Несколько блузок, вязаная кофта, домашнее платье. Книжка, название которой Эрику ни о чем не говорило. Лютня, на которой его жена иногда играла, когда было настроение. Белье, кое-какая косметика и всякие другие мелочи, применения некоторым из них Эрик даже придумать не мог - женщины часто носят с собой всякие странные штуки, которые служат для ухода за собой. Вся одежда была чистой, и все из вещей Эрви были на месте, кроме деревянного гребня, которым она по утрам расчесывала волосы.

Кто же преподнес ему этот подарок? Скорее всего, благодарить за него следует Аэлевит. Непонятно только, как рюкзак Эрви к ней попал и, самое главное, что ему теперь с ним делать. Выбросить его у Эрика рука не поднимется.

В дороге он как следует обдумал все, что открылось ему в Скейре. И по мере приближения к Последнему рубежу все больше приходил к выводу, что Эрви, вопреки всему, что говорило об обратном, жива.

Жива! Надежда его была смутной, логики в рассуждениях имелось негусто. Аэлевит сказала, что Эрику она не лгала. Да, и раньше ему тоже не лгали, когда говорили, что он узнает, что стал последним потомком Ровенда Великого. Всего лишь игра словами. Так можно самую наглую ложь объявить иносказанием, метафорой и всем таким прочим. Сам Элбис, бог устной речи, позавидовал бы изощренности прорицателей Круга. Так его одурачить - это надо уметь.

Но никто ему ни разу прямо не сказал о смерти Эрви. Он и не подумал, что за словами 'она теперь всегда будет с тобой' скрывается нечто иное, нежели обычный такт человека, которому выпало стать вестником смерти. С ним? Эрви - с ним? Загадка тут какая-то, и Эрик все не мог ее разгадать.

Вещи ее он сложил обратно в рюкзак. Покопался в других мешках, решив, что раз все на Последнем рубеже от него отвернулись, то и пропитание ему придется добывать самостоятельно. Но воины у ближайшего лагерного костра, заметив, как он вцепился зубами в полуочищенную треску, задубевшую на морозе, сразу же позвали его к столу.

Судьба раскидала потомков изгнанников Эридара по всей Риммарави. Но каждый год, осенью, у берегов давно потерянного арденами княжества тяжелые волны Северного моря принимались бить одна за другой в скалу, на вершине которой еще сохранились руины замка Асиранд. Осенние шторма на севере еще только начинались, а в поселении на берегу озера Орри собирались в эту пору все, чьи предки когда-то жили в лесах Эридара. ЭахВеррелы всегда были на таких сборищах желанными гостями, Эрик почти никогда их не пропускал. Самые разные люди приходили в поселение, часто издалека, а многие жили там постоянно. Всех своих номинальных вассалов он помнил если не по имени, то в лицо, а так как мир очень тесен, то время от времени кто-нибудь из них встречался Эрику на пути.

Вот и сейчас он признал одного из воинов, пригласивших его к костру, а тот, конечно же, вспомнил Эрика.

-Говорят, завтра к крепости враги подойдут. Ты же приехал из Скейра, господин Эриох? Кто сюда идет - кассорийцы или регадцы?

Эрик не мог однозначно ответить на вопрос вассала. Когда он уезжал из города, битва с кассорийцами только началась.

-Регадцы, я думаю. Кассорийцы, скорее всего, уже разбиты.

В способности Аэлевит разгромить Младших с севера он не сомневался. До какого бы состояния прорицательница себя не довела, а он уже видел ее в бою и понимал, что когда надо, Аэлевит может взять себя в руки.

-Никогда еще не видел регадцев, - воин был молод и для ардена даже чрезмерно словоохотлив. - А ты, господин Эриох?

-Видел. Но в бою сталкиваться не приходилось.

Регадские купцы были частыми гостями в нерберийских гаванях, и миакоранские морские разбойники не упускали случая взять на абордаж тяжелые и медленные южные корабли. На своих галерах южане использовали рабов в качестве гребцов, и среди них кто только не попадался. Сами же имперские жители в большинстве своем были темнокожими, с широкими носами и короткими курчавыми волосами, жесткими, как щетина.

Само по себе приближение вражеского войска Эрика беспокоило мало. Все одно в бою ему поучаствовать не придется - не судьба.

За время, прошедшее с его первого визита в северную крепость, строители Последнего рубежа успели сделать из обычного палисада внушительную деревянную стену. Сухой ров в рост человека отделял ее от пустоши. С другой стороны, где только редкие пни указывали, что раньше тут был лес, раскинулся огромный лагерь.

Здесь были и Старшие, и Младшие. К десяти тысячам арденских воинов не так давно присоединились те, кто уцелел на востоке после поражения от зеленокожих дикарей. Сам герцог Илдинг был здесь со своими солдатами, и если Галдора Эрик ни разу еще даже не видел, то миакоранского владыку не замечать было сложно.

Высокий человек в простых латах без украшений командовал гарнизоном крепости. Эрик обратил внимание, что и Старшие ему подчинялись беспрекословно. Удивился - такое положение дел было ему непривычно. В мирное время миакринги могли считать себя хозяевами, сколько им нравится. Но в отношении их талантов в военном деле у Эрика были определенные сомнения. Да, в набегах на гиссанцев, нерберийцев и варральцев миакоранские бароны были грозны, но одно дело - ограбить и сбежать, пока не подошли регулярные войска защитников, и другое - биться в строю. Арденов этому учили всех подряд, ардены же и следили, чтобы завоеватели на севере год за годом утрачивали былую воинственность и, соответственно, воинские навыки. В последние полвека Эрик полагал, что вздумай Старшие наконец восстать и сбросить ярмо со своей шеи, миакоранские вояки ничем им помешать не смогут.

Но сейчас ардены выполняли приказы Младшего полководца. Эрик что-то упустил в эволюции отношений двух народов, пока брел через горы на юг.

От костра его никто и не думал гнать, Эрик и не уходил. Идти смотреть в глаза Мальтори ему не особо хотелось, а единственный человек в лагере, который был ему действительно нужен, избегал его просто виртуозно. В конце концов Эрик решился и направился к дальнему участку стены, где видел нерберийца.

В сумерках ему померещилась впереди фигура в черном. Эрик сначала ускорил шаг, а потом и на бег перешел, уже будучи уверен, что видит Галдора, стоящего у отвесной скалы и взирающего наверх, где горел одинокий костерок и несли стражу дозорные. Но тут, словно почувствовав его приближение, прорицатель обернулся, заметил его, поднял руку. И растаял в воздухе.

В лагере наемников Эрик обнаружил все семейство Дигбрана. Не было только самого бывшего воеводы. По словам Лагориса, тот отстал в пути, но вскоре должен прибыть в крепость.

Мальтори появился позже, спустившись со скалы по веревочной лестнице. Выглядел он, словно пьяный, пошатывался и хватался за людей, чтобы не упасть. Солдаты проводили своего командира к костру, усадили на пень. Взгляд нерберийца наконец перестал блуждать по сторонам и остановился на Эрике.

Нет, он не злился на Эрика за то, что тот опоил его сонным настоем и увез на Последний рубеж против его воли. Как и Эрику, ему много всяких дум пришлось передумать за это время, и к каким бы выводам Мальтори не пришел, обвинять его ни в чем не стал. Съязвить, правда, не преминул, когда Эрик с подозрением принюхался поначалу к фляге с водкой.

Конечно, его интересовали новости из Скейра, и Эрик рассказал ему об Аэлевит. Затем появились Лагорис с Бенарой и неугомонной Лани, которая тут же запрыгнула к Эрику на колени. Ему в любом случае не хотелось отсюда уходить. У наемников было теплее, чем у арденских костров - и дело было даже не в количестве дров. Добрее они были, что ли... человечнее. Младшие. Недолгоживущие. Обычные люди, которых не тяготил груз веков, тяжесть истории и традиций. Совершенно чужие в этой стране. И все же с ними было уютно.

Глядя в яркое пламя костра, он снова видел перед собой родной дом в Иссет-фиорде, светлую древесину приоткрытой двери, замершей в единственный миг, что еще не наступил. И все никак не наступит следующий. Будущее скрывалось за этой дверью - в этом он, арден, знакомый с пророческими видениями и умеющий их анализировать, был уверен. Будущее, которое кто-то никак не желает выпустить наружу.