хорохорилась, пытаясь придать словам смелости. — Ты не думай, все не просто! На самом деле все очень сложно.
Но ничего. Скоро уже выплачу ему. Все, что вложил, что предъявляет. И аривидерчи. Свой бизнес заведу.
Умолкла на мгновение, и снова обратилась к подруге: — Ты вроде ничего девка, Лорик, своя, хоть и
заломленная этой жизнью. Скажи, есть у тебя мечта, самая затаенная?
— Затаенная? — переспросила та, задумалась, сморщила лобик. — Не знаю даже. Мне мечтать-то страшно!
— А у меня есть, — продолжала Данка. — Школу открыть. Настоящую, а не как у нас. Для девчонок и
мальчишек. Чтобы заниматься настоящим творчеством. Спорт, балет там, еще этика, история, литература. Ну, и все
прочее — дайвинг, серфинг… Как в древности были. Гимнасии. Где-нибудь в таком, как это, захолустье, где природа
и свежий воздух. Так забуриться, чтобы никто не нашел. Окончу универ, открою такую, и тебя заберу. Будешь
аэробику преподавать. Поедешь?
— Да куда мне!
— А кто тогда? Ты же мастер у нас! На шесте такое выдаешь! — Данка многозначительно улыбалась подруге,
подбадривая. — Вспомни, как в Польше всех девок сделала на стрип-шоу фесте, ну? Откроем фирму, ты, я, свой
спортзал, фитнес-центр. Коммерческий колледж. Или давай детский дом , говорят, этому делу государство помогает.
И заживем счастливой жизнью. Одной семьей. Слушай, и чего я тебе это рассказываю? Точно, от этого дорожного
экстрима крыша поехала.
— Это уж , — вскинулась Лерка, сильная, спортивная. — Нет, ну ты и придумала! В этой дыре? Замуж здесь
выйдешь? За хорошего и порядочного, классного. Типа завклуба, фельдшера, да? — прыснула смехом. — У нас
такой был, в моем поселке. Вместе зимним вечером, у теплой трубы, петь под баян. Нет, это не по мне. Я еле
вырвалась из такой же дыры. В большую жизнь!
— И чего добилась? Платная фишка-факушка в секс-аттракционе? Нет, правда, я лично решила — завязываю с
этой жизнью. Не хочу больше так. Лучше забурюсь куда-нибудь. Семью заведу, детей.
— Ты что, в натуре?! — удивилась Лерка. — Ты же молодая еще!
— А то! Своих, не получится — так чужих усыновлю. Вон беспризорных сколько по вокзалам! Они помогать
мне будут. И будем жить.
— Ага, как в мультике про Простоквашино, — рисовала свою мрачную картинку Лерка. — Чтобы коровка и свое
молочко, кот Матроскин и собака Шарик. А потом приедет Колюня с бригадой, и тебя, и завклуба, и кота Матроскина
с беспризорниками, — всех загрузит на полную!
Данка тяжело вздохнула:
– Ты права. Все это утопия. Мечты о нереальном.
- Ты не умничай,- хмыкнула подруга,
- Правда, говорят, мечты — это мыслеформы.- Горячо заговорила Данка,- Стоит очень захотеть, включить
воображение, и чем больше думаешь — тем вероятней материализация мечты. Хоть здесь, на Тарханкуте,
помечтать. У нас я боюсь даже подумать. Как увижу эти Колюнины блестящие глаза, его кривую ухмылку…Бр,-
вхдрогнула от воспоминаний,- И коронное: овца, кобыла! Сразу пропадает вера в завтрашний день!
— Нет, ну, когда закрыли его в тюрягу, в Греции, в этих, Солониках, я думала – все, надолго загремел… —
завелась Лорик. — Девки так радовались! А он, гляди, выкрутился... Семья вытащила. Салончик открыл. Сауна,
массаж, ВИП-эскорт. Легализуется. Ставит все на цивильный лад, по-заграничному! С виду все красиво, круто. А
внутри — полный абзац! Совсем охамел.
— Он такой и был.
— Вот и я про то же! Чуть что — казнит больно, собака! — грустно продолжала Лерка. — В Стамбуле озверел,
небось. Ты Катьку не застала. Мы с ней из одного поселка. Она тоже, как и я, попала. Все мечтала бросить,
закончить все, замуж выйти и все такое! Так вот, представь, ее вообще загнездил Колюня! Опустил, затиранил. На
иглу усадил. А что, несколько инъекций насильно — и пиши пропало. Сама просила потом. Работала в конце за
«ширку». И сгинула в один прекрасный момент. Потом весной под причалом стамбульском нашли, с перерезанным
горлом. Завалили ее. То ли маньяк какой?.. А может, Колюня наказал — не знаю. Жуть… — вздохнула она. — Я еще
много чего такого знаю.
— Нет, ну ты тоски нагнала! Что, не о чем больше говорить?
Обе нервно замолкли, будто привиделся им наглый Колюня, его бледное, похожее на пластиковую маску лицо.
— Слушай, может действительно, все скоро изменится? — прервала молчание Лерка. – Ну, после этих выборов
очередных? Если его паханы должности возьмут, то и Колюня степеннее станет? И нам хороший кусок светит. Они ж
не педики, и без женской половины никак… Знаешь, будем, как эти, супер-эскортные телки. Работа с полит-
элитой.Эх!-размечталась вслух , пунцовея, - Слышала? Они круче всех, типа актеров! Знаешь, какие бабки имеют?
По лимону за голос, а может, и больше! Высший пилотаж! Прикинь, в Лондон там на самолетике, в Париж, на
Канары. Ну и гонорары эскорту — штук по десять зеленью. Может, все так будет, прикинь?
— Супер-эскорт, гонорары… Остынь! Это сути не изменит. Все будет только хуже. Этих уже не изменишь. Они,
как проворные обезьяны, лезут, спешат занять трон. Придурки, считают, будто это и есть счастье — быть при
власти. А все равно срываются в пропасть с дерьмом.
— Слова-то какие: проворные обезьяны, пропасть… — восхитилась подруга. — Прямо про Колюню и этих
всех. Ну, ты и умная!
— Да? — обрадовалась признанию Данка. — В одной книжке вычитала. Издержки образования. Все-таки хоть
коммерческое, а можно уму-разуму научиться. Хотя умная была бы — не тусовалась здесь с тобой, — сморщила
лобик. — Ладно, давай о другом.
— Слушай, может косячок покурим? Расслабимся? – оживилась Лерка.
— Да, сейчас! Только и осталось. Ты с этим поосторожнее. Иначе затянет — и труба.
— Нет, ну а чего? Никто не увидит и не узнает. Ты тоже, ломаешься, как детка. Это же легонькая фишечка.
Поднимем настроеньице. Ну? Я же тебе не тяжелое что-нибудь предлагаю!
— Не хватало еще! Ты же знаешь мое к этому отношение. – Но, окинув взглядом унылое пристанище, махнула
рукой: — А, ладно. Давай, подруга, расслабимся…
Примостившись поудобнее на кровати, они закурили папироску. Дымную, пахучую, чуть примятую.
— Ну как? — с умилением посматривала Лариса на тлеющий огонек.
Данка выдохнула едкий дым и закашлялась с непривычки. Ларка засмеялась, похлопывая ее по спине:
— Крепкая, да?
— Нет худа без добра, — наконец отдышалась она. — В принципе, у меня нормальное настроение. Не от этой
же дряни? И гороскоп хороший на эту неделю.
— Ну конечно, а как еще! Я хоть в твои гороскопы не верю, все же знаю, что хуже от них не будет, — переняла
папиросную эстафету Ларка. — Перетерпим, утром с Колюней созвонимся. Где там его богатый Буратинка? И как
его найдем? Или он нас вызвонит?
— Утро вечера мудренее. А Буратинка сам найдется, вот увидишь. Интересно, а что здесь по ящику? — Данка
смело включила телик. Синий экран скучно зазернил и загудел помехами. Лариска заглянула в пахнувший
сыростью и тленом пустой холодильник: — Минибар эмпти. Пуст, как этот… предбанник перед раем!
Но включила и его. Он вздрогнул и затарахтел, как будто давно этого ожидал и теперь торопился жить.
— Слушай, жутковато получается. В этом гребаном пансионате никого, — сжалась комочком Данка,
