— Завидуете, — повторила она и хищно усмехнулась.

— Все вы выплясывали перед ним и так, и этак, а он позвал на сеновал меня! И если он когда-нибудь вернется, он снова будет иметь меня — где угодно и когда угодно. И я не желаю слышать плохое ни о нем, ни о малыше!

Я выслушал все это и понял, но лишь частью мозга. Основная его часть работала над другим, и это другое никак не увязывалось с услышанным, боязливо прячась от меня.

Док облек эту мысль в слова.

— Вы хотите сказать, что мальчик очень похож на отца? — спросил он, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— Вылитый, — нежно сказала Салли.

И она ласково поцеловала рыжие локоны со странным серебряным отблеском.

— Я очень хотела бы увидеть того мужчину снова, и мне плевать на то, что тут скажут. Он прямо красавец, доктор!

— Красив-то он красив, — согласилась миссис Тейт, — но добрым его не назовешь, я увидела это с первого взгляда.

— Брось, мать, — встрял мистер Тейт. — У него такие приятные манеры, что ты ела из его рук.

Он засмеялся и повернулся к доку.

— Она сама бы пошла с ним на сеновал, если бы он ее повел, это факт. Верно, Гарри?

Гарри подтвердил, и все захохотали.

Миссис Тейт злобно прошипела:

— Вы бы, мужики, чем зубоскалить перед посторонними, лучше бы разыскали его отца и вытрясли из него какую-нибудь помощь своему отродью.

— По-моему, ты первая начала, — заметил мистер Тейт. — Нечего было перемывать наше грязное белье перед людьми, которых это не касается.

Затем он вежливо обратился к доку:

— У вас, наверное, была причина приехать сюда. Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Ну… — неопределенно протянул док.

Он взглянул на мальчика.

— Значит, вы говорите, он копия отца?

«Если это так, — подумал я, — то как он может быть мутантом? Мутант — это нечто совершенно новое, отличное от родителей. Если внешне он — точная копия, значит, строение и цвет волос — врожденные, и значит, тип крови и внутренние органы…»

Над Оленьим Рогом снова прогремел гром.

«Итак, его отец — тоже мутант», — подумал я.

Но док спросил:

— А кто этот мужчина, Салли? В этих холмах я знаю каждого, но никогда не видел никого, кто соответствовал бы такому описанию.

— Его зовут Билл, — ответила она, — как и малыша. Билл Джонс. По крайней мере, он так назвался.

— Вранье, — не утерпела миссис Тейт. — Он такой же Джонс, как и я. Мы узнали.

— А как он очутился тут? — спросил док. — Он говорил, откуда он?

— Он вел грузовик, — ответила миссис Тейт, — для какого-то магазина приборов, кажется Гроверса, в Ньюжейле. Он сказал, что по новым местам будут проверять телевизоры, и предложил посмотреть наш. Он провозился с ним чуть ли не час и не взял с меня ни цента. С тех пор телевизор работает очень хорошо. Тут бы и конец делу, но Салли все время вертелась под ногами и понравилась ему. Ворон они считать не стали, и вот сами видите, что получилось.

— Но в Ньюжейле нет никакого магазина Гроверса, — сказал я, — и никогда не было.

— Мы узнавали, — кивнула миссис Тейт. — Когда стало ясно, что должен родиться ребенок, мы стали искать мистера Джонса, но он, похоже, навешал нам лапши на уши.

— Он говорил мне, — задумчиво сказала Салли, — откуда он.

— Откуда? — жадно повернулся к ней док.

Изогнув рот, чтобы изобразить незнакомые звуки, Салли ответила:

— Хрилльянну.

Док вытаращил глаза.

— Что за черт? Где это?

— Нет такого места, — вмешалась миссис Тейт. — Даже школьный учитель не смог найти его в атласе. Еще одно вранье.

— Хрилльянну, — снова пробормотала Салли. — Он говорил о нем, как о самом прекрасном месте в мире.

Туча над Оленьим Рогом увеличилась, и ее края закрыли солнце. Блеснули молнии, прокатился гром.

— Нельзя ли взглянуть на ваш телевизор? — спросил я.

— Я так и знала, — сказала миссис Тейт. — Ладно, только не сбейте его настройку. Чего бы он там ни сделал, но телевизор работает просто замечательно.

— Не собью, — заверил ее я.

Я пошел по скрипучим ступеням, через веранду, мимо старика и жирного старого пса и попал в неопрятную и захламленную гостиную, где из софы вылезали пружины, а в углу на старой медной кровати спали шестеро ребятишек.

Телевизору, вероятно, стукнуло лет пять, но он был лучше и больше тех, которые выпускали в нынешнем году. Он стоял в конце комнаты, как святыня, и был покрыт куском красной ткани.

Я снял заднюю стенку и заглянул внутрь.

Не знаю, что я надеялся увидеть, но мне казалось странным, что человек наплел о себе какой-то чепухи и возился с телевизором просто так. Впрочем, похоже, не просто так. Я не понял того, что увидел, но даже для моих непросвещенных глаз было ясно, что мистер Джонс сделал с внутренней проводкой нечто совершенно необычное.

На стенке ящика крепилась абсолютно незнакомая деталь — маленький приборчик, немногим больше двух моих ногтей.

Я поставил заднюю стенку обратно и включил телевизор. Как и говорила миссис Тейт, работал он отлично, лучше, чем всякий другой. У меня появилось странное подозрение, что мистер Джонс так отремонтировал его, чтобы других мастеров не приглашали как можно дольше. Еще я подозревал, что эта деталь была чем-то очень важным для мистера Джонса.

Интересно, много ли таких деталей поставлено в телевизоры этого района и зачем они?

Я выключил телевизор и вышел.

Док все еще разговаривал с Салли.

— …хотел сделать еще несколько анализов, — услышал я. — Я могу отвезти вас и Билли прямо сейчас.

Салли хотела что-то сказать, но решение было принято без нас.

— Нет! — дико закричал мальчик.

С яростной силой молодого животного он вырвался из рук матери, упал на землю и так быстро улизнул в кусты, что никто и опомниться не успел.

Салли улыбнулась.

— Его напугали ваши блестящие машины и странный запах в госпитале, вот он и не хочет ехать туда снова. Но ведь с ним все в порядке? Тот доктор сказал, что ничего страшного нет.

— Не совсем, — неохотно протянул доктор. — Как раз по поводу рентгена он хотел кое-что уточнить. В дальнейшем это может оказаться важным. Давайте решим так, Салли: вы уговорите мальчика, а я через день-два приеду снова.

— Ладно, — ответила она, — идет.

Док поколебался, а затем сказал:

— Вы не хотите, чтобы я поговорил с шерифом насчет того, чтобы найти этого человека? Если это его ребенок, он должен что-то давать на его содержание.

В глазах ее появилась грусть.

— Я всегда думала, что если бы он знал о малыше…

Миссис Тейт не дала ей договорить.

— Да, конечно, — сказала она, — поговорите с шерифом. Давно пора кому-то что-то сделать, пока это отродье не выросло само собой.

— Хорошо. — Док кивнул. — Попытаемся.

Он бросил последний взгляд на кустарник, в котором исчез малыш, мы распрощались со всеми, сели в фургон и поехали восвояси.

Небо сильно потемнело, в воздухе пахло дождем.

— Ну, что ты об этом думаешь? — спросил я.

Док покачал головой.

— Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю. По-видимому, внешние характеристики унаследованы точно. Если и внутренние тоже…

— Значит, отец тоже мутант. Мы продвинулись еще на одно поколение.

— Это простейшее объяснение.

— А есть и другие?

Док не ответил. Мы проехали Поссум Крик, и начался дождь.

— Так что там с телевизором?

Я рассказал.

— Ты бы послал туда Джуда или кого-нибудь из ребят «Ньюжейл Приборс», пусть посмотрят и скажут, что это такое, — добавил я.

— Подозрительно пахнет это дело, — сказал док. — Прямо воняет!

Молния пронеслась так быстро и ударила так близко, что я не осознал ничего, кроме страшной ярко-зеленой вспышки. Док вскрикнул. На скользкой дороге, покрытой теперь тонкой пленкой грязи, фургон занесло, и я увидел, что деревья устремились к нам. Их вершины наклонились от внезапного порыва ветра. Грома не было, это я почему-то запомнил.

Фургон опрокинулся и ударился о стволы деревьев. Раздался сухой треск вперемешку с металлическим визгом и скрежетом. Дверца распахнулась, и я вылетел в кучу мокрых ветвей, а потом рухнул вниз на покатую землю. Я катился по склону, пока глубокая рытвина не остановила меня. Я лежал в ней и ошалело пялился на фургон, висевший над моей головой. Из открытой дверцы торчали ноги дока. Он не пострадал и сам выбрался на землю. И тут молния появилась снова.