– Ну да, хоть и странно, правда? Та женщина, с колокольчиками, которая тебя так удивила, у нас на истфаке читает философию. Мы все зовём её Руаэллин, потому что по-настоящему – Марта Всеволодовна – язык сломаешь!

Из дальнейшего разговора со студентами Лас выяснил для себя много интересного. Оказывается, в этом вузе есть всё, что пожелает гуманитарная душа: филология, иностранные языки, история и обществознание, право, культурология и множество других потрясающих специальностей, никак не связанных с физикой. Решение созрело быстро: Назар будет поступать только сюда и только на исторический факультет, – другого варианта своего ближайшего будущего мальчик теперь не представлял.

Но не менее важным явился тот факт, что душевная искренность Ласа (качество, которого он так стеснялся в компании школьных товарищей) вызвала нескрываемое восхищение новых знакомых. Итиль и Алиэ смотрели с уважением, удивляясь ему так же, как он удивлялся им. Узнав о желании Назара поступать в гуманитарный университет, они сразу же предложили свою помощь, и это ещё больше укрепило Ласа в уверенности, что его решение – правильное. Поэтому из столовой эльфёнок пошёл прямиком в приёмную комиссию с твёрдым намерением сделать всё, что от него зависит.

Никогда раньше дорога домой не казалась такой длинной! Назар брёл по знакомым улицам, поминутно останавливаясь и поднимая взгляд к яркому полуденному солнцу. Представлялось, что тёплый свет льётся только на него, окутывает мысли, преображает реальность, а из золотых лучей сам собой ткётся невидимый волшебный плащ. Сегодня Лас впервые почувствовал биение нового мира в своём существе, более того, он уже стал частью этого мира, и пусть дальше будет то, что будет! Он шёл навстречу новой, прекрасной судьбе и ни секунды не жалел о своём выборе!..

А дома ждал скандал. Уже с порога стало ясно: родители знают о том, что Назар прогулял уроки.

– Где ты был?! – грозный голос отца вызвал у юного эльфа тяжёлый вздох. Мама плакала, стараясь не смотреть на сына.

Успокоить их, честно во всём признаться?… Но разве поймут, если он расскажет, как выскочил из трамвая вслед за прекрасной королевой, как нашёл новых друзей и решил поступать на исторический факультет гуманитарного университета? Ведь мама с папой даже не подозревают о том, насколько для него это важно! И вся школьная возня не идёт ни в какое сравнение со звоном колокольчиков, золотыми цветами и звёздным взглядом Итиля… Нет, тут даже говорить не о чем: не поймут!

Назар стоял, грустно опустив голову, и смысл слов отца доходил до него с трудом:

– Ты единственный из всех одиннадцатиклассников не сказал ещё, какой предмет будешь сдавать по выбору. Завтра я сам отведу тебя в школу, Назар! Пора прекратить это безобразие! Запрещаю тебе без моего разрешения включать компьютер: ночью надо спать.

Родителей было жалко. Но раз уж им не интересна его внутренняя жизнь, то пусть и всё остальное останется секретом!

Лас поднял взгляд, полный упрямой решимости и внутреннего достоинства, и медленно, но твёрдо произнёс:

– Буду сдавать историю.

Потом сам вытащил все разъёмы из компьютера и, аккуратно смотав их, отдал отцу на хранение. Слова своего Лас не нарушил: школу больше не пропускал, а к выпускным экзаменам подготовился настолько хорошо, что сдал их все на пятёрки. Но ни родители, ни одноклассники до сентября так и не узнали, в какой вуз он подал документы на поступление.

Сентябрь ворвался в жизнь Назара с беззаботностью недавнего школьника, вдруг покинувшего свой надоевший тесный мирок. Звенящий прохладный воздух наполнял грудь ощущением безграничности мировых просторов: все дороги открыты, ступай, куда хочешь! Ещё цвели на клумбах яркие душистые табачки и огненно-рыжие бархатцы, ещё не успели пожелтеть клёны в парке, а летний отдых не совсем выветрился из памяти. Но уже хотелось бежать с новым рюкзаком, подпрыгивая от радости, в новое здание к новым предметам и друзьям. Нестерпимо хотелось учиться!

Родители, наконец, смирились с тем, что их непутёвый сын не станет физиком. И большим утешением явилось отсутствие необходимости хлопотать за него: мальчик сам подал документы, отлично сдал вступительные экзамены и был зачислен на бюджетной основе. Отец одобрил решительные действия Назара:

– Молодец, сынок, не пропадёшь! Учись, старайся!

Лас от счастья готов был прыгать до потолка: эти слова означали не просто перемирие с отцом, а самый настоящий мирный договор, подписанный и утверждённый на веки вечные! Правда, оставался ещё конфликт с мамой, которая по-прежнему подозревала его во всех смертных грехах. Поступление Назара в гуманитарный вуз её ни в чём не убедило, и она, сокрушённо качая головой, повторяла время от времени:

– Ты ведь что-то задумал, сынок? Неспроста это всё!

Но пока на семейном фронте не велось активных боевых действий, Лас самозабвенно наслаждался жизнью. Теперь у него появились друзья, с которыми он проводил свободное время.

Итиль и Алиэ были на два года старше, но Назар совершенно не замечал этой разницы. С Ярославом они быстро нашли общий язык, и вспыхнувшая при знакомстве взаимная симпатия скоро переросла в крепкую дружбу. Лас чувствовал себя счастливым: именно о таком товарище он мечтал последние несколько лет! С Итилем было очень легко, к тому же он обладал редкой способностью появляться в самый нужный момент и предлагать то, в чём эльфёнок испытывал необходимость. Они могли часами бродить по городским закоулкам, обсуждая какую-нибудь философскую или эзотерическую тему, могли отправиться на выставку в картинную галерею или на выступление симфонического оркестра. Классическая музыка была слабостью Ярослава, но эльфёнка удивляло, что на концерты Итиль ходит чаще всего один, и в компании приятелей музыкальных тем старается не касаться.

– Алиэ нравится этно, а Сэм просто засыпает в филармонии, – объяснил он в ответ на настойчивые расспросы Ласа.

– Но меня ты зовёшь не ради компании! – не унимался Назар. – Честно признаюсь, я люблю классическую музыку, только один бы на концерт не пошёл.

Итиль усмехнулся, и его глаза сверкнули звёздными отблесками.

– Ты – совсем другое дело! Ты вообще, как я понял, себя мало знаешь. А музыка – это путь, и если хочешь обдумать что-то важное, то лучшего места, чем филармония, просто не найти!

– Ох, – вздохнул эльфёнок. – Иногда мне кажется, что ты разговариваешь со мной, а обращаешься к кому-то другому… Впрочем, на последнем концерте я сидел с закрытыми глазами и представлял себе белые корабли Альквалондэ[7].

– Вот видишь…

Подобные странные разговоры, возникавшие между ними время от времени, заставляли Назара серьёзно задуматься. Пожалуй, он действительно не знает себя, и Итиль прав, намекая на необходимость сосредоточенного погружения в глубины личных впечатлений. Но эльфёнок не представлял, с какой стороны к этому подступиться, а после бесед с Ярославом возникало больше вопросов, чем ответов.

С Алиэ было по-другому – просто и весело. Первое время эльфёнок сильно смущался, оставаясь с ней наедине, краснел и путался в разговоре. Но Наташа всегда очень терпеливо и тактично помогала ему выбраться из неловких ситуаций, и Назар постепенно оттаял, порадовавшись про себя тому, что не все девушки похожи на его глупых одноклассниц. С Алиэ можно было беседовать о чём угодно. Она много читала, с удовольствием слушала рок и этническую музыку, любила живопись, часто удивляла Назара глубокими познаниями в технике и изобретательстве. Иногда вместе со своей лицейской подругой Эльнарой Наташа ездила кататься на мотоцикле, а вечера девушки проводили в рок-клубе в компании музыкантов и байкеров. Итиль на эти тусовки не ходил, хотя с Эльнарой-Арвен тоже был знаком с незапамятных времён, и их связывала крепкая дружба.

Ещё одним удивительным человеком, с которым познакомился Лас, был Семён – менестрель[8] с филфака. Этот единственный в своём роде чудак вечно попадал в какие-то невероятные истории и умел так рассказать об этом, что все просто умирали со смеху. Сэм писал стихи, замечательно играл на гитаре, а за внешней весёлой бесшабашностью безошибочно угадывалась натура романтичная и страстная. Ласа многое привлекало в этом человеке, хотелось более близкого и глубокого общения, нежели ни к чему не обязывающие разговоры в компании. Однако по отношению к себе со стороны менестреля эльфёнок замечал враждебную настороженность. И хотя Назар не понимал причины такого отношения, нарушить дистанцию всё же не решался.