Встав ровно посредине палубы, капитан дождался выравнивания курса. Убедившись, что двигатели работают синхронно, он опять обратился к механикам:

— Стоп! Поставьте отметку на левом двигателе. Это его мощность для среднего хода. Вот как это происходит, — перевел он взгляд на своих учеников. — Похоже, мы делаем три узла, а то и все четыре.

Прошло еще несколько минут. Ничего не сломалось, и Эндрю почувствовал, что напряжение отпускает его. Черт подери, вся эта конструкция работает!

Буллфинч скомандовал «полный вперед», и вибрация стала еще более сильной. Волнение моря тоже слегка увеличилось, и каждый раз, когда нос «Суздаля» разрезал очередную волну, верхнюю палубу обдавало водопадом брызг.

Двадцативесельная галера, одна из немногих оставшихся от римского флота, неслась им навстречу из дальнего конца залива. Гребцы мощно работали веслами, а поравнявшись с броненосцем, изящно развернулись. Было видно, что это настоящие моряки, куда более умелые, чем те, кто последние четыре недели тренировался на берегу. Гребцы почти касались веслами борта «Суздаля», без труда удерживаясь рядом с броненосцем.

— Есть донесения от сторожевиков? — спросил у них Марк, пытаясь перекричать рев ветра и машин.

— Мы опять видели этот корабль и прогнали его. Эндрю облегченно вздохнул. Сторожевые суда охраняли территорию почти в тридцать миль. Неделю назад была замечена быстрая карфагенская галера. Римляне не могли догнать ее, а она упорно избегала боя, тут же скрываясь, едва они пытались к ней приблизиться. Хорошо, хоть сегодня утром ее нет поблизости. Долго ли еще удастся держать Кромвеля в неведении? Если Тобиас вернется сюда на «Оганките», он может закупорить устье Тибра и все их планы полетят к черту.

— Вот наша цель! — воскликнул Буллфинч, указывая в сторону берега.

Эндрю поднял к глазам полевой бинокль. В нескольких сотнях ярдов от них на волнах покачивался плот, на котором возвышалась мишень. Это была стена, покрытая двойным слоем рельсов и несколькими слоями шпал.

— Ради этого мы сейчас здесь, — с дрожью в голосе произнес Эндрю. — Спущусь на батарейную палубу.

— Эй, ты помнишь, что мы еще не знаем, насколько надежны эти пушки? — крикнул ему Эмил, когда он был уже на крыше рубки.

Эндрю ответил ему вымученной улыбкой и начал спускаться вниз по лестнице.

На несколько мгновений он задержался в тесной рубке, смотря на затянутое облаками небо, видневшееся в отверстии люка. Сделав глубокий вдох, Эндрю поставил ногу на верхнюю ступень лестницы, ведущей на батарейную палубу. Пару секунд спустя он уже был внизу. Почувствовав под ногами пол, Эндрю выпрямился и тут же крепко выругался, стукнувшись головой о низкий потолок. Канониры заухмылялись, но благоразумно промолчали.

— К стрельбе готовы? — резковато спросил Эндрю, морщась от боли и проклиная свою неловкость.

— Для того здесь и торчим, сэр.

Услышав знакомый голос, Эндрю улыбнулся, и его настроение сразу же улучшилось. О'Мэлли, один из ветеранов 44-й, давно уже был командиром батареи, но сейчас вновь встал к орудию.

Испытание первой карронады провели четыре дня назад, ее ствол едва успел остыть после грубой токарной обработки на станке, спешно сконструированном Джоном из бывшей бурильной машины.

Эндрю оценивающе осмотрел орудие. Конечно, приземистой, бочкообразной пушке не хватало изящества драгоценных о'дональдовских «наполеонов». Длина ствола составляла всего четыре фута. Внутри он был укреплен листовым железом. Такими же листами для большей надежности была обернута казенная часть пушки. Для наружной полировки орудия времени не хватило, и на неровной поверхности ствола уже проступили следы ржавчины.

Лафета не было; пушка лежала на грубо сколоченной тележке и крепилась к ней при помощи большого кольца, скрученного из куска рельса и припаянного к стволу снизу. Да, эту конструкцию никак нельзя была назвать элегантной, но от этого она не выглядела менее устрашающей. Эндрю нагнулся и посмотрел сквозь отверстие пушечного порта. Вдалеке на волнах покачивался плот-мишень.

Над его ухом раздался протяжный свист, он поднял голову и вытащил затычку из переговорной трубы.

— Я поведу корабль прямо на плот, — сообщил Буллфинч. — Когда парни будут готовы к стрельбе, дайте мне сигнал. После этого цельтесь и палите сколько хотите.

— Сначала попробуем пострелять с четырехсот футов, а там видно будет, — отозвался Эндрю.

— Выкатить орудие! — рявкнул О'Мэлли. Орудийный расчет кинулся к пушке, с помощью блока ствол орудия передвинулся вперед, и его дуло на несколько дюймов высунулось наружу.

О'Мэлли сгорбился над орудием, прицеливаясь. Затем он ухватился за ганшпут и приподнял ствол вверх. — Вытащить клин на одно деление! Один из канониров тут же взялся за тяжелый треугольный клин, лежавший под казенником, и слегка потянул его на себя. О'Мэлли кивнул и опустил ствол. — Поберегись!

Другой канонир протянул ему пальник. Ирландец встал сбоку от орудия и поднес пламя к запальному отверстию.

Порох в казеннике вспыхнул, пламя взметнулось вверх почти до потолка. Раздался оглушающий грохот, карронада откатилась назад, и вся батарейная палуба наполнилась дымом.

У Эндрю зазвенело в ушах. Отчаянно кашляя, он нагнулся к орудийному порту, и они с О'Мэлли чуть не стукнулись головами.

Ядро плюхнулось в море, не долетев до плота ярдов сто, к тому же на пятьдесят с лишним ярдов правее, чем нужно. С верхней палубы донеслись разочарованные возгласы.

О'Мэлли выглядел озадаченным.

— Слишком большое расстояние для выстрела прямой наводкой, сэр. Надо подойти поближе.

Эндрю не хватало воздуха для слов, и он ограничился кивком.

— Заряжай! — скомандовал О'Мэлли.

Его подручный открыл крышку люка в середине палубы. Оттуда моментально высунулся мальчик, передавший канониру пороховой заряд. Секунду спустя мальчик вновь исчез в темном отверстии и закрыл за собой люк.

«Суздаль» продвигался вперед, и мишень становилась все ближе.

Эндрю подумал, что перерыв между выстрелами гораздо больше, чем обычно, когда стреляют четырехфутовыми ядрами. На суше они за это время успели бы выпустить шесть или семь снарядов.

Наконец один канонир забил в ствол порох, а два других с трудом доволокли до орудия тяжелый снаряд, взятый с прикрепленной к стене стойки, и, кряхтя, вогнали его в жерло орудия.

Пушку снова подкатили к порту.

До плота оставалось менее ста ярдов.

— Остановите корабль, — сказал Эндрю в переговорную трубу. — Хочу посмотреть, что у нас получится вблизи.

Машины внизу смолкли, но влекомый инерцией корабль продолжал продвигаться вперед.

— Очистить верхнюю палубу, — приказал Буллфинч. — Нас может задеть обломками.

Все наблюдатели поспешили укрыться за бронированной орудийной башней, и Эндрю услышал топот ног у себя над головой.

— Полный порядок! — крикнул Буллфинч. Пятьдесят ярдов до цели. Эндрю дал знак О'Мэлли.

— Огонь!

Эндрю показалось, что от грохота у него сейчас расколется голова. Подбежав к орудийному порту, он увидел, что плот раскачивается на воде, грозя вот-вот перевернуться.

В углу мишени была огромная вмятина, и из дерева торчали в стороны концы рельсов.

«Суздаль» все еще не мог остановиться.

Эндрю по пояс высунулся в отверстие бокового порта, и Марк помог ему выбраться на палубу.

— Ужасное зрелище, — прошептал римлянин. Броненосец как раз проходил мимо раскачивающегося плота, и Эндрю смог в подробностях разглядеть последствия произведенного выстрела.

От вмятины в небо поднимался дымок. Рельсы были согнуты и перекручены, а те два, на которых пришелся основной удар, были сломаны посредине.

Когда «Суздаль» миновал плот, Эндрю удалось осмотреть заднюю сторону мишени. Несколько шпал прогнулись, деревянная стенка растрескалась, и все вокруг было засыпано щепками.

— Ядро не прошло насквозь! — с разочарованием воскликнул Эндрю.

— Ну и слава Богу, — заметил Эмил. — Вспомни, что это образец нашей брони.