Нет, смотреть в глаза двуногого волчонка ему больше не хотелось. Ненависть Равераэха его не оскорбляла, не унижала, да и вообще трогала мало. Он попытался рассчитаться со своим долгом перед ним. Не вышло.

Что теперь? Идти разыскивать Аэлевит? Если бы он был нужен прорицательнице, она бы его и сама уже нашла. Нет, надо искать место для ночлега, а прежде, конечно, не помешает поесть.

Ресторанчик обнаружился чуть дальше по улице. Деревянные резные ставни, вывеска с бронзовой головой горного козла. Яркий свет в окнах, музыка из двустворчатых дверей. Слишком шумно, как на взгляд Эрика. Он понял, что хочет пройти мимо и поискать место поспокойнее. И решительно свернул к дверям заведения - из чистого противоречия. Ему же не нужно было поспокойнее, потише, полегче. Боль изгоняет боль.

Как и во всем городе, тут все было бесплатно. Возможно, раньше ресторанчик был заведением для богатых, однако сейчас тут хватало всякого народа. Были и солдаты. На маленькой сцене в углу небольшого зала играли музыканты - двое миакрингов с дудками и скрипач-эйторий. Эрик устроился на свободном месте у окна, заказал эля и мяса.

-Эй, Старший!

Он посмотрел на окликнувшего его миакринга. Тот был Эрику знаком, но вспомнить, где они с завоевателем встречались, не удавалось. Только увидев рядом с миакрингом двух нерберийцев, он понял, где.

-Вспомнил? Я Арварих, старшина дружинников барона Валендинга.

Эрик подхватил кружку с элем и пересел за столик к миакрингу и наемникам.

-Как звать-то тебя?

-Эриком зови.

-Расскажи про битву.

Эрику не особо хотелось рассказывать, но он не знал, как отказаться. На рубахе его было достаточно много крови, чтобы ему не поверили, вздумай он сказать, что не участвовал в бою. Можно было объяснять, что это кровь раненых, тем более что это правда. Но, решившись посмотреть в глаза миакрингу, Эрик понял, что врать ему не хочется еще больше.

-Значит, разгромили-таки вессейского герцога полностью. Наш старшой говорил, что конников не будут преследовать, когда те побегут.

-Командующая передумала, когда услышала, что кассорийцы на подходе.

-Ты говоришь про госпожу Аэлевит? - вид у Арвариха вдруг стал чрезмерно серьезным.

-Да. А что не так? - спросил Эрик.

-Не могу объяснить, Эрик, - Арварих смотрел куда-то мимо него, в сторону входной двери. - Беспокоят они меня.

-Кто?

-Да наш комендант и эта арденка. Странное они время для любви нашли. Тут, того и гляди, нас всех из Сиккарты вообще выселят, а они...

-Осуждаешь их, что ли?

-С чего? Нет, Старший, не осуждаю. Но смотреть на них двоих мне тревожно. Словно знаю, что не будет добра от этой любви.

-У тебя есть пророческий дар, Арварих?

-Нашел время шутить, Старший.

-А я не шучу. У Младших способность к предвидению бывает. Слабая, и очень редко попадается - но бывает.

-Избави Лайта, Старший. Лучше бы ты ошибался, а мои тревоги были пустыми.

Эрик не ответил. Принесли мясо, и чувство голода поспешило о себе напомнить. Тревоги же Арвариха оставили Эрика почти равнодушным. Было бы из-за чего переживать, в самом деле. Живы ведь оба - и Аэлевит, и нербериец, имя которого Эрик не должен слышать.

Только когда наемники ушли заступать в караул, до Эрика внезапно дошло, что за все время, пока они разговаривали, имя командира наемников не прозвучало ни разу. Арварих называл его только 'старшим', 'комендантом' и еще как-то.

Аэлевит была в зале собраний одна. Она сидела за столом в кольчуге и плаще, уронив голову на руки и глядя в одну точку. По всему столу валялись бумаги. Рядом с прорицательницей стояла открытая бутыль. Вина в ней оставалась едва ли треть.

Она заметила вошедшего Эрика, что-то невнятно буркнула. Он переспросил.

-С Арварихом познакомился, спрашиваю?

-Э... да.

-Молодец. Садись, не стой.

Голос прорицательницы выдавал и усталость, и злость, и сильное опьянение.

-Завтра будешь судьбу вершить, вассал.

-Как скажешь, Аэлевит...

-Госпожа Аэлевит! - она приподняла голову, посмотрела на потолок и расхохоталась. Смех был неприятным, издевательским. - Привыкай называть меня, как положено. Ведь я в этом городе - госпожа! Повелительница! Герцогиня Риммарави!

Эрик зажмурился. Ему и самому было невесело, но то, что происходило с Аэлевит, оказалось выше его разумения. Он не верил, что она потрясена сегодняшней битвой и из-за этого напилась. В словах прорицательницы слышались отголоски видений. Именно пророчества могли быть истинной причиной ее состояния.

Перебивать прорицателей в моменты транса у арденов было не принято. Возможно, он будет первым, кто на это решится.

-Замолчи.

-Что? - она, очевидно, ожидала от него чего угодно, только не то, что услышала.

-Замолчи, говорю. Ты пьяна, Аэлевит. Идем, я помогу тебе дойти до твоей комнаты.

-Нет! - она отстранилась, когда он попытался взять ее за руку. - Нет, ты меня дослушаешь!

Эрик отступил на шаг, понимая, что не сможет ни убедить ее, ни силой заставить встать и идти. С пьяными тяжело разговаривать, тем более если сам практически трезв. А с пьяной женщиной, которая к тому же является его госпожой, Эрику и вовсе не справиться. Раньше ему такое удавалось. Когда Дигбран напивался до свинячьего визга в своем трактире, Эрик мог принудить его пойти спать и не пугать постояльцев. Когда дед Дигбрана, баронский лесничий, на старости лет повадился уходить в запой на неделю-другую, Эрику случалось защищать его жену от потерявшего человеческий облик старика. Он справлялся. Эрику в те годы было проще - у него еще не выдернули внутренний стержень. Он верил в свое предназначение, как тот, кому предназначено стать последним потомком ровендийских императоров. Вера давала ему решительность и уверенность в собственных действиях. Он не колебался, если надо было отвесить оплеуху старому воеводе, погрязшему в жалости к самому себе.

Теперь стержень из него выдернули. Эрик со всей отчетливостью понял, что над Аэлевит он не властен. Весь вечер он пытался казаться себе маленьким и ничтожным, согласным на любую работу в лечебнице. Аэлевит, которая пыталась сейчас сконцентрировать на нем мутный взгляд, доказала ему, что Эрик вовсе не придумал себе роль, а такой и есть - жалкий и незначительный.

Сознательно ли? Эрик никогда не понимал прорицателей и их мотивы. Будущее всю жизнь оставалось скрыто от него.

-Завтра ты отвезешь Ма... проклятье! Отвезешь его на север. Понял?

-Понял. Он без тебя не поедет... госпожа.

-Прекрати! Это была неудачная шутка... Боги Звездного пика, как же мне тошно-то...

Эрик уставился на носки своих сапог. Вряд ли Аэлевит станет легче от его взгляда.

-Короче, Эрик... завтра ты должен вывезти его из города. И доставить к Последнему рубежу.

-Он не поедет, - повторил Эрик.

-Поедет! Вот, - она достала из кармана на внутренней стороне плаща флакон размером с ее мизинец, заполненный чем-то зеленым. - это сонное зелье. Усыпишь, упакуешь и отвезешь на север. Придумаешь, как это сделать.

-Зачем тебе это, Аэлевит?

-Не твое дело! - взъярилась она, стукнув кулаком по столу. - Выполнишь то, что я приказала! Свяжешь его, если другого выхода не будет. Он должен встать на Последнем рубеже! И сдержать...

-Кого?

-Не знаю. Возможно, самого себя. Пути сходятся, Эрик. Все малозначащие события уже предопределены. Остались только ключевые, и никто из прорицателей не может проникнуть в это будущее своим взором. Пятеро должны сделать выбор - у каждого свой собственный, особенный. Этот выбор и определит судьбу мира. Понимаешь?

-Нет, - честно признался Эрик.

-Это хорошо, Эрик. Это просто здорово, что ты не понимаешь! Ладно... оставь меня.

Эрик кивнул и развернулся, чтобы уйти. В дверях остановился.

-Может, все же помочь тебе? Ты же сама не дойдешь.

Аэлевит посмотрела на него тяжелым взглядом. Так иногда смотрел Верховный прорицатель, в глазах которого словно отражался весь груз взваленной им на себя ответственности.