Ни один из мечников даже не пошевелился.

Глава 10.

Дигбран. Сказание о рыцаре с молотом.

О разгроме на востоке стало известно среди ночи. Прискакал гонец от самого герцога, сообщил, что армии защитников больше нет. Остались тысяч пять из тех, что уцелели на левом фланге, и не больше трех тысяч из почти тьмы дружинников герцога, принявших удар южан, присоединились к ним позже. Все это побитое воинство спешно отступает к Последнему рубежу. Множество ополченцев разбежалось по лесам и деревням, собирать их никто и не думает.

-Совсем ослабел наш брат миакринг, - проворчал барон, выслушав гонца. Молодой парень из герцогской конной дружины назвался Берейхом - он приходился сыном покойному барону Мару Валендингу, пирату с Римморского побережья.

Дигбран, в отличие от барона, уже видел, как хорошо миакоранские ополченцы умеют бегать, и не удивился происшедшему. По словам Берейха, трусость центра в бою и сыграла основную роль в разгроме. Удержи ополченцы зеленокожих, и битву еще можно было повернуть вспять.

Что до самих зеленокожих, то развивать успех они не стали. Бойцы левого фланга отступили в лагерь на берегу Длинного озера беспрепятственно. Дикари же покинули поле боя и убрались обратно на восток, позволив остаткам герцогской дружины соединиться с основной армией. Конница истонцев некоторое время преследовала их, но потом отстала.

-Ерунда какая-то, - барон поглядел на Старших, но и ардены, и эйтории словно воды в рот набрали. - Что скажете, господа мудрые? Следует ли нам продолжать опасаться дикарей, или в этих местах они так и не появятся?

Один из эйториев посмотрел в свой хрустальный шарик и изумленно покачал головой, словно не веря увиденному.

-Они уходят! - воскликнул он. - Уходят обратно к океану!

-Я же говорю - ерунда, - барон явно не ожидал услышать ничего иного. - Сначала продули так хорошо спланированную битву, а теперь оказывается, что мы и вовсе победили. Армии, правда, больше нет, и южане хозяйничают в Дассиге и его окрестностях беспрепятственно, но от зеленомордых-то избавились. Я уж думал, они никогда не закончатся, проклятые.

Дигбран с Виластисом покинули городок перед рассветом, в суете и суматохе, царившей в поселении. Проснувшиеся едва ли не раньше них арденские всадники уже спешили на юг, в деревни, где по приказу барона Глойдинга готовились к отправке на юг обозы с припасами для уже разбитой армии. Дозоры также отправились к лесу, встречать и собирать бегущих с востока ополченцев. Большая же часть арденских сотен ушла в сторону Дассига, где надо было следить за перемещениями армии южан и беспокоить ее по мере сил. Рыцари пока задержались в городке, но тоже подумывали переместиться южнее или хотя бы западнее, к Катасте. В глуши оставаться резона не было.

Герцог Илдинг не передал с гонцом никаких приказов, и конная тысяча Старших вместе с миакоранским бароном вольны были действовать по своему усмотрению. Врагов же хватало с избытком.

Позавчерашняя буря не пощадила округу, и дороги не стали исключением. Предвидя долгий и нелегкий путь, Виластис оставил в городке своего тяжеловоза и рыцарские латы, облачившись вместо них в короткую кольчугу из темной стали и оседлав белую кобылу изящных статей.

Кобыла вызвала у Дигбрана определенные сомнения.

-Хрупкая же лошадка, - заметил он, увидев, как низко эйторий опускает стремена. Виластис был широк в плечах и выше Дигбрана на голову, белая лошадь под ним казалась игрушечной. - не под вашего брата Старшего выращена. Возьми тяжеловоза лучше.

Виластис отрицательно мотнул головой.

-Рыцарский тяжеловоз создан для боя. В дороге его можно использовать, но только если никуда не торопишься. Он силен, но не вынослив. А моя кобылка родом из стикрейских конюшен, внешний вид ее обманчив.

Дигбран глянул на грязное месиво, в которое превратилось дорога. К полудню лошадка под молодым рыцарем станет не белой, а гнедой.

Протолкавшись наконец к околице, остановились выбирать, по какой из дорог ехать.

-Та, что правее, ведет к бродам через Катасту, - сказал Виластис, указывая на менее наезженную дорогу, спускавшуюся в балку и далее петлявшую по склонам холмов. - Места не самые людные, но так мы вернее окажемся у бродов раньше моего отца.

-А вторая дорога?

Дигбрану путь на юго-запад нравился больше. Не менее раскисшая, чем западная, эта дорога уходила сразу на равнину, к пастбищам и возделанным полям. Даже если грязь и лужи сделают ее непроходимой, можно было скакать по обочине.

-Так тоже можно добраться до Катасты, но мы сделаем большой крюк. Я же предпочитаю опередить отца, а не догонять его по левому берегу реки.

-С чего ты решил, что он поедет к бродам? Катаста - речка узкая, насколько я помню. Мало ли где можно переправиться.

-С женщиной и ребенком? - Виластис усмехнулся. - Я верю, Дигбран, что твои родичи и не такое препятствие одолеть способны, но зачем лезть в болота и камыши, если можно проехать полдня на север и перейти реку там, где воды - лошади по колено? Кроме того, чем севернее от Арриса, тем меньше шансов в неподходящий момент нарваться на неприятельский разъезд. Зная отца, я склонен считать, что ради твоей дочери и внучки он выберет путь безопасный, пусть и более долгий.

Тут Дигбран возразить ничего не мог. О его домашних Лагорис заботился, как о собственных родичах.

Дорога оказалась именно такой паршивой, как выглядела с холма, на котором стоял городок. К следующей возвышенности оба всадника успели основательно перемазаться в грязи и многократно проклясть недавнюю непогоду. Виластис в ругани не уступал Дигбрану, чем немало того удивил. Лагорис на месте своего сына молчал бы в тряпочку, не подавая виду, как ему не нравится ехать по непросохшей земле.

Молодой рыцарь своих эмоций не стеснялся. Белая кобыла шла резво, но как раз резвость на скользких склонах была больше помехой, чем преимуществом. Не раз Виластису приходилось ее придерживать, и ругань на Старшей речи восхитила даже видавшего виды бывшего воеводу.

-И многие у вас говорят на языке арденов? - спросил он. - Вроде ж самих арденов с севера давно выжили.

-Арденов выжили, язык остался, - объяснил Виластис. - Эсгурии говорят на его диалекте, в том же Мангехоре Старшую речь, как вы ее называете, до сих пор принято учить среди благородного сословия, как язык книжной премудрости. Империя арденов оставила после себя богатое наследие, Младшие едва ли способны постичь его даже в малой степени.

-Ну а вам-то, эйториям, арденская речь к чему?

Виластис медлил с ответом. По выражению его лица Дигбран понял, что отвечать ему не очень-то и хочется.

-У арденов было много времени, чтобы писать умные книги. - наконец сказал рыцарь. - Мы, эйтории, своей прародины лишились очень давно, и с тех пор скитались по всем северным и западным землям. Хоть мы и не любим в этом признаваться, но и наука, и искусство арденов превзошли наши собственные. Больших трудов стоит нам сохранять Старшинство, которое позволяет эйториям жить по триста лет.

-И что вы для этого делаете?

-Да все то, что тебе известно об эйториях, - Виластис обвел рукой представшую их взорам с возвышенности страну. - Это большой мир, Дигбран. Все северные и западные земли - наш дом. Эйтории следят за порядком в этом доме.

-Рыцари? - уточнил Дигбран.

-Не только. Обычные эйтории-бродяги делают не меньше нашего. Они и сказители, и лекари, и кузнецы, и гончары, и воины тоже. Они несут свои знания по миру, щедро делясь ими с Младшими. А кто-то там, - рука с длинными узловатыми пальцами указала в сторону гор. - засчитывает наши дела как достойные Старших, и позволяет нам три долгих века скитаться под этим небом.

-Кто же?

-Катаар, скорее всего. Ему подвластно время и все, что с ним связано.

Слова Виластиса заставили Дигбрана задуматься. Старших он успел принять в свою душу как обычных людей, но оставалась и разница между ними и Младшими, которой он до сих пор не понимал. Первым в ряду отличий стояла как раз долгая жизнь.