белые выемочки, — запыхтел Эмир.

— Да, — она кивала головой, — наверно.

— Отметина моя, в смысле — наша, — удовлетворенно вспоминал Эмир. — Это когда мы его защемили. В

девяносто пятом. Тогда к стене приперли конкретно, на Мангуп вывезли. Своими глазами видел его катящегося со

скалы! Но живучий, гад. Ушел в заросли, как зверь!

— Не зверь он никакой, — вступилась за Гошу Данка.

— Глохни, тварь! — мощной пощечиной выключил ее Колюня.

— Вроде все сходится, — продолжал "шеф". — Хотя рожу себе наверняка переделал. Ну и постарел за десять

лет. Интересно было бы увидеть его. Вспомнить молодость.

— Сейчас устроим. У этой дуры, у второй, хватило ума щелкнуть его на цифру. Вот, — Колюня манипулировал

Леркиным «каноном», увеличивая изображения.

— И убери их отсюда, — приказал Эмир.

— Пошли, сучки! — погнал их Колюня. — Так бы покромсал вас в лопухи! — молодцевато добавил

профессиональный сутенер.

« « «

Гоша отказался от смрадной баланды и лежал, крепко помятый, в этой одиночке. А внутри шевелились мысли:

« Ясно, что это подстава. И понятно, кому это нужно. Этому скоту Колюне. И его хозяину. Только зачем? Бабки? Или

что-то еще? Хрен с ними, пусть заберут все. Но Данка — за нее буду биться. Не отдам никому…»

Ночью ему снился сон. Что он в старом афганском камуфляже врывается в какой-то бункер,

неоштукатуренный, темный. А в глубине несчастная Данка, связанная, плачущая. "Как главный приз", —

подумалось. Он рвется к ней. Как цепные псы бросаются охранники, он отбивается от наседающих на его плечи

парней — здоровых, молодых, безликих. Кромсает их, бьет, но не может продвинуться. И одна только мысль:

бросить спасительные камни — и как выпадет…

Он кидает ей камешки, они летят, медленно прокручиваясь, и вслед за ними проносится к краю земли, бьет в

лицо теплый тяжелый ветер. Внизу и до горизонта — море. Протягивает руку, раскрывает ее над кручей, и зарики

летят в пропасть.

Что же выпало, что? Разгоняется, прыгает за ними, и летит как птица, Пикирует, старается догнать камешки. Но

вместе с ними падает в воду.

«Родная стихия», — с радостью думает он. Но плавно погружается в глубину, не в силах пошевелиться, к

черной, заиленной громаде затонувшего «Цесаревича». И вдруг дельфин, потом еще один. Они толкают его своими

блестящими носами. Выталкивают вверх, туда, где обязательно будет солнце...

* * *

— Эй, задержанный! — дежурный вертухай толкнул дубинкой в бок с опаской. — Ты живой? Давай, на выход.

Адвокат твой.

Молодой адвокат сообщил ему много всякого. Заведено уголовное дело: хранение наркотиков, оказание

сопротивления при задержании. Но на вещдоке из машины не его отпечатки.

— Версия: подкинули. Это плюс. Милиционер один в больнице после допроса дознавателя — это минус. Мы

обязательно тоже снимем побои — это плюс. Поэтому их минус на наш плюс…

В остальном версия следствия по подозрению его в каких-то давних кровавых делах не имела пока

подтверждения. И не удивительно. Свидетелей старых не осталось. Отпечатки и все прочее пробивают по сети , и

обыск в доме на Тарханкуте тоже не принес никаких новых улик следствию. Ну и вообще, подданный другого

государства.

— Так что скандальчик может выйти хороший. Политикой попахивает… — довольно закончил он, потирая

ручонки.

— Вы откуда, кто послал Вас? Эти? — спросил его Гоша

— Я здесь по просьбе Ваших старых друзей.

— Нет здесь у меня никаких друзей.

— Вы же сами требовали адвоката. И с консульством связывались. Ведь звонили же? В памяти остался

набранный Вами номер. Так что все будет нормально. Думаю, что мы Вас вытащим, на подписку. А там посмотрим.

Кстати, я уполномочен передать вам одну просьбу. У вас есть то, что очень интересует тех лиц, которые наняли

меня. Это какие-то документы, дела давно минувших дней. Может быть, вы поможете и себе и мне? Давайте решим

вопрос полюбовно.

— Какие документы? Нет у меня ничего того, что их интересует. Хотите — ищите. Только что? Опять ничего

конкретного. Знаете, я уверен, что это чудовищная ошибка. Меня явно с кем-то путают. Вообще чепуха какая-то.

В дипломате адвоката зазвонил мобильник

— А вот, кстати, Ваши друзья, — протянул Гоше трубку.

— Ну что, Рэмбо, догнал любимую? Это Колюня. Я тебе говорил, что у нас все схвачено. И менты, и прокуроры.

Схлопотал немного, да? Это тебе как бы авансом. Если хочешь увидеть ее еще раз — давай договоримся.

— Это ты, мразь? Что ты хочешь?

— А ты не хочешь услышать ее голос?

— Гошик! — в трубке раздался знакомый голос Данки. — Любимый, я знала, что этим все закончится. Это я

такая нефартовая. Но ты не давай им ничего. Слышишь? Они все равно не оставят нас! И что бы ни случилось,

знай: я с тобой!

У нее вырвали трубку:

— Ну что, поворковали?

— Только учти: если что с Данкой — порву тебя насмерть!.. — яростно заговорил Гоша в трубку.

— Ну что ты, брат, это всего лишь бизнес. Не надо так много эмоций. Ты отдашь то, что принадлежит нам, и

серебро с «Цесаревича». В оплату за ее бока. Получишь свою киску пушистую. Всю. Ну, и делюгу прикроем. Вот

видишь, я все знаю. Я конкретно тебя припер к стенке. И предупреждаю, что если будешь подключать свои концы —

бесполезно, ей же хуже будет, настрадается, малая. А может, насладится? Но ты еще не представляешь главного.

Есть у меня что рассказать тебе про нее. Но от этого она для тебя станет еще дороже. А пока она здесь, сам

понимаешь. Молодая, красивая бабешка. Уйдет от тебя. Так что ты быстрее думай.

— Ладно, считай, припер ты меня, — после секундного молчания произнес Гоша, понимая, что все равно не

отвяжется от Колюни так просто. — Получите все, что хотите. Ты и твой хозяин. Кто там он у тебя? Но все это в

надежном месте. Ты думал, менты при обыске обнаружат? Лошок ты маленький, — начал играть в навязанную ему

игру. — Тебе же это все, самое главное, еще интересно?

— Да, давай закончим со всем этим, — пытался говорить с ним Колюня, излишне радуясь скорому

завершению.

— Но здесь тоже будет не совсем просто. Все это далеко и глубоко. Сделаем так: ты меня отпускаешь, я все

готовлю. Встретимся на Атлеше через два дня. Но только прямой обмен, выкуп, как хотите. Она без прочих предъяв

— против хлама вашего . И мы свободны. Все!

Он первым прервал разговор. Так нужно было по ситуации. Чтобы инициатива, уверенность, сознание силы в

данной ситуации была на его стороне. Неожиданно неведомая раньше боль пронзила его смелое и сильное сердце.

Где-то за грудью, внутри, вместе с болью появился страх. Реальный, липкий. Страх за нее, за все, что было между

ними и может больше не случиться, сжал больно, огненным кольцом. Что это? Почему? И в самый неподходящий

момент! Любовь и страх управляют человеком. Наконец, так долго скитаясь по жизненному пути, испытал это

чувство — любовь. Сильную, страстную, взаимную. Теперь подкрался страх — паническое чувство близкой потери.

Потери самого дорогого — любимого человека.

Страх! Как тогда, когда свистели пули и рядом умирал раненный товарищ, с которым о многом мечталось про