Т. Т. Мэдоуз описывает казнь 34 бунтовщиков, имевшую место 30 июля 1851 г.:

«В земле была вырыта яма, рядом с которой стоял прислоненный к стене крест, из чего явствовало, что по меньшей мере одного человека собираются подвергнуть позорной, долгой и мучительной казни, известной под названием Линг-Чи. Как только тридцати трем из осужденных отрубили головы, тридцать четвертого привязали к кресту. Вся его одежда состояла из широких штанов, закатанных как можно выше и обнажавших бедра и ягодицы. Это был крепко сложенный мужчина, выше среднего роста и примерно сорока лет от роду. Поскольку мы находились в 25 ярдах от места казни и осужденный был повернут к нам боком, мы не могли уследить за всей процедурой, однако видели, как палач сделал ему два надреза на лбу, отрезал левую грудь и срезал плоть с бедер. С начала казни и до момента, когда осужденного сняли с креста и обезглавили, прошло едва 5 минут». По Дж. Г. Грею, и техника надрезов, и их количество варьировались в зависимости от тяжести преступления. Там, где должно было проявить милосердие, делалось всего восемь надрезов, однако суровая кара предусматривала до 120».

В былые времена подобное наказание существовало в Японии и называлось там «смерть от двадцати одного надреза». Точно так же, прежде чем прикончить преступника, палач срезал плоть с различных частей тела. Древние перуанцы, совершая ритуальное убийство, делали то же самое.

Это место было известно в средние века сначала как лошадиный рынок, а затем как рынок, на котором торговали овцами, коровами и свиньями. Название произошло от Smethefelde или Smooth fild (ровное поле). С 1125 по 1850 гг. здесь проходила ярмарка святого Варфоломея; это продолжалось до тех пор, пока поле не стало ареной такого пьянства и насилия, что ярмарку пришлось прикрыть. Поле бьую местом рыцарских турниров, на одном из которых в 1357 г. присутствовали стразу два короля — Англии и Франции, и местом публичных казней в течение 400 лет до тех пор, пока в правление Генриха IV в Тайберне не была сооружена постоянная виселица.

В 1381 г. Уот Тайлер пришел на Смитфилд вместе с восставшими крестьянами на встречу с королем Ричардом II. Здесь он был ранен лордом — мэром Уолвортом, а позже казнен перед больницей святого Варфоломея.

Многие еретики и ведьмы также нашли свою смерть на поле Смитфилд.

Первым протестантским мучеником, сожженным здесь на костре, стал Джон Роджерс, викарий расположенной неподалеку церкви Святого Погребения.

«В год 1555 от рождения Господа нашего, в день 4 февраля, который был понедельником, рано утром жена охранника Ньюгейтской тюрьмы сообщила ему о том, что сегодня его сожгут на костре… Итак его привели на поле Смитфилд шерифы Лондона мистер Честер и мистер Вудруф, где он выказал мужество и терпение и, не употребляя много слов, попросил людей всегда придерживаться веры, которой он их учил и которую они приняли. А за дело веры он готов был терпеливо сносить творимые с ним жестокости и отдать свою жизнь Богу, а свое тело всепожирающему огню.

(«Книга мучеников», Джон Фокс, 1563).

В правление королевы Марии Тюдор было сожжено на костре не меньше 200 протестантов, большинство из них на поле Смитфилд.

Что касается скотного рынка, он всегда оставался самым грязным местом в Лондоне, пока его не перенесли в 1855 г. в Ислингтон, где он стал называться Столичный скотный рынок (Metropolitan Cattle Market). В «Оливере Твисте» Диккенс описывает свои впечатления от смитфилдского рынка:

«Вся земля была покрыта грязью и навозной жижей. Ноги утопали в ней по щиколотку. От вонючих тел животных поднимался густой пар… Туда-сюда сновали немытые, небритые, убогие фигуры…»

С открытием в 1865 г. Центрального рынка, старый Смитфилд пришел в запустение и впоследствии, в 1872 г., превращен лондонским муниципалитетом в общественный выгон.

Всепожирающее пламя, как средство умерщвления, использовалось с доисторических времен, и упоминания об этом виде казни мы находим в самых ранних письменных источниках.

Приведу две цитаты из Ветхого и Нового Заветов. Первая взята из книги Иисуса Навина (глава 7, стих 25) «И побили его все Израильтяне камнями, и сожгли его огнем, и наметали на него камни». Вторая — из Евангелия от Иоанна: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь и они сгорают». Очищающее свойство огня стало причиной того, что сожжение на костре считалось во всей Европе самым действенным средством борьбы с ересью и начиная с XII столетия предпочиталось и папской, и испанской инквизицией другим видам казни (см. Инквизиция).

Отдельные сведения о сожжении у столба за ересь можно найти в английских летописях начала XIII столетия. Один случай произошел в 1222 г., когда молодой дьякон предстал перед церковным судом, был признан виновным и позже, по приказу шерифа Оксфорда, сожжен на костре. Преступление его состояло в том, что он имел неосторожность влюбиться в девушку-ев-рейку и принять ее вероисповедание, предпочтя его своему собственному. По закону о ереси, изданному Генрихом IV, церковь получала право арестовывать всех, кто подозревался в распространении ереси, делай он это посредством письменного или устного слова. Тех, кто отрекался от своих слов, заключали в тюрьму, а тех, кто отказывался это сделать, прилюдно сжигали на костре. Первой жертвой закона стал Вильям Сотр, священник, преданный огню в Линне в марте 1402 г. В 1533 г. Генрих VIII отменил этот закон, однако издал свой собственный, предусматривавший сожжение на костре своих подданных, отказывавшихся верить В ТОу что хлеб и вино во время причастия превращались в тело и кровь Господни. По существу под действие этого закона подпадали все протестанты, впрочем, Генрих VIII, не особенно разбираясь, жег как протестантов, так и католиков.

Самые печально знаменитые гонения на английских протестантов имели место в правление дочери Генриха VIII, Марии[89] (1553–1558), когда по меньшей мере 274 человека — мужчин, женщин и даже детей — были сожжены заживо на кострах. Большинство из них приняли мученическую смерть в лондонском Смитфил-де, традиционном месте казней. Однако случилось так, что именно жестокость и неразумность Марии, пытавшейся навязать английскому народу католичество, отвратили от нее сердца подданных и отнюдь не послужили делу укрепления римско-католической церкви в Англии. Всенародное мнение о Марии, как о жестокой правительнице, подкрепила знаменитая хроника Джона Фокса, свидетеля этих событий, под названием «Книга мучеников». Говорят, что в течение всего последующего столетия эта книга, наряду с Библией, оставалась единственным чтивом простых людей.

Объявление о казни еретиков в Германии. 1555 г.

9 февраля 1555 г. в своей собственной епархии перед толпой в 7000 человек был сожжен на костре Джон Хупер, епископ Глостерский и Ворстерский:

«Место для казни выбрали рядом с огромным вязом, напротив церковного колледжа, где он обычно молился. Вокруг собралась огромная толпа, а ветки дерева были усыпаны зрителями. Епископ Хупер встал на колени и сложил руки в молитве. Закончив свое общение с Богом, он снял мантию и передал ее шерифу. За мантией последовали камзол, жилет и рейтузы. Оставшись в одной сорочке, он зажал ее подол между ног, где находился фунтовый мешочек с порохом. Такие же мешочки висели у него подмышками. Он подошел к столбу, где уже были приготовлены три железных обруча; один крепился вокруг талии, другой — вокруг шеи и третий — вокруг ног. Однако епископ не пожелал, чтобы его приковывали к столбу: «Вам нет надобности утруждать себя: я не сомневаюсь, что Бог придаст мне сил, чтобы выдержать силу огня и без обручей… Хотя я подозреваю, что человеческая плоть слаба, я верю в Божью милость. Впрочем, делайте так, как считаете нужным». Железный обруч закрепили вокруг его талии, но когда ему было предложено закрепить обручи вокруг шеи и ног, он от этого отказался, сказав: «Я уверен, что этого вполне достаточно». Стоя у столба, он воздел руки к небу в молитве. Человек, который должен был зажечь костер, подошел к нему и попросил у него прощения. «Почему ты просишь у меня прощения, если я уверен в том, что ты не сделал мне ничего плохого?» — спросил Хупер. «О, сэр, — ответил человек, — я должен зажечь костер». «Ты не сделал мне ничего плохого, — повторил епископ, — Бог простит тебе твои грехи, а сейчас делай то, что тебе приказано, я буду молиться за тебя».