Нитирэн стремился превратить свою секту в национальную религию и обращал свою пылкую проповедь как к индивидуальному, так и к национальному сознанию. Его обращение к японцам как к нации приобрело самый драматический оборот, когда он предупреждал: если они не покаются в своих грехах, гнев Неба падет на них в форме иноземного вторжения. Здесь Нитирэн проявил себя как проницательный политический наблюдатель и умелый пропагандист.

За угрозой вторжения, о которой говорилось в проповеди Нитирэна, стояло, коротко говоря, следующее. В то время как Япония развивалась, постепенно превращаясь в централизованное государство, Китай, откуда Япония получила столь мощный импульс к развитию, приходил в упадок под натиском наступавших с севера варваров. С 960 по 1120 гг., когда Китаем правила династия Сунь, его захлестывали орды захватчиков: сперва пришли татары, которые вынудили императора откупиться, затем последовала вторая, «Золотая», орда тех же татар, которых император перед тем нанял, чтобы избавиться от первой; наконец, появились монголы, свирепые всадники, которые в своих грабительских походах дошли до Европы.

В 1259 г. Хубилай-хан, великий хан монголов, внук знаменитого Чингис – хана, стал императором Китая и в 1264 г. перенес свою столицу в город, который в настоящее время известен как Пекин. Ко времени воцарения Хубилая соседняя с Китаем Корея также признала власть монголов; таким образом, граница монгольских владений проходила всего в пятидесяти милях от Японии. В 1266 г. Хубилай отправил в Японию двух послов, но они не смогли высадиться из-за сильных штормов в Корейском проливе, к великому облегчению корейцев, которым было приказано их сопровождать.

В сложившейся ситуации положение Кореи было незавидным. Корея подчинилась монголам, только когда их яростное наступление поставило страну на колени. На протяжении всей своей истории эта несчастная страна оказывалась буфером между великими державами и к 1266 г. пришла в полный упадок. Корея не желала ничего, кроме мира с Японией, однако продолжи Хубилай свою завоевательную политику, корейцы неизбежно были бы вынуждены принять участие в его войнах. Дело в том, что монголы, непревзойденные наездники, не были знакомы с мореплаванием и не имели флота. Корейцы же были моряками и имели большой флот. При этом они оказались подданными монголов. Если бы монголы предприняли вторжение в Японию, они могли бы достичь ее берегов только на корейских судах и, возможно, с корейским контингентом на борту. Японцы, со своей стороны, также стремились поддерживать самые дружеские отношения с Кореей. О степени их доброжелательности наглядно свидетельствует та жестокость, с которой они расправлялись с собственными пиратами, совершавшими набеги на корейское побережье.

В 1268 г. послы Хубилая наконец переправились через пролив и вручили письмо представителю местного бакуфу на Кюсю. Оказалось, что японские шпионы в Корее давали сёгунату или, вернее, регентству Ходзё верную картину того, чего им следовало ожидать:

Письмо вызвало панику при императорском дворе, хотя страх перед монголами был отчасти вытеснен негодованием по поводу того, что к императору Японии, потомку Богини Солнца, обращались как к обычному правителю, в то время как Хубилай-хан подчеркнуто именовал себя императором. Письмо пришло во время подготовки к празднованию пятидесятой годовщины со дня восшествия на престол отрекшегося императора Го-Сага. Все приготовления поспешно отложили и приступили к составлению ответа на грозное послание.

Если бы императорский двор по-прежнему оставался настоящим правительством Японии, последующие несколько лет могли бы обернуться для страны катастрофой. Однако центр власти теперь находился в Камакура, и Хубилай посылал угрозы воинам, а не придворным. Бакуфу с презрением отвергло составленный двором дипломатичный ответ. Монгольские послы отправились назад с пустыми руками, а самураи приготовились защищать свою страну.

18 апреля 1268 г. регент Ходзё Масамура оставил свою должность и принял на себя обязанности начальника штаба бакуфу. В качестве регента ему наследовал Ходзё Токимунэ, восемнадцатилетний самурай, идеальный символ решимости нации. Он обратился к самураям с призывом оставить все клановые распри и объединиться для защиты дома и очага. Успех его обращения следует во многом приписать тем основам, которые были заложены Ёритомо. Если бы монголы решили вторгнуться в Японию столетием раньше, результат мог бы быть иным.

Как только его первое посольство потерпело неудачу в 1268 г., Хубилай-хан начал готовиться к войне. Несколько дипломатических миссий были направлены им в Японию между 1268 и 1274 гг., но японцы ко всем отнеслись с пренебрежением. Судя по его приготовлениям, Хубилай сильно недооценивал боеспособность японцев, ибо его армия состояла всего из 25 000 монгольских воинов, не считая тех нескольких тысяч корейцев, которых в принудительном порядке превратили в солдат и матросов. Как и следовало ожидать, на Корею легла значительная часть забот по формированию армии: в 1268 г. Хубилай потребовал, чтобы правитель Кореи подготовил войска и корабли для вторжения. Поскольку Корея находилась в весьма стесненных обстоятельствах, корейский ван ответил, что он не в состоянии выполнить этих указаний и не способен также предоставить волов и плуги, чтобы увеличить поставки риса, необходимого для армии вторжения. В 1273 г. пятитысячный монгольский авангард прибыл в Корею. Страна была разорена до такой степени, что провизию для монголов пришлось доставлять из Китая.