поселили, насытили. Научили жить размеренной жизнью. Хоть делают вид, что радуются своему
гуманизму, но ведь наверняка жалеют втихаря… И вот теперь — гражданин объединенной
Европы, задвинутый за границы славяно-османского мира. Германия-то особо его и не тянет. Не
чувствует себя свободным!
— А семья? — спросила Лена, догадываясь, что рассказывает о себе.
— Семья? Дети выросли и разлетелись, щебетать на разных языках! С женой выдержанные
временем, устоявшиеся отношения. Она ему — не только сестра, но и мать. — Нат ухмыльнулся.
— Живут под разными фамилиями, в самом центре Европы, городок небольшой, до
неприличности чистый. Там жмутся в маленьком кукольном домике, где тепло и сытно.
Обсуждают с соседями судьбы мира. Возвращайся, что нужно человеку для спокойного счастья?
А все равно по миру болтается. Почему? Свой среди чужих, чужой среди своих? И никакого
налогообложения. Почти... — Ему вспомнился последний телефонный разговор с мерзкой и
жадной «крышей», с досады поперхнулся выпивкой…
Нат понял, что за оставшиеся минуты на регистрацию в аэропорт не поспеть. Все! Потому
не спеша принял душ. Тер себя брезгливо губкой с гелем, размышлял над последними словами
трансвестита. Может, это знак? И пришло время смены декораций?..
Осталось добить все вопросы с финансами — пару переводов в различные оффшоры, с
десяток золотых карточек на предъявителя. Выправил «долю» крыши и компаньонов. Все, как
уже делалось не раз. Веселый зуммер мобильника напомнил: он все еще в гостях.
— Ну ты че, валет бубновый, банк снял? — вернул из мечтаний к реальной жизни знакомый
грубый голос. — Где ты потерялся на два дня? По ящику тебя показывали, видел? В розыске… А
он еще с вислозадым мулатом развлекается…
Нат молчал, соображая, что ответить беспрерывно болтающей мобиле.
— Я тебя страхую. Парни, как лохи, прождали в аэропорту. Хватило ума не переться на
самолет! А ты молодец, быстро на лыжи встал. Или может, ты агент двойной? Ты кинуть меня
решил, да? Где «доляшка» моя?
— С чего ты взял? Триллеров насмотрелся? — промямлил после паузы Нат, ни жив, ни
мертв. — Все нормально, всего-то на рейс опоздал — великое дело. Следующим прилечу. Или
завтра...
— Чего? Ты, в натуре, охерел? Слышь, короче, даю тебе до завтра, до вечера, чтобы доля
была у меня на офисе. Спрячу тебя, обогрею. Ты же в семье! Забыл? И не надейся, от меня не
свалишь. Я тебя везде достану: и в Германии, и в Гондурасе. Через сутки пойдет счетчик. Понял?
Да?
Все это Нат хорошо помнил. Ведь уже несколько последних лет зависел от этого Васи. Черт
дернул тогда сесть с ним за карты в Кушавеле! Все продул ему! Еще отрабатывать пришлось. Но
теперь все!
— Высылаю тебе твою долю заказным переводом, и мы в расчете!
Ната начало типать. От липкого страха, схватившего душу, или от наглого тона?
Предчувствия чего-то последнего, непоправимого? Но в ответ только сигнал: конец мобильной
связи.
Он кипел. Надо же, всю схему сам, самостоятельно нарисовал и сделал. Можно сказать,
зачал и породил. А эти наглые рожи сейчас вообще были не при делах. И теперь угрозы, а
Интерпол наверняка индусикам на хвост присел. Чего бы их и не взять, в алкогольной-то коме? И
откуда «крыша» узнала об утреннем кошмаре? Неужели у них везде шпионы? Его людям ничего
не стоило подкупить портье за пару сотен. Может, и к лучшему. Нет худа без добра. Давно начал
думать, как бы свалить потехничнее с этого Васькиного бизнеса. Может, пришло время, лучше
так, чем «два туза на мизере». И чтобы потом по нем не сожалели, типа: «Хороший малый был
Нат Берлин, но слишком много знал..».
«Не испытывай терпенье богов», — вспомнилось совсем не смешное теперь предсказание
трансвестита. А ведь правильно! Измени внешность, мысли, стань другим. Остановись, оглянись,
повернись к истокам.
По крайней мере сейчас он решил, что с этим этапом жизни пора завязывать. Как из всего
этого выкрутиться? И что нужно мутить? А ничего, вернуться к девичьей фамилии, ведь жил же
он первые тридцать лет своей жизни как Толя Соколов! А инициатива пока на его стороне. То,
чего ожидал, что томило своей будущей неопределенностью и сложностью разрыва отношений,
свершилось. Еще и на Родине революция, какая-то странная, «померанчевая». Чем не вариант?
Пронесет и на этот раз! Как-то стало легче на душе.
Оформил карточки заказным письмом, подписал латинскими буквами: «Россия,
Главпочтамт, Васе Рыбе, до востребования». И вообразил, как будет шалеть и беситься этот
«козырный Туз», с кучей проблем доказывая в почтамте на «распальцовке», что Вася Рыба — в
общем, это он! И что это прозвище для своих, ранняя «погремуха», с детского сада. Через
страшный «головняк» получит таки «Вася» карточки на Главпочтамте. А может, и не получит…
Впрочем, по понятиям рассчитался. Во всяком случае, не «скрысил». И корешок отправителя
есть. Он набрал на айфоне сообщение и пустил смс-ку куда-то в северную даль». Шабаш! Мы
разошлись, как в море корабли, доля бандеролью: «Главпочтамт, до востребования».
Потом вынул из мобильника старую карту и швырнул в первую попавшуюся урну. Затем,
секунду подумав, швырнул туда же свою крутую мобилу. «Все, пора на ноги»...
И теперь он далеко от всего этого, на теплоходе, в море. А напротив прекрасная Елена, новая
женщина, с которой хотелось забыть все старое, плохое и трагичное, хотелось общаться, дружить,
и может быть даже любить. Превосходная штука жизнь, в любых ее проявлениях!
— Уверен, в этом путешествии есть и свои плюсы! — Нат что-то упорно доказывал и ей, и
себе. — Можем общаться с вами хоть весь путь до Ялты. Весь путь навстречу буре. Идем против
шерсти, так сказать. Должны прийти на рейд только послезавтра утром. Конечно, при условии,
если ветер будет подталкивать нас в корму. А если как сейчас, бить волной в морду — тогда,
может, придется поболтаться лишние сутки. Знаете, шторм, ураган, короткая волна-убийца — в
это время года так всегда бывает.
— А вы под стать своему «прикиду». Настоящий морской волк! Что, это по сценарию?
Ураган, волны-убийцы... Подождите, так это может быть ужасно опасно, — всполошилась она.
— Думаю, в этом смысле нет повода для волнения: корабль наш хоть неказистый, но
надежный. «Сковорода» — это бывший «научник», посудина океанского класса. Такие по ленд-
лизу еще работали. Как-то фрахтовал подобного старичка для съемок. Совместный проект,
триллер с кораблекрушением. Пошел ко дну как миленький!
— Типун вам на язык!
— Точно вам говорю! — он перешел на доверительный шепот. — В свое время наша
посудина была оборудована для долгих бдений ученых в открытом океане, на так называемой
точке «Чарли». В период холодной войны. Для контроля над радиационным фоном. Ну, в случае
неконвенционных испытаний атомного оружия нашими врагами…
— Правда? — она удивилась, красивая, непосредственная, широко распахнув глаза. — Какой
кошмар!.. И что, на нашем сохранилась радиация?
— Нет, думаю, этому кораблю досталось меньше, чем людям от Чернобыля. И вообще, как
сказал поэт, мы же — украинская нация, и нам… — хотел сказануть смачно «до сраки», но через
секунду передумал, подобрав более вежливый, галицийский вариант: — «До дупы, до дупы»
радиация!
— Как черный юмор — проходит, пафосно. Но поэзия — не очень, — все же улыбнулась
она.
«Так, отлично: сначала улыбка, потом немного страха, сейчас усмешка. Вялая, но все же…
— питался ее эмоциями Нат. — Есть еще порох в пороховницах! Все-таки мы еще что-то можем.
Причем, ты еще не представляешь, как будешь выглядеть со мной в постели».
— И все же, — продолжал внедряться Нат, — сына Петром в честь кого назвали?
