современненько, и даже звучит почти по-научному как-то.
— И бах — после удара космита-посланца вспыжится еще не старая наша Мамка!— Гоша перехватил руль
сильной рукой, — Встряхнется, приосанится, крутнется в своем космическом флирте. В танце вокруг своей оси. И
нас, букашек вредных и кусачих, как не бывало.
— Ага, как стриптизерша вокруг своего шеста, крутнулась и скинула с этой… мандавошек… — не преминула
вставить Лорик.
— Принимается образное сравнение. И тогда Земля омоется всей массой своей воды. Вдохнет и выдохнет
железками — вулканами! Пуф! И начнет свой материнский цикл с нового листа. А следующие, те, что после нас по
очереди, уже ждут своего часа. Некстеры, представители следующей жизни. Притаились на Луне. На обратной ее
стороне. Недаром в последнее время делают эти космиты так много облетов нашей атмосферы. На своих тарелках
и цилиндрах. Да и по ящику много сейчас об этом долдонят. Готовят как будто…
— Да, и я замечала ночами странные блуждающие звезды на небосводе. То стоят на месте и мигают, а потом
вдруг начинают двигаться и вовсе пропадают. Это и есть космиты — энэлошники? Ну, которые нас пережидают?
— Вполне возможно, — улыбался Гоша, — И спасти нашу цивилизацию могут только глубины моря. Хотя и они
наверняка заняты.
— Кем? — удивились обе.
— Как кем? Си-сайдерами. Цивилизацией, обитающей в глубинах морей и океанов. Сейчас об этом тоже
заговорили. Издавна человечество соприкасалось с ними, многие моряки наблюдали движущиеся световые круги
под толщей воды. Другие утверждают, что видели необычные аппараты, вылетающие в атмосферу из моря. Хотя
контактов прямых не было.
— Это какие — зеленые, синие человечки? А может, и не человечки вовсе?
— Короче, всем капец скоро. Ой, страхи какие вы рассказываете, — поежилась, представив эту картинку,
Данка, и с надеждой добавила: — А может, пронесет и на этот раз? А ваши кубики что говорят по этому поводу?
Молчат? Тогда будем наслаждаться жизнью, пока есть такая возможность.
— Слушайте, может, сменим тему? — отозвалась Лорик. — И так страшно жить! Си-сайдеры, космиты…
Чувствую, что окончательно тупею.
— Тогда меняем вводную. Следуем нашей программе. Итак, перед Вами самый что ни на есть Тарханкут.
Вообще-то очень древняя земля. Миллионов эдак двести лет тому вся эта обрывистая суша была дном океана
Тетис. На дне накапливались осадочные породы, бурлили вулканы и гейзеры. Огонь, вода, суша и ветер. Породы
поднимались, сминались и снова погружались в воду. И сейчас можно увидеть следы ископаемой жизни в
разломах. Так природа намазала толстый ломоть осадочных пород.
— Стоп, стоп, мужчинка, ну-ка повторите — что за ломоть? А кормить обедом будут? — перебила его вечно
голодная Лерка
— Ломоть… осадочных пород, — повторил Гоша, — Поэтому вечная борьба стихий выражается на Тарханкуте
причудливыми следами. И вымытые в древних коралловых сводах гроты, и подводные пещеры, и живописные
бухты — все говорит о торжестве великой природы, которая творит побережье и сегодня.
Машина преодолела последний распадок и выехала к берегу. Пассажирки вышли через широкие двери на
скалистую площадку. В лицо ударил свежий морской ветер.
— Приобщимся сегодня к неповторимой стихии жизни, — продолжал Пират, освобождая багажник от
оборудования, — Сходим в гости к подводным обитателям. Да, под водой все переходят на ты. Ведь мы же
дайверы, человеки, посещающие глубины, так?
— Мы подводная бригада, мы лучшие, йес! — острила Лариска, и восхищалась подводной экипировкой,
примеривая маску, — Классно я выгляжу во всем этом, да? — размахивала руками, словно ныряя, — Иду на дно!..
Гоша, познакомьте меня с каким-нибудь порядочным акванавтом. Нет, лучше уж сразу с ихтиандром. Желательно
крутым. И богатым. Для серьезных отношений. И сфоткайте меня в этом оборудовании на цифру. Ага. Там кнопочка,
— учила она его. — Теперь я Вас с Данкой. На память.
— Не мешай, — шикала на нее подруга, — дай послушать.
— Тяга человечества познать морские глубины образовалась достаточно давно, — продолжал "курс молодого
бойца" Гоша, по ходу повествования проверяя оборудование, — Этим можно объяснить легенды о русалках,
ундинах, ихтиандрах. Еще в античные времена у греков были первые диверсанты — ныряльщики, которые
дырявили деревянное дно вражеских кораблей. Уже тогда они владели разными техниками задержки дыхания и
расхода сил на глубине. Кстати и сейчас, в Океании, ловцы жемчуга ныряют на десятки метров. При этом могут
обходиться без воздуха несколько минут. Но все это ограничивает выполнение задач под водой. Леонардо да
Винчи одним из первых предложил при подводных погружениях использовать в качестве резервуара для воздуха
меха из-под вина.
— Ага, чтоб под кайфом все время!
— Ну, если в этом ракурсе, другой итальянец, в семнадцатом веке, преподобный отец Борелли, пошел дальше.
Придумал металлический водолазный шлем диаметром больше полуметра, который перед погружением
наполнялся воздухом. На самогонный аппарат схожий. Отработанный воздух, проходя через металлическую трубку,
должен был очищаться с помощью водяного охлаждения, после чего возвращался бы в шлем. Через каждые
полчаса водолазу требовалось подняться на поверхность, чтобы сменить в шлеме воздух. Однако водолазы —
современники Борелли — так ни разу и не испытали его изобретения. Но настоящую революцию в познании
человеком морских глубин произвел француз Жак Ив Кусто.
— Я слышала про Кусто. Всякие мультики по телику, — оживилась Лерка, — Нет, вспомнила, путешествия Ива
Кусто. Зажигал по всему миру на яхте этой.
— "Калипсо"— помогла ей подруга. — И еще он изобрел акваланг. Потом кинокамеру усовершенствовал. Я
читала в одном журнале про него.
— В общем, он шире других приоткрыл дверь волшебного подводного царства. У нас же первые акваланги
появились в шестидесятых. И первый подводный дом был поставлен здесь, на Тарханкуте, летом шестьдесят
шестого. Группа толковых молодых людей, техников, инженеров и врачей, смастерили его кустарным способом.
Теоретически небольшая лаборатория давала возможность людям несколько суток пожить под водой. Но главное,
их двигала идея стать ихтиандрами. Жителями моря. Небольшой каменный обелиск в память этого события и
сейчас стоит на берегу. Напротив Чаши, от нее начинали погружения. Обелиск Первому Ихтиандру Советского
Союза.
— Правда? А я думала, это в честь фильма на берегу памятник. «Человек-амфибия» –смотрели? Песенка
такая была: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал…» — пропела озорную песенку Данка. — Я в детстве очень ее
любила. Здорово! А вы когда первый раз погружались, с аквалангом?
— В середине второй половины прошлого века… Мне было лет семь-восемь. Один человек впервые взял с
собой под воду. В акваланге. Вообще море — моя стихия. Семейная фишка, так сказать. И родился в воде. В прямом
смысле. В воду мама родила! И плавать научился раньше, чем ползать. Мамаша увлекалась всем этим. Хотела
стать гидробиологом. Тогда это было модно. Роды в воде, даже фильм об этом, с моим «участием». Романтика
