Вспомнились ему слова давешнего крестьянина насчет ответственности за близких. Крестьянину-то хорошо - он себе ношу по силе берет, а о герцогском войске заботу другим предоставляет, кто поумнее. Нет бы и Дигбрану так - смириться со своей немощью и тревожиться только о тех, кому он в силах помочь. Раньше-то, когда барон уехал воевать дикарей на восток, оставив Ланнару на попечение бывшего воеводы, не беспокоился Дигбран за него и дружину баронскую. Хватало ему волнений и без того, что ли?

Нет, не в этом дело. Просто тогда Дигбран еще не успел побывать в плену у Безумного прорицателя, не увидел воочию бесчисленное множество зеленокожих дикарей, не слышал, как они стучат ложками, поедая суп из латонсийского моряка. Не встретил еще хмурого и вымотанного Эрика, не ухаживал за арденской девчонкой, бледной и пророчествующей в забытьи.

Мир для крестьянина Дигбрана заканчивался на околице деревни. Мир Дигбрана-воеводы в былые времена редко простирался дальше баронских владений. Но при мысли о людоедах, наводнивших восточную Сиккарту, дурно ему становилось, и сжимались невольно руки, словно пытаясь дотянуться до тощих зеленых шей и ломать, ломать, ломать...

Сверкнула в небольшом окошке молния, рассеяв на миг полумрак в небольшом домике. Потом громыхнуло так, словно какая-нибудь скала обрушилась. Заржал испуганно конь в сарае, и даже несуеверный Дигбран поежился. Гроза себе и гроза, а все равно страшновато рокочет.

Дрова в печке тлели понемногу. Очертания сваленных в кучу поленьев напоминали какие-то смутно знакомые скалы, только Дигбран никак не мог вспомнить, где он эти утесы видел. Странно, почему ему помнится, что они должны быть именно такими - темными, с редкими ярко-красными точками? Где бы он не бывал, Дигбран не видел такого камня. Красноватый гранит попадался на побережье неподалеку от Стикра, но выглядел совсем иначе. В других местах каменистые берега и скалы имели цвет чаще всего серый, а на юге Нерберии, возле Эсталы и Баариса, попадались и желтые камни, в которых вода и ветер за долгие века выточили непохожие ни на что узоры. В Гиссане камень обычно бывал зеленым от покрывшего его мха.

Совершенно некстати посреди всех этих цветных воспоминаний затесался вдруг синий камень, который долгое время таскала с собой Ланнара. Вот бы уметь этим скаранитом пользоваться! Маги, как говорилось в сказках, могли мгновенно преодолевать любые расстояния. Правда, маги в сказках чаще всего были эльфами или троллями. Даже выдумка сказителей не решалась наделить людей магической мощью большей, чем дал им Катаар. Бывали иногда всякие ведьмы и знахарки, но эти байки Дигбран чаще всего списывал на суеверия. Эрик, насколько он помнил, придерживался сходного мнения - а уж Старший-то должен знать наверняка, водятся среди людей маги или не водятся.

Оперевшись на кресло, он осторожно поднялся, подошел к двери, приоткрыл ее. За крыльцом дождь лил стеной, и тени среди деревьев были слишком густыми, чтобы причиной тому могли быть только тучи - близился вечер.

Нет, сегодня нечего и думать продолжать путь. Тем более ночью. На здешних косогорах да глинистой земле лошадь запросто может поскользнуться, а то и ногу сломать. С утра, как станет светлее, можно выдвигаться. И ночь в тепле должна пойти его костям на пользу.

Закинув еще дров в печку, Дигбран расстелил подсохший плащ на полу, лег и закрыл глаза. Перед ним тут же предстали темные скалы с ярко-красными вкраплениями. Эти красные точки светились и переливались под полуденным небом. Бывший воевода открыл глаза, встряхнул головой. Ерунда какая-то грезится. Уж не приболел ли он? Но нет - по ощущениям, окромя всегдашней немочи, ничего нового не прибавилось. Он опять лег и сразу же уснул, на этот раз без всякой ерунды. И сон о заполненном зеленокожими дикарями трактире и Безумном прорицателе, что донимал Дигбрана все последние ночи, его тоже не потревожил.

Как и следовало ожидать, дорога после вчерашнего дождя лучше не стала. Местами Дигбран был вынужден спешиваться и вести коня в поводу, порой приходилось обходить стороной слишком уж скользкие участки или большие лужи. В поселение, куда он хотел добраться еще вчера, ему удалось попасть только за полдень.

Городком при ближайшем рассмотрении это не было - скорее большой деревней на перекрестке дорог. Одна из них, насколько успел заметить Дигбран, уходила к лесу на востоке, еще две шли на запад и на юго-запад. Сам он приехал по четвертой, южной. В центре деревни все эти пути сходились в грязную и истоптанную лошадиными копытами площадь, где стояло целых два трактира и большой каменный особняк с пристроенными к нему конюшнями и складами. Вывеска на особняке гласила, что здесь находится торговая фактория некоего Варая, архитектура здания утверждала со всей очевидностью, что его построили ардены в незапамятные времена.

Перед одним из трактиров беседовали о чем-то три высоких личности в латах. По росту их, да по качеству доспехов, которое было заметно даже издали, Дигбран сразу признал эйторийских рыцарей и направил коня к ним.

-Господа эйтории, - обратился он к ним на арденском, приблизившись. Три пары стальных глаз посмотрели на него снизу. - Кто-нибудь из вас говорит на Старшей речи?

-Ну я говорю, - ответил младший из рыцарей, с пухлыми, как у ребенка, щеками, придававшими его лицу несколько восторженное выражение. - Чего тебе?

-Я везу срочную весть герцогу Илдингу, на восток, - пояснил Дигбран. - но боюсь, что и так задержался с ней, и быстро добраться мне не по силам. Надо бы отправить гонца в стан герцога.

-Найдем гонца, миакринг. Что за весть?

-Граф Гисс со своей армией переправились через Аррис. Истонские всадники уже в Дассиге.

-Не может того быть! - воскликнул молодой эйторий.

-Может, Старший. Я их сам видел.

-Когда это было?

-Позавчера на рассвете.

Рыцарь обернулся к своим товарищам и быстро что-то затараторил на своем языке. Из всей последующей беседы Дигбран уловил только интонации - они выдавали волнение, вызванное вестью Дигбрана, и одновременно готовность срочно действовать.

Действительно, вскоре один из рыцарей ушел в сторону фактории, усиленно гремя железом.

-А ты не перепутал, миакринг? - уточнил молодой рыцарь. - Ты истонцев-то хоть раз видел?

-Не видел, ясен пень, - согласился Дигбран. - но со мной был человек из вашего народа, он дикарей истонских и признал.

-Кто? Эйторий?

-Да. Друг мой, со мной и моими домашними путешествовал.

Рыцарь недоверчиво на него посмотрел, но больше спрашивать не стал. Сказал еще что-то своему товарищу, они развернулись и направились в трактир. И тут Дигбран заприметил оружие, которое молодой рыцарь носил на поясе - молот на длинной рукоятке.

Вспомнились рассказы Лагориса, которыми тот потчевал Лани еще в трактире.

-Виластис? - спросил он вслед рыцарю неуверенно. За эйторием дверь уже закрывалась.

Дверь замерла, приоткрылась обратно. Высунулось пухлое восторженное лицо, уставилось на бывшего воеводу изумленно.

-Откуда тебе известно мое имя, миакринг?

-Дык это... я твоего отца знаю, Лагориса. Это он со мной и был тогда, в Дассиге.

-Выходит, ты - Дигбран?

-Он самый.

Рыцарь улыбнулся. Улыбка тоже была мальчишеской, с той искренней радостью, которая взрослым в большинстве своем недоступна.

-Идем, расскажешь!

Дигбран вошел следом за рыцарями в трактир, огляделся. Взгляд его быстро остановился на восседавшей на лавке знакомой фигуре в алого цвета перчатках, с приставленным рядом костылем.

-Просто день встреч какой-то! - поразился он.

-Нет ничего в том удивительного, Дигбран, - ответствовал ему барон Глойдинг, не удосужившись даже обернуться на знакомый голос. - Всей свободной Сиккарты осталось на два дня пути в поперечнике. Немудрено, что мы с тобой то и дело лбами сталкиваемся. Ну, где там моя внучка?

Барон, вопреки ожиданиям Дигбрана, сначала его выслушал. Слушал и Виластис, то и дело перебивая и расспрашивая о временах более ранних. Дигбран поведал обо всем, что случилось с момента, как они с бароном расстались в деревне неподалеку от Длинного озера. Рассказал об истонских всадниках на Веггарском тракте, и о том, как он оставил Лагориса с Бенарой и Лани и отправился на север.