Ко мне тихо подошел Джафримель.

— Тише, — сказал он и поднял меня на руки. — Тише, Данте. Дыши. Ты должна дышать. Тсс… тише. Только дыши.

Демон нежно гладил меня по волосам, что-то приговаривая, и мое дыхание становилось ровным. Открыв глаза, я обнаружила, что прижимаюсь к нему, вцепившись в его пальто.

Теперь, когда я узнала, что он такое, мне не хотелось к нему прикасаться. Но демон прижался губами к моему лбу, и по телу разлилось мягкое и горячее тепло, словно от глотка крепкой выпивки.

— Тебе следует быть осторожной, — сказал демон. — Теперь ты можешь легко пораниться, и тогда будет очень неприятно — и тебе, и мне.

— Я тебя ненавижу, — прошептала я.

— Вполне естественно, — шепнул он в ответ. — Теперь я твой, Данте. Я — а'нанкимель. Падший.

— Я тебя ненавижу, — повторила я. — Верни мне мою внешность. Я не хочу быть такой. Сделай меня прежней.

— Не могу. — Он погладил меня по волосам. — Ты должна преследовать демона, Данте.

Не выдержав, я рассмеялась. Потом мой смех стал громче, потом я уже захлебывалась от смеха.

«Ты должна преследовать демона, Данте».

Я еще хохотала как идиотка, когда Гейб ударом ноги вышибла дверь и уставилась на меня. За ее спиной стоял Эдди.

Я сидела в ванной, скорчившись, завернувшись в полотенце, и хохотала до тех пор, пока хохот не перешел в визг, и я начала визжать и визжала, пока не сорвала голос.

Снаружи раздавались голоса. Джафримель выгнал всех из ванной и теперь стоял, загородив собой дверь.

Гейб:

— Мне наплевать, что ты думаешь по этому поводу. Это не может быть Дэнни…

Эдди:

— Это уже не Дэнни. Эта гнусная тварь с ней что-то сделала!

Гейб:

— Отвечай, что ты с ней сделал? Отвечай, или я…

Джафримель:

— Если вы причините мне вред — что вряд ли вам удастся, — то сделаете Данте только хуже. Вы этого хотите? Уйдите, я смогу ее успокоить. Только уйдите.

Эдди:

— Пристрели гада, Гейб, пристрели!

Джафримель:

— Если вы начнете стрелять, то можете ранить и ее. А если с ней что-то случится, я убью вас обоих. Мы с Данте совершили сделку, и она со мной рассчиталась. Это наше дело.

Эдди:

— Стреляй, Гейб, застрели подонка!

Гейб:

— Да замолчите вы! Или я вас обоих пристрелю! Что случилось с Дэнни? Что ты с ней сделал? Говори!

Долгая пауза. Щелкнул курок пистолета. Затем — новый звук, торопливые шаги. Знакомая походка.

Джафримель:

— Не подходи, человек. Сейчас она опасна.

Джейс:

— Да пошел ты!

Дверь приоткрывается, и в ванную проникает свет. Я лежу на полу, свернувшись калачиком.

Он не стал включать свет. Я чувствую его запах. Это человек. Раньше я такого запаха не замечала. Неужели он повсюду — этот запах умирающих клеток? Как Джафримель может его выносить? Как я теперь буду его выносить?

Он не зашел в ванную, а только остановился на пороге. Затем тихо опустился на колени и подполз ко мне на четвереньках.

Темно, но мне это мало помогает. Как и электрический свет, хлынувший в ванную через дверь. Мне ничто не помогает. И ничто уже не поможет.

Он смотрит на меня. Я лежу возле старинной ванны и тихо хнычу. Эти скулящие звуки рождаются во мне сами по себе; я изо всех сил сжимаю зубы, но звуки продолжают вылетать из моего горла. На моей руке вспыхивает сигнал компьютера — его нужно перезарядить, настроить на другое существо, поскольку я больше не человек… Как он говорил? «Ты не демон, ты хедайра». А что, черт возьми, это такое?

Джейс садится напротив меня, привалившись спиной к стене. Затем медленно протягивает руку и вынимает из кармана пиджака — нашел время! — пачку сигарет.

«Странно, он же не курит, — думаю я. — Наверное, научился у Гейб». Подумав об этом, я перестаю скулить.

— Ты не возражаешь? — спокойно спросил Джейс.

Я не ответила.

Он закурил. В глаза мне ударил огонек зажженной сигареты. С жалобным писком я сжалась еще больше. Джейс ничего не говорил — только молча покуривал, втягивая в себя и выдыхая синтетический гашиш.

— Дрянная привычка, — сказал он, — но иногда помогает. Знаешь, приходится таскать с собой пачку на тот случай, когда нужно успокоить нервы. С тобой такое бывало?

Я не ответила. Лежала, крепко зажмурившись, и все. Перед глазами проплывали волны мощной энергии. Это энергия демона. С такой силой я могу не справиться, и тогда она выйдет из-под контроля.

Джейс стряхнул на пол пепел сигареты. Ванная была выложена зеленой и белой плиткой — очень красиво. Успокаивает.

Джейс снова затянулся.

— Видел я таких курильщиков, — сказал он. — Сначала вроде бы ничего, а потом приходится глотать детоксины, причем каждые полгода. Хотя… видеть, как кто-то ловит от твоей сигареты кайф, это очень приятно. Знаешь, как они называются? Те, которые набивают табаком, а не гашишем? «Никотиана». Эдди еще не разучился выращивать табак.

Мое дыхание стало немного ровнее. Джейс говорил со мной, как со старой знакомой. Я открыла глаза и взглянула на него.

Докурив сигарету, он раздавил окурок о пол. Из-за двери доносились шуршание и какая-то возня. Что-то прошипела Гейб, ей ответил Джафримель. Я чувствовала, что он дрожит, — эта дрожь отдавалась и в моем теле. Я нужна демону.

Как наркотик.

— Помню, допрашивал я одного парня, — продолжал Джейс, положив руку на колено. — Нужно было у него кое-что узнать. Он не хотел говорить… ведь к тому времени его как следует обработали. Тогда я немного подумал, оценил ситуацию, а потом взял и предложил ему сигарету. Через пять минут у меня была информация. Так-то.

Молчание. Джейс прижался головой к стене. Его голубые глаза поблескивали.

— Помнишь тот маленький магазинчик, где мы всегда брали сликборды? Ты по-прежнему катаешься на «Валькирии»?

И тут, неожиданно для самой себя, я заговорила:

— Катаюсь иногда, после работы.

Мой голос звучал хрипло, устало. Я дышала с трудом, мой прекрасный голос охрип, но был по-прежнему очень приятен на слух. От его звуков слегка задрожали осколки стекла на полу; стоя за дверью, Джафримель прислушался.

— Да, мне тоже нравятся «Валькирии», — сказал Джейс. — Ты, наверное, потому и полюбила этот борд, что на нем можно летать. Адреналин, верно? От этого чувствуешь, что живешь.

По моей щеке скатилась слеза и упала на колено. «Значит, демоны тоже умеют плакать», — подумала я. Это была моя первая здравая мысль, за которую я ухватилась как утопающий за соломинку.

— Я скучаю по Сент-Сити, — сказал Джейс. — Помнишь китайский ресторанчик на Поул-стрит? Там еще большой аквариум у стены. А ту дыру, где мы с тобой покупали выпивку? Помнишь, как там музыка гремела?

Горло словно разрывало на части.

— Ее давно закрыли, — прошептала я. — Там был притон, да еще и чиллом торговали.

— Черт, — бросил Джейс. — Позорище. Надо же — а еще крутили ретропанков. Терма Кондора.

— Энн Шиобан, — поправила я.

— «The Drew Street Tech Boys», — после некоторой паузы сказал Джейс. — «Audiovrax».

Я с трудом напрягала память:

— «Blake's Infernals».

— «Krewe's Control» и «Hover Squad», — сказал Джейс.

— Я их терпеть не могла, — прошептала я.

— Правда? — В его тоне послышалось удивление. — Ты мне этого не говорила.

— Потому что тебе они нравились.

Я с трудом подавила рыдание.

— Ты мне купила целых восемь дисков, — потерев щеку, сказал Джейс. — Вот черт.

— Я их все уничтожила, когда ты сбежал.

— О. — Он помолчал. — Извини, малыш.

— Почему ты мне ничего не сказал? — спросила я.

— Потому что хотел тебя спасти, Дэнни. Если бы ты обо всем узнала, то помчалась бы в Нуэво-Рио, чтобы меня «спасать». И в результате погибла бы сама — из-за своего дурацкого кодекса чести. А сейчас ты носишься со своим желанием отомстить за Дорин.

— Я должна это сделать, — сказала я. — Должна.

В «Риггер-холле» меня научили быть жесткой, но что значит жесткость, если ты понятия не имеешь о чести? Честь — это все. Честь требовала, чтобы я отомстила за Дорин — даже ценой своей жизни.