– Где твой хозяин? – нетерпеливо спросил Крейн.

Бидл, все еще одурманенный пивом, стоял с самым тупым видом.

– Хозяин-то? – Он помолчал, словно не зная, как ответить, и поглядел на Крейна, раскачивавшегося перед его глазами из стороны в сторону. – Думаю, он в постели… или вышел куда-нибудь… а может…

Крейн наклонился почти вплотную к физиономии Бидла и, глядя ему прямо в глаза, заорал:

– Тащи его сюда! Сейчас же!

Бидл старался сосредоточить свой взгляд на кончике длинного носа Крейна.

Такого ответа на свой вопрос Крейн совершенно не ожидал: Бидла громко вырвало, длинная струя зловонного месива шибанула ему прямо в ноздри. Он с отвращением отшатнулся. Но ответил мгновенно: рука в перчатке нанесла жестокий удар Бидлу в лицо, он проскользил на спине через весь холл и влетел прямо под большую стоячую вешалку, которая тут же и накрыла его.

– Грязная свинья, – холодно, с отвращением произнес Крейн, подойдя к распростертому на полу Бидлу.

– Простите, мистер Крейн, это все из-за пива. Никак не мог удержать его… – Бидл снова рыгнул, пытаясь доказать, что это просто несчастный случай. – Не могу удержать… Это эль… Иногда выворачивает меня наизнанку.

– В таком случае я посоветовал бы тебе не пить его, – раздался голос с верхней площадки лестницы. Там стоял Демьюрел, в черном халате и красном ночном колпаке. – Бидл, проводи мистера Крейна в кабинет, я сейчас спущусь. Принеси поднос с шерри.

Бидл встал на ноги, пытаясь сообразить, какая дверь ведет в кабинет. Все двери были похожи одна на другую, и он никак не мог уразуметь, куда же ему ткнуться. Поняв по его лицу, что парень совсем сбит с толку, Крейн сам открыл дверь в кабинет. Он взял свечу с подставки в холле и вошел, оставив Бидла в темноте.

Крейн сразу направился к окну и раздвинул шторы. Серебряный лунный свет хлынул в комнату, обдав все предметы таинственным сиянием. Он поставил подсвечник на большой круглый стол посредине комнаты и сел в кожаное кресло у камина. Вскоре к нему присоединился Демьюрел, он подбросил в огонь сосновое полено.

– И чем же я обязан этому ночному визиту Джекоба Крейна? – спросил он.

– Деньги, викарий. Язык жизни.

– Но я дал обет жить в бедности. Каким же образом меня могут заинтересовать деньги? – полюбопытствовал Демьюрел, с улыбкой склонив голову набок.

– Что ж, коли дело обстоит так, моя задача станет легче. В вашем погребе находится моя партия бренди, и вы желаете, чтобы я заплатил вам за одну ночь хранения. – Он жестко взглянул на Демьюрела. – Платить вам я не хочу. В обмен за «стол и кров» для моего товара я готов предоставить вам то, в чем нуждаетесь вы. – Крейн снял кожаные перчатки и аккуратно разгладил их на колене.

Несколько минут мужчины молча смотрели друг другу в лицо.

– Но в чем я, по-вашему, могу нуждаться? У меня есть все, чего я желаю.

– Желание… Странное слово в устах священнослужителя. Неудовлетворенные страсти, похотливое наслаждение от завоеванных позиций. Всяческого рода магия, колдовские фокусы, о которых не должно думать святым отцам. Нет, в самом деле, это слово никак не подходит служителю церкви. – Крейн стиснул перчатки в руке. – Ну, а если бы я сказал вам, что есть у меня пара людишек, которые охотно освободили бы вас от одного из подобных желаний, они имели бы для вас какую-то ценность? И какую?

– Вор есть вор, и они должны будут предстать перед властями, дабы ответить за свои преступления. – Демьюрел придвинул свое кресло к Крейну. – В конце концов, они сговорились украсть нечто весьма ценное, нечто такое, за что я заплатил хорошие деньги. Право, ваш долг, как истинного гражданина, передать их властям безвозмездно.

Неуловимо быстрым движением Крейн вскочил с кресла, выхватил кинжал из ножен и приставил длинный острый клинок к горлу Демьюрела.

– Я пришел сюда не шутки шутить, викарий. Итак: намерены вы заплатить за них или мне отпустить их? Один из них у вас, у меня двое остальных. За три сотни фунтов вы можете получить их всех. Я, разумеется, не допускаю мысли, что они однажды увидят изнутри зал суда, так что можете делать с ними все, что вам угодно. – Он плашмя провел клинком по горлу Демьюрела. – Слышу, вы собираетесь препроводить этих юнцов в ту вашу башню. – Крейн сделал паузу и жестом указал на окно. – Я видел, там, в вашем саду, копают вовсю, хотя сейчас вроде и не время для посадок. Впрочем, я думаю, все зависит от того, что за зернышки вы собираетесь закопать в землю. – Крейн приставил кончик лезвия к горлу Демьюрела, под подбородок, и слегка нажал.

– Три сотни фунтов, вот и отлично. Я велю Бидлу приготовить вам деньги. И когда же мои гости окажутся на моем попечении? – Демьюрел хрипло выдавливал каждое слово, боясь шевельнуться.

Крейн отвел кинжал от его горла и вложил в ножны, спрятанные под подкладкой куртки.

– Я приведу их сюда через час. И надеюсь, деньги уже будут ждать меня. Любой трюк – и вы окажетесь среди тех ваших саженцев. Понятно?

– Мистер Крейн, я никогда бы не пожелал обмануть человека, который умеет так блестяще изъясняться на чистейшем королевском английском.

– Скажите мне, Демьюрел, что это у вас за сокровище, ради которого они готовы жертвовать своей юной жизнью? – Крейн оглядел полуосвещенный кабинет, ища глазами что-либо ценное.

– О, сущая безделица, просто артефакт, привезенный сюда неким исследователем, религиозная реликвия, не имеющая никакой цены ни для кого кроме такого истинно верующего человека, как я, – не без колебания ответил Демьюрел, не зная почему Крейн задал ему вдруг такой вопрос.

– Я много путешествовал, объездил весь мир. Увидеть подобную вещицу мне было бы чрезвычайно интересно. – Крейн сунул руку в карман и щелкнул рукояткой кинжала, с улыбкой глядя на Демьюрела.

– Я могу это понять, – быстро проговорил Демьюрел. – Не думаю, чтобы кому-либо пошло во вред, ежели я покажу вам, что в действительности представляет собой эта моя маленькая причуда. – Повернувшись к двери, он громко крикнул: – Бидл, принеси-ка тот футляр из моей комнаты, нашему гостю угодно взглянуть на вещицу, из-за которой столько шуму.

Бидл сидел на полу в холле, все еще приходя в себя от пива и полученного удара. Он забыл даже принести бренди, заказанное Демьюрелом. Вообще забыл, где находится. Он старался оторвать себя от пола и в конце концов умудрился встать на непослушные, онемелые ноги. В сумеречном своем состоянии он не помнил, ответил ли он своему хозяину или нет.

– Бидл, пьянчужка-пичужка, поднимайся и принеси футляр. Мой гость ждет. – Громовой приказ разнесся по всему дому.

Хозяин и его гость слышали пыхтенье Бидла, карабкавшегося вверх по ступеням, а потом попытавшегося бежать по длинному коридору к кабинету Демьюрела. Тяжелые, глухие звуки давали им знать, как часто Бидл падал, споткнувшись о коврик, плохо пригнанную доску пола или о собственные ватные ноги.

– Есть у него маленькая слабость, – заметил Демьюрел и поднял глаза к потолку, услышав грохот над головой. – Любит выпить. В его жизни так мало удовольствий, что трудно отказать ему в этом.

– А в чем находите удовольствие вы, викарий? Деньги? Здоровье? Власть?

– Нет, нет и нет. Мои удовольствия самые простые, я льщу себя надеждой исполнить волю пославшего меня.

– Значит, это неправда, будто вы лжец, обманщик, а по словам некоторых, даже убийца? – смеясь проговорил Крейн.

Демьюрел не знал, что думать: уж не издевается ли над ним контрабандист? Проведя долгие годы в море, Джозеф Крейн обладал горячим нравом. Четырнадцатилетним мальчишкой его завербовали во флот. Он получил от вербовщика «королевский шиллинг» и проснулся в трюме парусника, державшего курс на Индию. В двадцать четыре года он сбежал с корабля и с тех пор зарабатывал деньги контрабандой, а при случае мог и перерезать глотку.

Наконец Бидл вернулся, таща длинный черный футляр, и положил его на стол посредине комнаты. Демьюрел поднялся с кресла и зажег еще одну свечу. Затем торжественно распаковал акациевый столбик и черную руку. Наконец он вынул и Керувима. Крейн смотрел на маленькую золотую фигурку с крылышками, сиявшую в лунном свете.