Но если он хотел смутить юношу, то просчитался.

— Ну, теперь у вас не получится. Вот он я! — жизнерадостно заявил Мавр и повернулся к Криспу:

— Матушка велела непременно передать тебе прощальный привет. Передаю. — «Еще одна гора с плеч», — было написано у него на лице.

— Очень любезно с ее стороны, — отозвался Крисп.

Хоть он не видел и не слышал Танилиду больше месяца, она каждый день была в его мыслях, и память о ней так же была подвержена порой приступам резкой боли, как нога Яковизия. Разве что сердечная хромота не была заметна окружающим.

— Если вы двое кончили судачить, как прачки, может, все-таки тронемся? — осведомился Яковизий. И, не дожидаясь ответа, сжал лошадь коленями, натянул поводья и рванул вперед. Крисп с Мавром поскакали за ним.

Стража у ворот Опсикиона, как и прежде, не обратила на Яковизия особого внимания, что и неудивительно, поскольку тот не бывал на городской окраине с прошлого лета. Но на сей раз вздорный аристократ не нашел, к чему придраться. Присутствие Мавра вызвало такой шквал воинских салютов и стоек «смирно», что Яковизий заметил, не совсем в шутку:

— Анфима бы сюда, поглядел бы, что такое почет!

— В своем родном городе он, наверное, пользуется не меньшим почетом, — ответил Мавр. Яковизий пристально глянул на него и уловил в глазах юноши лукавую усмешку. Тогда вельможа снизошел до холодного смешка, которым откликался на все остроты, не бывшие его собственными.

Этот смешок, подумал Крисп, был единственным холодным явлением дня. Денек выдался теплый и ясный. Новая блестящая зелень покрывала землю по обе стороны от дороги. Между распустившихся бутонов жужжали пчелы. Пряный влажный воздух был напоен пением птиц, только что вернувшихся из теплых краев.

Дорога хоть и круто поднималась в горы, но здесь, близ Опсикиона, оставалась широкой и удобной, пускай и не всегда прямой. Поэтому Крисп удивился, когда, несмотря на то что солнце стояло ближе к зениту, чем к закату, Яковизий натянул поводья и сказал:

— Хватит. Устроим тут привал до утра.

Но увидав, как хозяин слезает с коня, Крисп все понял без слов.

— Ляжки у меня стерлись до мяса, — продолжал между тем Яковизий, — как у портовой шлюхи в ночь захода имперского флота в порт.

— Не удивительно, высокочтимый господин, — ответствовал Крисп. — Вы так долго провалялись на спине, что кожа стала совсем мягкой.

— Для меня это новость, — сказал Мавр. — У меня, наоборот, от валяния на спине кое-что становится совсем твердым.

И снова взгляд Яковизия, достойный василиска, не достиг цели. В конце концов вельможа с ворчанием побрел в кусты, расстегивая на ходу ширинку. Глядя на его медленную, вразвалочку, походку, Крисп тихонько присвистнул:

— Эк его прихватило! Он наверняка не думал, что с ним такое может приключиться.

— Привыкнет, никуда не денется! Надеюсь, он польет там травку как следует. — Мавр пошарил в седельном вьюке и понизил голос: — А значит, самое время вручить тебе это от моей матери. Прощальный дар, так сказать. Она велела передать тебе его так, чтобы никто не видел.

Крисп взял маленькую деревянную шкатулочку. Интересно, какой прощальный дар придумала для него Танилида? И еще более интересно, что она рассказала Мавру об их отношениях. Мавр в качестве пасынка — да, она знала, чем остудить его пыл, подумал Крисп. «Хотя, возможно, — сказал он сам себе, — как в тех романсах, что распевают менестрели, она любит меня, но не может признаться иначе, кроме как вручив мне символический дар, когда я буду от нее вдали».

В ту секунду, когда шкатулочка оказалась у него в руках, Крисп по ее тяжести понял, что дар Танилиды куда более прагматичен.

— Золото? — спросил он.

— Фунт с половиной, — ответил Мавр. — Если ты станешь — ну, тем, кем станешь, — золото тебе пригодится. Деньги притягивают деньги, как говорит моя мать. А твое состояние будет прирастать тем вернее, что никто о нем не подозревает.

Фунт с половиной золотом — шкатулочка удобно легла на Криспову ладонь. Для Танилиды такая сумма была мелочью. Крисп подумал, что если он покинет своего хозяина с Мавром и вернется в деревню, то будет самым богатым человеком в округе. Он мог появиться дома чуть ли не как герой: парень, который разбогател в большом городе.

Однако деревня, как осознал он минуту спустя, уже не была ему домом. Он не мог вернуться туда, как не мог остаться в Опсикионе. На радость или горе, но его захватил бурный ритм жизни города Видесса. Почувствовав к ней вкус, Крисп уже не мог довольствоваться меньшим.

Шорох кустов возвестил о возвращении Яковизия. Крисп поспешно спрятал шкатулочку с монетами. Имея сто восемь золотых, он мог свободно уйти от Яковизия тоже. Но если остаться, то не придется тратить эти деньги. А в общем, принимать решение прямо сейчас, когда они едва отъехали от Опсикиона, совсем не обязательно.

— Может, и выживу, — сказал Яковизий. Поморщившись от боли, он сел на землю и начал стаскивать сапоги. — А со временем, может, и захочу выжить. Что у нас на ужин?

— Как обычно, — ответил Крисп. — Сухари, колбаса, твердый сыр и лук. Есть два бурдюка с вином, но до следующего города далеко, поэтому вином увлекаться не стоит. В той стороне, я слышу, речка — воды для запивки будет вдоволь.

— Вода. Сухари. — Капризная гримаса ясно показывала, что Яковизий думает по этому поводу. — В следующий раз, когда Петроний пошлет меня куда-нибудь, я спрошу разрешения взять с собой повара. Сам-то он берет своего, когда отправляется в поход!

— В реке наверняка водятся раки — и форель тоже, — сказал Мавр. — У меня есть пара крючков. Может, я схожу посмотрю, что да как?

— А я разожгу костер, — сказал Крисп. — Жареная рыба, запеченные в глине раки… — Он оглянулся, чтобы посмотреть, как Яковизию нравится эта идея.

— Ладно, бывало и хуже, — проворчал аристократ. — Поищи заодно — может, найдешь какой-нибудь ранний майоран, слышишь, Мавр? Для аромата.

— Постараюсь. — Мавр порылся в своих шмотках, пока не нашел крючки и легкую вечерку. — Кусочек колбасы будет для рыбы хорошей приманкой, только вот чем бы мне приманить майоран?

Яковизий швырнул в него сапогом.

* * *

Как-то, когда полпути до города было уже пройдено, Крисп наткнулся на кулончик из черного янтаря, который купил для Сирикии. Крисп уставился на него; свою белошвейку он не вспоминал месяцами. Надо надеяться, она нашла кого-нибудь другого. Возвращаться к ней после Танилиды было все равно что покинуть Видесс ради родной деревни: можно, но зачем?

Он не старался быть монахом во время путешествия на запад; воздержание не было свойственно его натуре. Просто он наконец научился не воображать себя влюбленным каждый раз, когда ему нужна была женщина. Мавр же по-прежнему вздыхал, расставаясь с очередной официанточкой или красильщицей.

Путешественники остановились в городе Девелтосе, чтобы дать отдохнуть лошадям. Яковизий смотрел по сторонам желчным взглядом, после чего вынес вердикт, краткий и окончательный:

— Клянусь благим богом, по сравнению с этой дырой Опсикион выглядит столицей.

Мавр ответил какой-то колкостью, но Крисп понял, что имеет в виду его хозяин. Девелтос окружала мощная крепостная стена, но больше городу похвастаться было нечем. Глядя, какой унылый и убогий городишко защищает эта стена, оставалось только удивляться, зачем кому-то понадобилось ее строить.

— На дороге нужны такие крепости, хотя бы через какие-то интервалы, — ответил Яковизий, когда Крисп выразил свое недоумение вслух. Вельможа бросил кругом еще один долгий взгляд и с отчаянием вздохнул:

— Но развлекаться нам придется самим, это уж точно. А посему… — Он перевел взгляд на Криспа.

Тот, в свою очередь, тоже вздохнул. Яковизий не приставал к нему с тех пор, как Мавр присоединился к ним. Насколько Крисп мог судить, к Мавру хозяин тоже не искал подходов. Не заметь как-то Крисп поутру, собираясь выезжать из очередного городишки, молодого симпатичного конюха с кольцом Яковизия на пальце, он решил бы, что хозяин полностью излечился. Что ж, нет так нет.