— Еще будет свадьба. Как не быть у такой, как ты? — немного смутился он.
— Какой?
— Молодой, красивой, умной, вообще не похожей на других. Знаешь, сейчас любят говорить — с харизмой.
И все-таки она была удивительно похожа на кого-то мимолетного, но такого близкого. Из той, из прошлой
жизни. Возле абрикоса, под густой листвой которого они долго шептались, обнявшись. И она, вздыхая, несколько
раз порывалась идти домой. А он не мог, не хотел ее отпустить...
Прямо дежа вю какое-то. Как будто он был знаком с этой Данкой много лет. И глупо было спрашивать ее: а не
встречались ли мы где-нибудь? Эдак лет двадцать назад. Ему уже за сорок, ей двадцать два, ну двадцать три, не
больше. Глупость, конечно. У Гоши привычно и мерзко заныл шрам на виске, отграничивая от дальнейших
воспоминаний.
— А не встречались ли мы где-нибудь? — спросила неожиданно Данка, словно прочитав его мысли. — Ну
прямо знаком мне твой образ, Гоша. Только не вспомню — где и когда. Может, в Эмиратах? Нет, в Анталии, точно, —
завлекала его своим интересом.
— Может, во сне? Так бывает у молодых девушек, — не противился он.
— Думаете, это возможно?
— Уверен. Больше того, сам смотрю и вспоминаю. Мы встречались. Во сне иногда видится и будущее, и
прошлое. Будто блуждаешь по скрижалям. Можно по-разному это понимать. Что-то типа машины времени. Или
скорее реинкарнация с отражениями.
— И у меня такое чувство, что мы уже были знакомы — ну прямо очень близко, так, что даже возникает
желание увидеть дальнейшее развитие этого приключения.
— Если есть желание, и ты в поиске — вперед. В глубину ощущений. Познать материнскую стихию!
— С глубиной надо это… Не очень… — прервала их Лорик. — А то потом кошмары кессоновые... Как фельдшер
с незаконченным говорю. Кэп, что, попроще нет ничего по программе?
— У нас расширенный вариант. Пока не надоест. Погодка располагает. Тут плещет волна, а там, на глубине —
тихо. Кстати, и сюда докатилось. Местные ребята, инструкторы, уже практикуют приключения одного героя. Такие
себе подводные постановки. хеппининги. Чтобы запомнилось надолго. И осталось ощущение счастья, что живым
выбрался. Для многих это настоящий экстрим. Представьте: идешь по подводному маршруту, а тут из темноты
нападает кто-то, дрессированный дельфин, а может, Черный дайвер! Срывают оборудование, толкают сильно в
печень. Бродит потом бедолага, несколько минут в отчаянии, кружит в подводном лабиринте, грызя компенсатор.
Наконец выйдет в слепом гроте, отдышится — и наткнется неожиданно на сундук, заполненный старыми черепками
и разным хламом. Но каким в свете фонаря! Богатство нашел — нет предела радости! Или кто в темноте глубины
схватит его за мешок, еще и стянет компенсатор. Может, царь морской, из ревности к своим сокровищам —
недотрогам? Ну и еще, я не знаю, что там можно для страху придумать. Масса всего. Этим летом провели по такому
маршруту нескольких кадров. Один особенно протащился. На Цесаревича сводили его. Есть такой затонувший
корабль. Царский еще. И лежит в море не так уж далеко, на глубине метров пятидесяти. Подзуживали разными
байками о старинном серебре. Разыграли пьесу. С погоней, кладом и спасением. Море ощущений. После — как
заново народился человек. Хотя и страховка, и меры безопасности. Обнулили его на глубине. С минимальным
риском. А тот был уверен, что все это произошло натурально. Хотя судьбу все равно не обманешь!
— Ты нас специально, к этому готовишь, да? Нет, я не пойду в таком случае, — заволновалась Данка.
— С вами такое не заказано, уверяю, — успокоил он их, — иначе не рассказывал бы заранее.
— Ты обещаешь? Ловлю на слове. — Все-таки он определенно нравился Данке.
Лорик забралась в лодку, натянула маску и, смешно гундося в ней, подавала звуки:
— Ну вы! Я гогова гнакомиться с крутым ихтиандгом!
Далеко в море не выходили, шли на моторке вдоль побережья. Первым с борта мягко ушел в глубину Трепа, за
ним плюхнулась Чайка, потом Морская. Сначала было страшновато. Прохладная темная стихия обступила и
приняла их со всех сторон, обволакивая пузырьками, рвущимися наверх, к солнцу. Но потом удивительные
неземные пейзажи увлекли и заставили забыть о страхе. Они шли бок о бок, погружаясь все глубже.
Прошли Аллею героев. У первого подводного валуна заканчивали свою жизнь две статуи пятидесятых годов
— пионера с горном и пионерки, отдающей честь новым знакомцам. Он был похож на утонувшего мальчика, в
другой стихии созывающего себе подобных. Она — вылитая русалка из сказок. Неприлично белая и всегда готовая
в наросших водорослях.
У второго валуна — массивная затянутая песком гипсовая тачанка, памятник боевой колеснице степей времен
гражданской войны, с возницей и пулеметным расчетом. Для охраны подводного спокойствия. За ними в
подводные скалы были вбетонированы бюсты русских героев политики, литературы и искусства. Ленин и Сталин
строго вглядывались в потревоживших их покой.
Дальше группами расположились на вечный подводный отдых, словно в чистилище, в ожидании посмертной
дороги, образы Лермонтова, Горького, Чайковского, одинаково массивные и серьезные. Бюсты первого значения. И
множество других бюстов и бюстиков, из камня, алебастра, даже бронзы. И все они, вмонтированные в подводные
валуны, стояли, таращась с умным, не уместным здесь видом, словно успокаивая «чайников» своим присутствием.
А те выражали свой восторг повышенным выбросом отработанного воздуха в воду и адреналина в кровь.
Дальше дошли к стенке — ровной, поросшей ковром тысяч раковин мидий каменной преграде. Легко было
представить, как волны сотни лет разбивали о нее суда неудачливых мореходов.
За сквозным туннелем им предстояло увидеть подводный грот. Казалось, что он находится на неимоверно
большой глубине. Гоша шел впереди, показывая руками условные знаки. Вынырнув в гроте, выбрались на
скользкие камни подводной пещеры.
— Прибыли на точку. Что, устали? Передышка. — Он первым снял маску.
— Ага, прикольно так, — выходили по ступенькам из воды экскурсантки.
— Ну ты и загнал, — сняв компенсатор, не могла отдышаться Данка. — Шли за тобой, как танцевали, в ритме
блюза. Как старые черепахи — тах-тах-тадах ластами!
Они осмотрелись. Это был зал в подводной пещере, с довольно высоким сводом и ровной каменной
площадкой. Там был воздух. Гоша светил фонарем все вокруг. Темнота нехотя уходила, повинуясь лучу света. Как в
мистической потусторонней сказке.
— Вот вам подводное жилище. Или похоже на древний храм? Не знаю точно. Зато здесь спокойно, можно
переждать любую бурю.
— Неужели здесь когда-то жили люди?
— Конечно. И те ступени тому подтверждение. Несколько тысяч лет назад уровень моря был значительно
ниже. И может быть, здесь обитали тюлени. Потом пираты заняли их место. Называли их саттархи. Воинствующие
кочевники моря, племя изгоев разных народов — тавроскифов, армян, евреев, греков. Они, собравшись вместе,
мстили на море всем и вся. Особым кайфом считалось разграбить корабль бывших соплеменников.
— Да, прикольно. Чего им оставалось делать? Мучить их в этой пещерке: это я, Вася, вы не помните меня? —
