XIV век в Японии был временем противоречивым. В каком-то смысле это был золотой век предательства и измены, когда союзы с легкостью заключались и нарушались на фоне спорадических и все более хаотичных военных действий. И в то же время он породил самые выдающиеся примеры верности в истории самураев.
Затяжные войны четырнадцатого века берут свое начало от противостояния двух мало соответствующих своему положению характеров: военного диктатора, который был ленив и рассеян, и целеустремленного и энергичного императора. Диктатором был регент при сёгуне, Ходзё Такатоки, для которого высшим наслаждением в жизни были собачьи бои, танцы и секс. Императором был Го-Дайго, который, взойдя на трон в 1318 г., увидел в упадке регентства Ходзё возможность восстановить императорскую власть в ее прежней форме, так, чтобы он, император, мог действительно править, а не просто царствовать. Когда силы бакуфу не смогли подавить незначительное восстание на севере Японии, Го-Дайго бросил им открытый вызов. Он послал одного из своих сыновей к настоятелю монастыря горы Хиэй и стал обхаживать этот старый оплот мятежных монахов-воинов. Среди самураев, принявших его сторону, был один, чье имя стало нарицательным – идеал воина-самурая, Кусуноки Масасигэ. Так в 1331 г. Япония обрела первого самурая, который был верен императору. Если это покажется читателю странным, пусть он вспомнит, как с императорами Японии обращались со времен начала владычества клана Фудзивара. Императоров держали за ширмой, их смещали, похищали, ими манипулировали, одного императора утопили. К ним относились скорее как к заложникам, чем как к правителям; они служили чем-то вроде резиновой печатки для оформления государственных переворотов; система «монашеского правления» обрекала их на вечное детство. И вот появился самурай, объявивший себя сторонником императора, живого, дееспособного взрослого монарха, у которого были вассалы, чья верность не уступала прославленной верности вассалов Минамото и Тайра, живших двумя столетиями раньше.
Кусуноки Масасигэ, происходивший из рода Минамото, родился в 1294 г. Согласно легенде, императору Го-Дайго приснился сон, будто бы он укрылся под сенью камфарного дерева (кусуноки), и этот сон якобы открыл ему имя воина, которому суждено будет его поддержать.
В 1331 г. Го-Дайго покинул Киото, взяв с собой императорские регалии, и укрылся в храме на склоне горы Касаги около Нара. Войска бакуфу, думая, что он может скрываться в Энрякудзи, атаковали монастыри горы Хиэй. Сын императора, «принц-настоятель» Энрякудзи, бежал, чтобы присоединиться к Кусуноки Масасигэ в крепости Акасака в Кавати, которую Кусуноки спешно готовил к обороне. Крепость представляла собой квадрат со стороной около 600 метров, огороженный частоколом, с простыми деревянными башнями. Двести самураев защищало крепость, в то время как остальные 300 воинов армии Кусуноки заняли позицию на соседнем лесистом холме.
Самураи бакуфу, увидев, что крепость не имеет ни валов, ни рвов, попытались взять ее штурмом, но были отбиты метким огнем защищавших ее лучников. Военачальники скомандовали отступление и стали готовиться к новому приступу. В то время как они отдыхали, на них напали укрывшиеся на холме лоялисты, а Кусуноки сделал вылазку из крепости и гнал их на протяжении нескольких миль. Войска бакуфу предприняли еще несколько попыток взять крепость, но Кусуноки проявлял большую изобретательность, защищая ее. На склоне холма он подвесил на веревках бревна, которые скатывали на осаждавших, когда те пытались подняться по склону. Камни, кипяток и смола заставляли их держаться подальше от стен.
Осада превратилась в блокаду, и вскоре у Кусуноки осталось провизии всего на пять дней. Он решил оставить форт и, чтобы прикрыть отступление, придумал следующую уловку. Приготовили огромный погребальный костер, на который положили тела погибших. Когда все было готово, защитники, хорошо знакомые с местными лесами и холмами, под покровом ночи по двое или по трое выбрались из крепости. Когда все ушли, последний оставшийся в крепости самурай зажег погребальный костер. Увидев огонь, солдаты бакуфу бросились к крепости и обнаружили там единственного самурая, который со слезами поведал им о массовом самоубийстве великого клана Кусуноки. Сцена была слишком реалистична, чтобы вызвать сомнения, и воину, оплакивавшему гибель соратников, позволили уйти. Через некоторое время Кусуноки перешел в наступление и вновь захватил крепость Акасака. Правда, на этот раз он сумел продержаться там только три-дцать дней, так как войска бакуфу выкопали траншею и отрезали его от воды. Ему вновь удалось уйти.
Император Го-Дайго был менее удачлив, чем его верные сторонники. Он попал в плен во время штурма Касаги. В 1332 г. его сослали на остров Оки, но через год он бежал, укрывшись под кучей водорослей на дне рыбачьей лодки. К тому времени поднялась уже вся западная Япония, вдохновленная примером Кусуноки Масасигэ, который занял хорошо укрепленный форт Тихая и сдерживал под ним значительную часть войск бакуфу, пытавшихся выбить его оттуда. Тем временем число сторонников императора росло с каждым днем.
Штурм крепости Тихая дорого обошелся бакуфу. После первого же приступа восемь писцов в течение трех дней составляли списки убитых. Крепость Тихая была построена на холме, отделенном от соседних холмов глубокой расселиной – позиция, укрепленная самой природой. Считалось, что с двух сторон она неприступна и почти неприступна с двух других. Войска бакуфу применили тот же прием, который сработал при осаде Акасака, отрезав крепость от воды. Но в Тихая был свой колодец, и ее защитники отвечали на каждую попытку взять крепость приступом лавиной камней и стрел. Осаждающие ответили хитростью на хитрость и построили большой деревянный мост, который перебросили через самую узкую и самую глубокую часть ущелья. В день штурма, когда на мосту столпились вражеские самураи, защитники его подожгли.
Отчаявшись, командиры войск бакуфу попытались прибегнуть к подкупу и привязали к стреле послание одному из людей Кусуноки, в лояльности которого у них были основания сомневаться. Однако письмо было доставлено прямо к Кусуноки, и он использовал мнимое «предательство» в качестве ловушки. Позади башни, которую должны были «сдать», выкопали глубокий ров. Безлунной ночью вражеским солдатам дали туда проникнуть, и как только авангард штурмового отряда провалился в ров, их начали обстреливать со всех сторон. Им пришлось так быстро ретироваться, что остальная часть армии приняла их бегство за вылазку противника и атаковала своих же. Оборона крепости Тихая, которая внесла немалый вклад в борьбу за дело императора, считается одной из самых блестящих военных операций в истории Японии. Подобные кампании привели к первым со времени монгольского вторжения серьезным изменениям в самурайской тактике. Такие действия, как защита крепости или длительная осада, исключали использование конницы – лошади были нужны только как транспорт. В пешем строю коробчатые доспехи типа ёрои были непрактичны, и по мере того как японцам все больше приходилось полагаться на пехоту, их вооружение постепенно менялось. Чтобы надеть доспехи ёрои, состоявшие из двух частей, требовалось слишком много времени, поэтому их заменили цельным панцирем того типа, что прежде использовался лишь для вооружения пехотинцев. Исчез кожаный нагрудник, а на смену тяжелой «юбке» ёрои пришли легкие составные набедренники кусадзури. Для ближнего боя многие самураи предпочитали нагината с коротким клинком или зловещего вида длинный меч, называвшийся но-дати и напоминавший нагината старого образца со 120-сантиметровым клинком. Появилась новая форма набедренников для защиты от рубящих ударов, а назатыльник шлема, закрывавший шею, чаще выгибали наружу, а не вниз, что позволяло более свободно манипулировать оружием. Начали носили не один, а два бронированных рукава; усилили личины; на смену отделанным мехом сапогам для верховой езды пришли легкие сандалии. Следует помнить, однако, что все эти изменения происходили постепенно, между 1350 и 1500 гг. До конца XVI века ёрои все еще делали и носили.
