кредитную карточку:
— Трать, сколько хочешь!
Но она отказалась. «Купить хочет? Своей ханум считает, — думала Лена. — Отбил у
бандитов, спас. Ждет, что приду к нему в спальню ночью, отдамся в знак благодарности. Иначе
зачем ему нужна? Такой же, как все, — манит тело. И тем больше льнет и ластится, пока не
познал. А потом прогонит надоевшую? Полюбит сильнее? Что же, поживу у него, а может быть, и
с ним...»
Одиссей вырисовывался потенциально хорошим парнем. Красивый, богатый. Чем не
любовник? Но жить, подстраиваясь под его холостяцкий график? Что настораживало? Не совсем
понятный круг интересов? Двойственность? Неприятие публичности? Что узнала о нем за это
время? Почти ничего. То, что — фанатичный футбольный болельщик клуба «Бешикташ»,
старался не пропускать ни одного матча, и ее повел на полуфинал.
Круг его друзей собирался в специальной гостевой ложе, откуда наблюдали за матчем
знатные Стамбульские богатеи. Но футбол ей не нравился: шум-гам, выстрелы, потасовки между
«фанами» победителей и побежденных, громко, нервно и дымно от петард… Потянул ее с собой,
чтобы показать соплеменникам прекрасную добычу?
Не особенно верилось в его искреннюю любовь. Это в кино так бывает. А как будет на самом
деле? Добротный секс в золотой клетке? Вспоминала Октаевского попугая. «Буду, как попка,
хрипеть при встрече: «Парра варр, Каррамба?» — гнездилась потаенная обида на всех мужчин,
населяющих этот мир, по праву сильного считавших женщину вещью, забавой, трофеем. А супер-
цели? Надо как можно меньше зависеть от него. Сама всего добьется! Теперь, имея престижную
работу, могла спокойно снять квартиру. Но рядом с Одиссеем все же было спокойнее. Искусить
обаятельного грека, одеть поводок? Или просто поиграть? Решила проверить: будь что будет!
Вечерами поклонник увлеченно забавлялся футболом по телику.
— Одис, я в долгу перед тобой, — присела на краешек дивана. — Ты мой спаситель,
храбрый, сильный, благородный.
— О’кей, нет проблем, сестренка, — Одис прибрал с пульта звук экранного «ристалища»,
улыбнулся, пытаясь понять, что требует от него красавица-ханум.
— Если хочешь, я стану твоей, прямо сейчас, — гнула свое Хелен. — Возьми меня, делай
все...
Одис оглядел ее счастливым взглядом, придвинулся плотнее.
«Но... это только все испортит. Ты очень хороший, но я не люблю тебя. И с ужасом думаю,
что вдруг возненавижу, тебя и себя, если все произойдет здесь и сейчас. Пусть это произойдет. И
потом я сразу уеду от тебя, сниму квартиру, буду жить одна! — Принялась расстегивать блузку,
пальчики в поисках пуговок суетились и подрагивали: — Я знаю, так надо. Кроме тела, больше у
меня ничего нет. Что же, пусть это случится. У меня уже давно ни с кем не было. Это правда».
Она прильнула к нему, поцеловала неуверенно в щеку, погладила тихонько его спину, плечи.
Обнял, запыхтел, быстро возбуждаясь, налился соком желания.
Чувствовала: еще мгновение, и заиграется не понарошку, обратного не будет пути!
Скомандовала себе: «Стоп! Достаточно!» Резко отстранилась, убрала его горячие руки, взглянула
в налитые страстью глаза, так отчаянно желавшие ее. «Нет, не могу!» Сдерживая улыбку,
понимала: разыгрывает водевиль, этакую восточную постановку. Бередила коварно, подзуживая
несчастную живую игрушку. Подумала: Ванька-встанька турецкая — и снова давала осыпать себя
поцелуями. Уверена была, это пробьет его душу еще сильнее. Он жадно сжимал ее в объятиях,
шептал: «Люблю тебя... люблю!»
— Не сейчас, не сегодня... — шептала, закрывая лицо от мнимого стыда ладонями. — Я
надеялась полюбить тебя, подарить всю, искренне, без принуждения. Но я нужна тебе только как
тело!
— Глупая! — Одиссей клюнул на « наживку», тяжело вздыхая, поглаживал нежные пальцы,
любуясь ее мимикой и жестами, услышал:
— Дай только немного времени, немного...
— О’кей,— с большим сожалением, взяв себя в руки, засопел. — Буду ждать твоего решения
столько, сколько ты скажешь! И не нужно отдавать мне долг. Ты мне ничего не должна!
«Как это я ничего не должна? Не нравлюсь?» — испугалась собственной
непоследовательности. Стыдилась намерений? Да, немного. Но знала, что близость теперь может
произойти только по любви. Или из жалости отдаться? А вдруг Мага культивирует воздержание,
как суфии? Нет, не голубой, точно. Ведь если бы еще минута, то все...
— Спасибо тебе, дорогой друг, — она чмокнула его в небритую ароматную щеку,
прикоснулась телом, почувствовала, как он снова возбужденно вздрогнул. — Ты оказался
настоящим мужчиной. Пойду, принесу тебе чаю...
Визажисты студии «Дениз Мувиз» работали профессионально. Несколько часов провела
Хелена перед зеркалом, становилась то ретро-брюнеткой в креолине и яркой шляпке, то
красавицей с русой косой и в сарафане. Природно и совсем не пошло показывала свои красивые
формы, пластично импровизировала, представляя образ, пробуя разные актерские оттенки, и сама
себе нравилась. Откуда это у нее? От бабушки Надежды?
— Нравится? — всматриваясь в видеоэкран, Тарик искал для нее «суперовый» образ. — И
псевдоним придумать тебе необходимо. Что-нибудь знаково-звучащее, задорное,
уменьшительное, — рука Чифа машинально потянулась к пакетику с орешками, которыми
забавлялся оператор, взял один, хрустнул скорлупкой. — Хоп, кажется, придумал! Фисташка,
Фисташечка, Фистикли.
— Хелен Фистикли! — все засмеялись. — Неплохо, запоминаемо. Поздравляем,
Фисташечка!
— Давайте попробуем меня в нескольких ипостасях? — не успокаивалась довольная Хелена.
— На манер говорящей куклы. Только в каждой программе я буду выступать в каком-нибудь
костюмированном образе, матрешки, амазонки или германской школьницы в косичках. И в
заставках запустить мультяшку. Пусть мультяшки выносят событийному ряду оценки.
— В этом что-то есть, компьютерная анимация, хорошая картинка, в меру веселья и
сарказма, — заинтересовался Тарик. — О’кей, Фисташечка, запустим анонсы по каналам!
Он был неутомимым трудоголиком. Субботним вечером «ловцы сенсаций» мчали на съемки,
рыскали по дискотекам и клубам. Отсняли и замонтировали репортажи к часу ночи, и уже в
воскресенье запустили в эфир. Новая программа «Топ-тен» пошла, да как! Набирала высокие
рейтинги. В студии разрывались телефоны, владельцы развлекательных заведений приглашали к
себе, готовые на любые расходы, ведь после каждого репортажа в живом эфире популярность
клубов и дискотек возрастала! И рядом с Чифом, Тариком Денизом, легендарным турецким
шоуменом, Фисташечка Хелена из забытого, оставшегося на задворках юности гарнизона!
Хотелось побыть одной. Присела в итальянском кафетерии, уверенно, вскользь оглядев
«тусующихся» завсегдатаев, заказала кофе. Рядом, за соседним столиком, вызывающе-яркие,
излишне жеманные, немолодые девушки настойчиво что-то втолковывали клубному импресарио,
подсовывая альбомы с портфолио. Плутоватый взгляд одной показался странно знакомым. Кого
могла напомнить? Напомаженная мулатка развязно «подкатила» к столику Ленки, пыхнула
сигаретным дымком.
— Жень-Шень! Вот так встреча! — узнала, расхохоталась.
— Так точно, — отрапортовал отставной прапорщик в пикантном женском образе, присев за
столик. — Неужели ты, Лена! Какими судьбами? Хороший знак!
И уже беседовали легко и непринужденно, как старые подруги.
— Теперь я Эно, «прима» шоу трансвеститов. Ты же помнишь, я всегда был продвинутый...
Была... Уже две операции сделала. Это дорогое удовольствие! А ты? Не тебя ли я видела по
«ящику» в новом репорте, «Топ тен»? — Хелен смутилась. — Ха, ты Фисташечка! С самим
Денизом работаешь? Молодец, бест! Вся тусовка только о тебе и говорит! — щебетал
