два, трутся... масками, — и снова ушла под воду.

Легенды древнего Атлеша

Еще поборовшись с морем, они наконец достигли лодки. И уже через полчаса вышли обратно к Ленивому

пляжу. Вслед за ними причалила еще одна группа дайверов. Лариска, запрограммированная на знакомство, с ходу

приступила к делу:

— Привет, братья-дайверы!

— Привет русалке! — отозвались те, — Девушка, вам помочь разоблачиться?

— Хотите спустить с меня шкурку?

— Почел бы за честь!— с готовностью откликнулся один из них.

— Знаете, я уже в том возрасте, что смогу сама раздеться, — игриво отвечала баловница. И принялась пытать

у новых знакомцев, алчная к находкам, по-свойски, по-акванавтски: — Ну что там, ребята, не нашли чего-нибудь

интересненького? Пиратского скарба, например? Из какого-нибудь потайного грота? А мы нашли. Уйма всего.

— Мадемуазель, следов на самом деле на дне много. В виде старинных обломков всяких. Но в том то и фишка,

что не хочет даром расставаться подводная стихия со своими богатствами. Каждый год подводный мир Тарханкута

берет авансом свою человеческую жертву. Вы согласны с таким обменом?

— Боже, какие страсти! — делано испугалась Лариска, грациозно разоблачаясь, — Еще скажите, что русалки

охраняют эти сокровища. Тут уже один нас в гроте пугал, ну очень убедительно, — она красноречиво посмотрела на

Гошу.

— И вы не поверили? Напрасно! А знаете, в этом что-то очень даже есть, — начал вдруг один из новых

знакомцев, собирая свое оборудование. — Я, можно сказать, сам был свидетелем одного случая. У нас

образовалась традиция: последние несколько лет каждый бархатный сезон мы приезжаем на Тарханкут на

машинах. С аквалангами и палатками. Ну, и балдеем здесь дней десять. Самая чистая вода на побережье,

девственная природа. Ну, вы знаете, сами потому здесь. Так вот, года два назад был здесь один парень. Костюм

супер, маска, таймеры, баллоны — короче, в полном порядке. Про здешнее пиратское сокровище слышали? Вроде

есть легенда, что запрятали пираты в давние времена большое богатство в глубоком гроте. И потом еще казаки,

когда ограбили Гезлев, нынешнюю Евпаторию, держали здесь добычу. Давно, лет пятьсот назад. Конечно, все это

байки. Но что пираты здесь обитали — исторический факт. И все пираты на черный день общак держали, так

сказать, на пенсию или на экстренный случай между своими. Кстати, так об этом Маркс писал в своем «Капитале» —

как о первом пенсионном фонде. Ну вот, в шутку вроде, ради куражу, и искали мы лабиринт этот, который с

сокровищам ведет.

У меня баллоны слабенькие, минут на сорок, А у него суперские. Так что мы уже на берегу сидим, курим. А он

еще битый час заныривает. Только смотрим по времени — вернуться ему пора, а его все нет. Мы заволновались, за

акваланги, у кого был свежий баллон — и искать его. Там, за малым Атлешем, нашли все снаряжение на дне. Такое

бывает, когда обедненной смеси хапанешь, кажется, сбросишь с себя все — и мигом наверх. А это верная смерть.

Подумали, что произошло самое страшное — но тела нет нигде. А тут уже дело к вечеру, да и смесь в баллонах на

исходе. Вышли, грустим у костра. Думы такие: где завтра тело искать будем. Бутылочку раскупорили, помянуть —

жалко парня.

Только видим, поднимается по склону, идет к костру. Прибалдевший, трясется весь. От холода или от страха —

непонятно. Ну все обрадовались: живой! И к нему с расспросами. Точно как у Высоцкого в песне: как ты спасся —

каждый лез и приставал. А он хлопнул стакан водки, затянулся сигаретой, вроде отошел, и говорит:

— Не поверите, братцы!.. Короче, только переключился на второй баллон, пошел в глубину между скалами,

вижу — проход, похожий на лабиринт. Ну и завелся, думал: это оно! Ход в подводную пещеру. А лабиринт узкий,

только вперед, но куда — неизвестно. Двигаюсь, говорит, тихонько вперед. Уже скрипит баллон, продираясь сквозь

камни. Наверное, повредил что-то — чувствую, воздуха не хватает, хочется вздохнуть — не получается. И назад —

упираясь руками, пытался ползти, как краб. Сознание начинает уходить, воздуха нет, в груди спазм. Только

зафиксировал последнее, как будто что-то светлое обхватило, закружился в потоке течения, хорошо стало. И голоса

в ушах слышатся мягкие, женские, почти материнские: «Мы с тобой, ты наш...» И дальше провал!

И представьте, пришел он в себя уже на берегу, там, где большой камень. Как выбрался из воды — не помнит.

Без костюма, баллона, ласт. Практически в чем мать родила! В общем, еще несколько минут не мог открыть глаза.

Без сил, не понимая, не помня всего трагизма обстоятельств. Словно после любовного действа. Или может,

клинической смерти? Так или иначе, был он в сильном расстройстве. И твердил с полной убежденностью, что в

пучине отняли русалки у него душу. И выбросили на камни тело. Вот так, девушка! А вы говорите!

— Нет, это Черный дайвер подкараулил его. И заворожил, — дополнил другой собеседник. — Уже не первый

раз его здесь замечают. И только в некоторых местах. Говорят, он все здесь облазил, может, нашел когда-то эти

сокровища. Но держит их на дне, не может оторваться. Охраняет вместе с русалками.

— Если русалки могут утянуть на дно, то Черный дайвер, наоборот, были случаи, спасал, выносил на скалы, —

заметил третий.

— Ну, не знаю, Черный дайвер там или кто, А только наутро снялся он и уехал. Насовсем. Больше этого парня

здесь не встречали.

* * *

Гоша укутал Данку полотенцем. Она дрожала, словно вместе с костюмом сняла свою кожу. Он обнял тепло и

сильно ее молодое тело. Так само собой получилось. И Данка приятно подалась к нему, прильнула с душой на

мгновение, и искра пробила их телесное единение, разрушив границы симпатии и флирта, открыв барьеры к чему-

то неизмеримо большему.

Он говорил мягко и чарующе, щекоча дыханием в ушко:

— Ну вот, теперь и у нас есть тайна. Больше никто не знает. Только ты и я. Тайна пиратских сокровищ. Одни

теряют веру и прячут в немыслимых местах в глубине самое ценное. Другие в этих поисках теряют разум и порой

жизнь. Подводный грот, груда камней в дальнем углу. Кто знает, может быть мы когда-нибудь еще раз наведаемся

туда. Проверить сокровище в груде валунов. И русалки вернут его нам. Нужно только знать волшебные слова.

— Какие? Дельфиньи? Таки-таки, поки-поки?

— Ну, например: «Морская красавица, яви чудо!» И камни превратятся в кучу золотых трофеев. Как будет по-

древнегречески «морская красавица»? Ты какому языку обучена, кроме родного?

— Много разных. Что-то сейчас не вспомню, — смутилась Данка. — И вообще что-то ты меня дуришь. Как

маленькую девочку. Клады, пираты, русалки! А я, как дурочка пришибленная, тебя слушаю, зачарованная. И верю!

— Это отработанный ход. Многим нравится поэтичная загадка этих мест. Рэки, затонувшие подводные

объекты. Глубокие и таинственные подводные пещеры и гроты. Прекрасные предвечерние закаты. Байки у костра.

Уха рыбацкая под рюмочку. И песни под гитару.

— Так, что у нас там по программе? Кстати, что-то очень кушать хочется, — вернула их к реалиям голодная

прагматичная Лорик. — А давайте пожрем чего-нибудь. Или кого… — она, сделав страшные глаза, посмотрела по