— Рыбками, — ваше величество? — Если у Анфима была страсть к рыболовству, то он искусно ее скрывал. — Что ж, рыбная ловля — занятие хорошее.

— Не простыми рыбками. — Анфима раздосадовал столь явственный недостаток воображения. Он выхватил взглядом парочку куртизанок в набитом людьми зале. — Вот такими рыбками. Тебе не кажется, что будет очень забавно поплескаться с этакими рыбешками в прохладной воде жарким летним вечерком?

— Наверное, — ответил Крисп. — Если только вы — и они — не против стать добычей москитов во время подобных забав. — Москиты, мошки и прочие кусачие насекомые так и плодились во влажной жаре городского лета.

Император приуныл, но лишь на мгновение:

— Я мог бы удержать букашек на берегу с помощью магии.

— Если бы отпугивающее насекомых заклинание было таким легким, ваше величество, его бы давно применяли вместо противомоскитной сетки.

— А может, я изобрету легкое заклятие? — не сдавался Анфим.

«Вполне возможно», — подумал Крисп. Хоть и лишенный учителя, император превращался в недюжинного мага. Самого Криспа колдовство мало интересовало. Он был слишком практическим человеком.

— Вы без всякой магии можете натянуть над своим прудом противомоскитную сетку.

— Клянусь благим богом, могу! — Анфим усмехнулся и хлопнул Криспа по спине. Следующие полчаса он без умолку болтал о пруде и в картинах представлял развлечения, которые там устроит, Крисп слушал, как завороженный. Анфим был сластолюбцем из сластолюбцев; он находил удовольствие — и заражал им окружающих — даже в самом разговоре об удовольствиях.

Через какое-то время мысль о грядущих наслаждениях вызвала в нем желание предаться им немедленно. Кивнув одной из девиц, император повел ее к свободному местечку на горе подушек возле стены. Но только он начал, как в голову ему пришла другая идея.

— Давайте-ка мы тоже соорудим пирамиду! — крикнул он соседним парочкам. — Как думаете, получится?

Они попытались. Крисп наблюдал, покачивая головой. Пирамида сильно уступала в изяществе той, что демонстрировали акробатки, но все ее составные части, похоже, испытывали массу наслаждения. Да, Анфим есть Анфим!

* * *

— Рыбки! — прошипела Дара.

Крисп еще ни разу не слыхал, чтобы название столь безобидной твари произносили как бранное слово, — и даже не сразу понял, о чем она.

— Ты-то откуда об этом знаешь? — спросил он, когда до него дошло.

— Анфим мне сказал прошлой ночью — откуда же еще? — процедила императрица сквозь зубы. — Он обожает делиться со мной своими маленькими планами, а этот настолько его увлек, что он выложил мне все. — Дара бросила на Криспа гневный взгляд. — Почему ты его не остановил?

— Почему я… Что? — Крисп уставился на нее. Анфим еще гулял, но час был довольно ранний, и дверь императорской спальни стояла нараспашку. А значит, говорить надо было вполголоса, чтобы в коридоре никто не услышал. Вспомнив об этом, Крисп сумел сдержать свое негодование. — Как я могу его остановить? Он Автократор. Он имеет право делать что хочет. Тебе не кажется, что он бы очень удивился, если бы я стал его отговаривать? Какие доводы я мог ему привести?

— Что этот проклятый пруд — да скует его Скотос льдами на целый год! — просто еще один вид, и к тому же премерзкий, супружеской неверности!

— По-твоему, я мог ему это сказать? Если я начну ему читать нотации, как жрец, он обреет мне голову и обрядит в синюю рясу, вот и все! К, тому же… — Крисп сделал паузу, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, после чего продолжил:

— К тому же, если учесть все обстоятельства, не мне ему об этом говорить.

— Но он бы послушал тебя, — сказала Дара. — Он слушается тебя нынче более, чем кого-либо. Если ты не сумеешь его убедить, то никто не сумеет. Я понимаю, что просить тебя об этом не очень-то честно…

— Даже и не проси. — Забавно, что он защищает Анфима от Дары, подумал Крисп. Выходит, он должен заставить Анфима быть ей более верным, чтобы она уделяла самому Криспу меньше времени и пыла, поскольку будет одарять ими своего супруга. Тонкостям неформальной логики в Чародейской коллегии Крисп не обучался, но понимал, что ситуация парадоксальна. Понимал он также и то, что объяснять это императрице будет не просто напрасной тратой времени: это приведет ее в ярость.

Вздохнув, Крисп попробовал другой путь.

— Он слушается меня, когда сам того хочет. Даже в вопросах управления страной — и то не всегда. А уж когда дело доходит до.., до того, что ему нравится по-настоящему, он слушается только себя. Ты же сама знаешь, Дара. — Крисп по-прежнему редко называл ее по имени — лишь тогда, когда хотел подчеркнуть что-то особенно важное.

— Знаю, — тихо откликнулась она. — Все осталось как было, даром что Петроний навечно заточен в монастырь. Анфим всю жизнь потакал только своим желаниям. — Дара заглянула Криспу в глаза. Когда она так смотрела на него, он ни в чем не мог ей отказать. — Но ты по крайней мере попробуй заставить его заняться управлением империи. Если он не будет этого делать, то кто же?

— Я уже пробовал, и не раз. Но, как ты помнишь, мне все равно самому пришлось вести переговоры с Чихор-Вшнаспом.

— Попробуй еще. — Дара не спускала с него нежного молящего взора. — Ради меня.

— Ладно, я постараюсь, — пообещал Крисп без особого оптимизма. И снова подумал: как странно, что Дара пытается с помощью любовника оказать положительное влияние на своего мужа. Что бы это значило? Наверное, то, что Анфим для нее важнее Криспа. Несмотря на свои недостатки, Автократор был привлекателен и обаятелен — к тому же Дара без него была бы просто дочерью вельможи из западной провинции, а не императрицей Видесса. — Крисп и сам достиг своего нынешнего положения благодаря связям с другими людьми, а потому прекрасно понимал, как пугает Дару угроза лишиться короны, если человек, которому она обязана столь высоким титулом, будет низвержен.

Она снова улыбнулась ему, на сей раз совсем иначе, чем минутой раньше:

— Спасибо тебе, Крисп. Ты свободен.

Теперь она говорила как императрица с вестиарием. Крисп встал, поклонился и вышел из комнаты, злясь на столь резкие перепады в ее настроении и не смея этого показать.

Не придумав ничего лучшего, он улегся в постель. Среди ночи в спальне зазвенел маленький серебряный колокольчик. Кто бы это мог быть? Анфим или Дара? В любом случае, мрачно подумал Крисп, одеваясь и протирая сонные глаза, ему придется повиноваться и угождать.

Вызвала его Дара; император по-прежнему развлекался. Но даже тепло ее тела не могло развеять обиду Криспа на давешнее поведение императрицы. Как и для Танилиды, он не хотел быть для Дары лишь постельной грелкой. От того, что она порой обращалась с ним как с личностью, легче не становилось. Наоборот, это лишь усугубляло боль в те минуты, когда Дара видела в нем только слугу. Надо будет когда-нибудь поговорить с ней об этом, решил Крисп. Придумать бы только — как?

* * *

Крисп отнес поднос с последними тарелками, оставшимися от завтрака, на кухню, а потом вернулся в столовую. Анфим, развалясь в кресле, лениво потягивал первую утреннюю чашу с вином. По утрам, как уже давно заметил Крисп, император был более расположен заниматься делами, нежели в другое время суток. Хотя «более» отнюдь не означало «действительно расположен». День на день не приходился. «Что ж, сейчас увидим», — подумал Крисп.

— Ваше величество! — промолвил он.

— А? В чем дело? — То ли Анфим был не в духе, то ли мучался похмельем. Скорее всего, последнее: император не так легко оправлялся от ночных дебошей, как раньше, когда Крисп только стал вестиарием. Удивляться этому не приходилось. Человек менее выносливый давно бы отдал концы от столь безудержных загулов.

В таком настроении Автократор, естественно, менее всего был склонен заниматься делами государственной важности. Однако Крисп обещал Даре попробовать — к тому же, если Анфим хочет удержаться на троне, ему и впрямь необходимо уделять внимание стране.