Единственное, в чем Василиса могла потягаться с ней, это в сексуальности, возможно даже, с высоким шансом на победу. Но этого мало, во всяком случае для Миши, на которого Василиса впечатления не произвела.

– Да нет, ничего… Просто интересно… Да ты не переживай, нормально все, – широко улыбнулся Брюсов. – Клуб отличный, мне понравилось… Кстати, ты можешь его купить, вместе со своей Василисой… Но проще купить ее саму.

– Давай так, – зло, сквозь зубы процедил Валентин. – Ты не советуешь мне, как быть с Василисой, а я не советую тебе, как спать с Олесей.

Заискрило между ними, задымило, но Миша проглотил пилюлю, снимая тем самым возникшее напряжение. Но в трусости Валентин обвинить его не мог. Более того, он бы и сам на его месте постарался бы сгладить ситуацию. Уже почти двадцать лет, как они вместе, сколько конфликтов между ними перекипело, и ничего, жива их дружба, да и как она может заржаветь, если постоянно находится под высоким напряжением? Большой у них опыт выживания в этой самой дружбе, поэтому и сегодня до пожара дело не дойдет.

Какое-то время они сидели молча, стараясь не замечать друг друга, наконец остыли, чокнулись, выпили, развеселились и устроили соревнование – чья «елка» круче. Для этого им нужно было всего ничего – две стриптизерши да куча стодолларовых купюр. Девочки танцевали прямо у них на столе, а они совали купюры им за трусики, под лифчики – удержат или нет… Потом они ушли, шалея от восторга, но вскоре вернулись – в платьях, с более скромным макияжем, намекнули на свою особую к ним расположенность, но Миша послал их прямым текстом. Оказывается, он своей супруге не изменяет. А Валентин не удержался, скрылся со своей пассией в приватной комнате, там и застрял до самого утра. Он мужчина холостой, и ему можно с кем и как угодно. А с Василисой он встретится как-нибудь потом…

Длинные облака, одно над другим, вдоль над горизонтом – узкие, вытянутые, местами рваные, темно-серые, цвета некрашеного металла. Как будто стальными прутьями небо загородили, но для солнца это не преграда, скорее наоборот: по этим облакам как по ступенькам оно потихоньку вскарабкивается наверх, вливая свет в окна домов. Город уже проснулся, дворники машут метлами, шустрые «Газели» с белыми фургонами развозят молоко по магазинам, сонные люди стекаются к автовокзалу, железнодорожной станции – в Москву надо, на работу.

А Василиса уже отработала. Набегалась, натаскалась, наслушалась. На ногах к утру еле держишься, а еще кассу подбить надо, в зале прибраться. А на улицу вышла, освежилась утренней прохладой, и куда только вся усталость делась. Но спать хочется, а времени мало, в семнадцать ноль-ноль она снова должна быть в клубе, каждый час дорог, а пока до автобусной остановки дойдешь, пока дождешься… Она вызвала такси, ей позвонили, сказали выходить, но машина пока не подъехала.

А из парковочного кармана выкатился знакомый «БМВ» – сдал задом, остановился и в то же мгновение, взревев мотором, рванул вперед, но разогнаться не успел: водитель ударил по тормозам. Машина остановилась напротив, опустилось стекло, и Василиса увидела знакомое лицо.

– Карета подана! – «Василий» похлопал ладонью по спинке свободного кресла.

– Карета подана, – с укором покачала она головой, – да кучер пьян.

Вид его действительно не внушал доверия. Глаза воспаленные, опухлости под ними, волосы растрепанные, лицо помятое, и перегаром несет – гаишник издалека унюхает. Штраф за пьяное вождение он выплатит, денег у него куры не клюют, видела Василиса, как он Агнию стодолларовыми купюрами украсил, там не одна тысяча. И еще в «привате» с ней зажигал – не задаром же. От земного закона он откупится, а от небесного? Вдруг его свыше накажут за разврат и пьянство? Вылетит машина с дороги, кувыркнется под откос… Нет, Василисе такое счастье не нужно. К тому же «Василий» никаких чувств, кроме неприязни, у нее не вызывает.

– Это тебе так кажется! – хмыкнул он.

Она облегченно вздохнула, увидев белую «девятку» с шашечками на крыше. Сто рублей, и она дома, а главное, навязчивую компанию терпеть не придется.

Но «Василий» и не думал оставлять ее в покое, он сдал назад, перегородив таксисту дорогу, вышел из машины, постучал в окошко водительской двери:

– Братишка, мне тоже в Демидку! Подожди немного! – И, сунув парню тысячную купюру, вернулся в свою машину.

Василиса сидела на заднем сиденье и смотрела на водителя. Смешной парень – длинноносый, лопоухий, все бы ничего, но стриженная «под ноль» голова превращала эти недостатки в уродство. На купюру он смотрел как на знак свыше. Рабочий день еще только начался, а уже так подфартило вдруг, всю смену деньги будут сыпаться с неба? Он не имел права брать второго пассажира, но Василиса даже не пыталась выразить свое возмущение. Бесполезно. А уходить глупо. Если Василий такой упертый, он не отвяжется… Но из машины она все-таки вышла – пересела вперед, чтобы навязчивый попутчик не подсел.

«Василий» отогнал свою машину в парковочный карман, вернулся к такси, бухнулся на заднее сиденье, легким движением закрыл за собой дверь.

– Сильнее! – попросил водитель.

– Ну да, это ж «девятка»! – засмеялся нувориш.

Дверь чуть не выгнулась внутрь – с такой силой он ее захлопнул. Таксист поморщился, но ничего не сказал.

Василиса молча просидела всю дорогу, а когда вышла возле своего дома, «Василий» последовал за ней.

– Я приехала, – глядя на отъезжающую машину, сказала она.

– Я тоже. – Он движением руки показал в сторону большого белого с фахверками коттеджа, за которым сплошной линией тянулись элитные дома.

– Не заблудитесь, – усмехнулась она.

– И не заблужусь, – улыбнулся Кузьмин, – и под забор не свалюсь. Или ты думаешь, что я пьян?

– Мне все равно, – поморщилась Василиса, доставая ключи от калитки.

– Может, ты меня к Агнии ревнуешь?

Она метнула на него возмущенно-уничижительный взгляд. Кто он такой, чтобы его ревновать? Он действительно никто для нее.

– Или злишься… Меня на самом деле Валентин зовут… Кузьмин Валентин Юрьевич, генеральный директор торгово-промышленной компании «Медная гора». Хочешь быть хозяйкой «Медной горы»?

Он вполне прочно стоял на ногах, и язык у него не заплетался, но говорил, как бредил.

– Не хочу! – отрезала Василиса.

Она подошла к своей калитке, сунула ключ в замочную скважину, с усилием провернула. Несмазанные петли жалко скрипнули, но ей сейчас было все равно, в каком они состоянии, лишь бы только Валентин-Василий не сунулся во двор.

– Почему? – спросил он.

Василиса повернулась к нему, хотела оттолкнуть, прежде чем закрыть за собой калитку, но увидела еще одного незваного гостя, который шел в сторону ее дома. Увидела и остолбенела.

– Потому… – потрясенно пробормотала она.

Разочаровалась Василиса в мужчинах, поэтому встречам с ними предпочитала одиночество, все из-за одного человека, которого она очень любила. Никто ей больше не нужен, кроме него – так любила. Но при этом сбежала от него в Демидку. Любила она Сергея, но не страдала, не плакала по ночам в разлуке с ним. Нет его, и хорошо, лучше без него, чем с ним. Гораздо лучше…

Почти два года она без него, и ничего, не умерла, живет в свое удовольствие, горя не знает. И видеть его не хочет. Но заразу не зовут, она приходит сама. И Сергей уже здесь. Идет к ней – высокий, широкоплечий, красивый, темные волосы, синие глаза. Черты лица крупные, но пропорциональные, четко выточенные, широкий волевой подбородок с ямочкой на нем. Первый парень на деревне, душа любой компании, заводила и задира. Девки хороводами кружили вокруг него, а он этим пользовался, то с одной «каравай испечет», то с другой, а Василиса страдала, терпела. Она считалась его девушкой, любила его до судорог в душе, радовалась каждой минутке, проведенной с ним. А их встречи в уединении все чаще к минуткам и сводились, чисто галочку в отчетности поставить… А когда она с этой галочкой залетела, он за руку отвел ее в больницу, к врачу, которую знал близко, уж она-то на Василисе и оторвалась. Только ей одной известно, через какие унижения пришлось пройти.