— Я оседлаю лошадь и встретимся у входа, — сказал он Гензон.

Слуга Танилиды кивнул. Крисп пошел в конюшню, расположенную за трактиром. Быстро кинул на спину лошади седло, проверил, подтянута ли подпруга, — к счастью, он привык это делать еще в деревне, иначе конюхи Яковизия свели бы его в могилу, — сел верхом и шагом поехал по улице.

Гензон вышел пару минут спустя.

— Красивая лошадка, — сказал он, запрыгивая на своего коня.

— Мой хозяин понимает толк в скакунах, — отозвался Крисп.

— Оно и видно. И аллюр у нее хороший. Плавный. — Гензон хотел добавить что-то еще, но, очевидно, передумал. Крисп догадался, о чем хотел спросить его Гензон: почему на ужин госпожа пригласила конюха, а не заезжего столичного вельможу? Но поскольку сам Крисп мог лишь надеяться и строить дикие догадки, он даже пытаться не хотел отвечать на этот вопрос.

Они с Гензоном выехали из Опсикиона через южные ворота. Вскоре дорога свернула от моря вверх, в горы. Лошадь Криспа не спасовала на крутом подъеме. Казалось, животное наслаждается преодолением трудностей. Нужно почаще ее выезжать, подумал Крисп.

На некоторых горных склонах были разбиты террасы. Вверху Крисп увидел крестьян, выпалывающих сорняки и подвязывающих виноградные лозы. Поглощенные своим занятием, они даже не взглянули на путников. Наблюдая за ними, Крисп почувствовал знакомую боль в плечах. Прожив столько лет крестьянской жизнью, он понимал, как ему повезло, что удалось бежать от нее.

Как-то поживают сейчас сестра и ее муж? Крисп наверняка уже стал дядей. Надо надеяться, роды у Евдокии прошли благополучно.

— Все это земли Танилиды, — заметил Гензон.

— Вот как? — вежливо откликнулся Крисп. А в голове мелькнуло: что, интересно, об этом думают сотни людей, возделывающих земли Танилиды? Защищает она своих крестьян от притязаний государства или наряду с ним выжимает из них последние соки?

Крисп надеялся, что она заботится о своих людях. И тут же подумал о том — год назад ему такое и в голову не пришло бы, что аристократы, чересчур эффективно защищающие своих крестьян от государства, не больно-то хороши для Видесса. Если вельможи превратятся в своих владениях в мелких царьков, как сможет функционировать центральное правительство? Крисп покачал головой: хорошо, что это проблема Анфима — или же Петрония, но никак не его.

Они с Гензоном скакали еще довольно долго. Солнце уже склонялось к изрезанному горными пиками западному горизонту, когда Гензон показал пальцем:

— А вот и вилла Танилиды.

Здание впереди было таким громадным, что Крисп принял его за крепость. И находилось оно, как положено крепости, на вершине, господствующей над окружающей местностью. Но, подъехав поближе, Крисп увидел, что архитектура у здания слишком легкая, слишком много в нем окон и дверей, чтобы оно могло служить бастионом.

Сколько же крестьян, подумалось Криспу, голодали из-за того, что были заняты постройкой этого дворца и не могли обрабатывать поля? И задавался ли хоть один владелец на свете таким вопросом?

Сомнительно. Владельцы таких дворцов — а в сравнении с ним дом Яковизия выглядел просто лачугой — никогда не бывали в крестьянской шкуре.

Из дверей виллы кто-то вышел. Крисп подъехал еще ближе и увидел, что это Мавр. Сын Танилиды узнал его — или, скорее, Гензона, минутой позже и помахал им рукой. Гензон с Криспом махнули в ответ, пустив коней рысью.

Мавр пошел им навстречу.

— Вы как раз вовремя, — улыбнулся он. — Мать уже начала ворчать, а повар — нервничать. Но это неважно. Главное, что вы здесь.

Слуги поспешили принять у новоприбывших лошадей и повели их на конюшню. Крисп надеялся, что его скакуну будет обеспечен лучший уход, чем у Болкана. Против хозяина гостиницы он ничего не имел, просто Танилиде не приходилось считать каждый потраченный медяк.

— Можешь быть свободен весь вечер, Гензон, — сказал Мавр. Слуга в знак признательности склонил голову. Когда он поспешил прочь, Мавр повернулся к Криспу:

— А ты, братец, держись: раз уж попал моей матушке в руки, она в тебя вцепится мертвой хваткой.

— Да? Почему? — Перед Криспом на миг мелькнуло дикое видение тут же безжалостно им подавленное, — как Танилида вцепляется в него, а он в нее.

— Лед меня побери, если я знаю. — Мавр в веселом недоумении пожал плечами. «Хорошо бы и мне научиться сохранять такую жизнерадостность перед лицом неизвестного, « — подумал Крисп. В его жизни неизвестность была синонимом опасности. Для Мавра же, который вырос, не зная нужды, мир был гораздо более солнечным местом. — Она сама тебе объяснит в свое время, я уверен. Мне кажется, это связано с тем, что она тебе вчера сказала в храме. Что, кстати, это было?

— А она тебе не говорила? — удивленно спросил Крисп.

— Она не помнит — вернее, не помнит точно. С ее… видениями… так иногда бывает. — Мавр снова пожал плечами. Но, судя по всему, на нее это сильно подействовало. Некоторые старые слуги говорят, что не видали такого переполоха с тех пор, как Автократор Сермий обедал у нас во времена моего деда.

— С тех пор, как Автократор… — тихим эхом повторил Крисп. Он попытался рассмеяться, но выдавил лишь еле слышный смешок. — Я не Автократор, можешь мне поверить.

— Верю, — мгновенно, но как-то необидно отозвался Мавр. — Хотя человек ты, по-видимому, все равно хороший. Я сам так думаю, да и матушка не стала бы тебя приглашать, если бы увидела что-то дурное, правда ведь?

— Правда, — согласился Крисп. Мысль о том, что его будут кормить в доме, где ужинал Автократор, приятно возбуждала — но, в конце концов, Петроний преломил хлеб в доме у Яковизия, а Севастократор был настоящим императором, только что не по названию. Однако то, что переполох, достойный императора, устроили ради него… Крисп снова попытался рассмеяться.

Вторая попытка непременно должна была увенчаться успехом.

— Пошли, пошли! — сказал Мавр. — Чем дольше мы с тобой тут торчим, тем дольше все слуги стоят на ушах. Повар наконец прекратит сходить с ума, волнуясь, как бы не перестояли его блюда, и в доме воцарится покой.

Проходя под образом Фоса, висевшим над дверью, Крисп начертил над сердцем солнечный круг. Пол в прихожей был выложен блестящим мрамором.

— Это ты, сынок? — долетел до них голос Танилиды, когда Мавр захлопнул дверь. — Где же Крисп, хотела бы я знать?

— Вообще-то он со мной, — откликнулся Мавр. Крисп услышал возглас Танилиды. — Пошли, она в саду, — сказал ему Мавр.

Крисп, торопясь вслед за Мавром, мельком оглядывал каждое помещение, которое открывалось из прихожей. Увиденное напомнило ему о роскошной обстановке Яковизия, только здесь было больше вкуса и больше денег. Этот огромный круглый стол, выложенный золотом и слоновой костью, — самому Автократору не было бы зазорно пообедать за таким столом.

Сад тоже был больше и красивее, чем у Яковизия, хотя, по правде говоря, Крисп не видел сада своего хозяина в полном цвету.

Танилида протянула тонкую руку. Крисп склонился над ней. На пальцах блеснули кольца.

— Спасибо, моя госпожа, что пригласили меня к себе, — сказал Крисп. — Здесь… восхитительно.

— Я рада это слышать, почтенный господин. Хотя вы наверняка видали в городе Видессе дома и пороскошнее.

Крисп отметил про себя, как она к нему обратилась. «Всего она, возможно, не помнит, — подумал он, — но и забыла тоже не все».

Потом его внимание переключилось на ее слова.

— Честно говоря, нет, — медленно проговорил он. — Город Видесс поражает не каким-то одним домом, а тем, что так много домов и так много людей собрано в одном месте.

— Вдумчивый ответ, — сказала Танилида. — А я вот города Видесса ни разу не видала.

— И я. — Мавр просиял. — Хотел бы я как-нибудь там побывать. Хотя мне трудно представить себе город больше Опсикиона.

Крисп улыбнулся. Оказывается, кое в чем у него есть преимущество перед сыном Танилиды, какую бы богатую и легкую жизнь тот ни вел.

— Будь город Видесс волком, он заглотнул бы такую мышку, как Опсикион, единым махом, — сказал он.