Решка смутился, осознав, что полностью обнажён, и, прикрыв ладонями пах, добрался до пакета, лежавшего в кресле. Одевшись в свободные серые брюки-трансформеры, бежевую рубашку из искрящейся моноткани и лёгкие спортивные туфли, он почувствовал себя намного лучше, и приготовился приступить к трапезе.

– Мемета, подскажи, пожалуйста, сколько времени прошло с момента моего отключения? – попросил Двадцать Шестой, смакуя прохладную воду, налитую в высокий тонкий стакан.

– Три стандартных дня и восемь часов, причём эти часы ты бессовестно продрых, агент… А оперативная задача ждать не будет, знаешь ли, – искин вздохнул. – Так что кушай, приходи в себя, и начнём работать.

Посреди безбрежного моря, заполненного спрессованными за долгие века и тысячелетия криками чаек, шелестом волн, набегающих на песок далёких берегов, треском раскрывающихся парусов древних кораблей, и дивным вкусом выдержанных китовых песен, на маленьком плоту лежал, раскинув ноги и заложив руки за голову, человечек в белых одеждах, и мечтательно смотрел в нависающее небо. Вместо звёзд над ним проплывали окутанные сияющим газом галактики, сталкивающиеся и разлетающиеся, плюющиеся яркими выбросами джетов сверхмассивных чёрных дыр, и осыпающиеся сверкающим прахом выгоревших светил.

Человек наблюдал за этим небывалым зрелищем, похохатывая при особо крупном слиянии группы галактик, или при взрыве чёрной дыры, выбрасывавшей всю накопленную массу и энергию в исполинском всплеске жёсткого излучения. Ему было хорошо и спокойно здесь, в этом маловероятном океане, населённом видениями и мечтами сотен миров, о его плотик тёрлись спинами мерцающие миллионами звёзд рыбы-вселенные, и игривые мальки-миры запрыгивали на крепко сбитые доски.

Когда-то и где-то он был. Иногда даже вспоминались и короткое имя, и фамилия, словно взятая из древней легенды о стрелке, и название какого-то далёкого мира… Макс. Макс Телль. Марс.

Но волны так ласково качали его колыбель, что он снова и снова погружался в сладкие чужие грёзы.

Ему было хорошо…

А кто-то смотрел на него, из далёкого далёка, и тихо шептал: « Макс, пожалуйста, потерпи ещё немного… Не забывай себя. Не забывай…»

Женщина на вершине тонущей в тумане башни-небоскрёба замерла, и оставалась неподвижной очень долго. Тело казалось статуей из чёрного металла, и только блестящие глаза на бледном лице медленно двигались, провожая огромную желтоватую Луну. На поверхности спутника можно было различить серебряные блёстки сооружений, огоньки двигателей, тончайшие сеточки орбитальных верфей и короткие запятые станций обороны…

Но взгляд необычно удлинённых к вискам глаз, из-за которых облик этой леди казался диким и хищным, не замечал созданного человеческими руками. Она впитывала силу древней забытой богини. Взывала к застывшим тысячелетия назад слезам и крови, молитвам и хвале неисчислимых верующих в Ночь – Никту, Дургу, Гекату, Эрешкигаль… Грабила этот невероятно щедрый мир, лишённый сильных, но исполненный накопленной веками Силы. Выпивала его… и не могла насытиться.

Большой Лондон засыпал. Мегаполис, многие годы не знавший сна, заволакивало липкой пеленой, погружавшей в липкие видения, не нёсшие отдыха. Отдельные волокна тумана взлетали выше, над крышами и скопищами антенн и энергопередатчиков, отделялись и летели вверх, образуя мутную сферу вокруг сидящей на скрипящих пластикатовых поручнях женщины в чёрном. На её красивом холодном лице выделялись алые губы, складывавшиеся в улыбку.

Химера часто приходила в сюда, Большой Лондон 23-го века. Спокойные времена, ленивый темп жизни, свобода от свободы… Веком раньше, или веком позже – было бы совсем не то. Войны, орбитальные удары, вакуумные бомбы, эпидемии – ничего из этого не могло помешать ей брать силу, но вот удовольствие… «Удовольствие они бы мне испортили. Наслаждение моментом тишины, липкого тумана, ночной гулкой пустоты и притяжения огромной Луны, нависающей над городом», – она вздрогнула, почувствовав тревогу, но расслабилась и замерла в прежней позе. Ноги чуть напряжены и разведены в стороны, спина выгнута, шея отклонена назад, чтобы лицо обращалось вверх, к небесам и едким капелькам тумана, оставляющим вкус металла и кислоты на полных губах. – «Невероятно. Но мне здесь нравится. Здесь так спокойно».

Она в последний раз вдохнула лунное сияние, и медленно выпрямилась. По длинным тёмным волосам, блестящим тьмой во тьме, пробежали молочно-белые искорки. Запахло свежестью и дождём. Где-то вверху медленно валился носом к земле потерявший управление стратосферный лайнер. Уснувший за штурвалом пилот навалился на сенсор блокировки автопилота, и примитивный искин напрасно мигал предупредительными сигналами пульта – до падения оставались считанные минуты. Блестящие алые губы раскрылись, и между светящимися в темноте идеальными зубами мелькнул влажный язычок. Она сыто облизнулась. «Жертвы? Пусть будут жертвы. Они не важны. Ночь забирает тех, кто слаб».

Химера застегнула крепления зеркального шлема, герметизировала перчатки, и молча шагнула с поручней навстречу светящейся сквозь мглу сетке улиц. Туман рассеялся. Чёрная тень, рассекающая с гулом воздух, растворилась в ночи.

– Что сказал посланник? Они дадут нам технологии, или, как обычно, ограничатся поставками оборудования, которое выходит из строя и рассыпается в пыль после нескольких применений? – канцлер поправил кружевной воротничок, и привычным жестом завязал щегольский узел на белоснежном галстуке, смотря немного в сторону от визиокамеры.

– Да ничего он пока не сказал, привыкает к телу, – бургомистр тяжко сглотнул ставшую вязкой слюну, – ходит по Цитадели, изучает обстановку…

– Смею надеяться, вы его хотя бы в маске выпускаете? – Ле Рой перевёл взгляд холодных голубых глаз прямо в камеру, но Станнеру показалось, что ему заглянули прямо в душу, до самых её глубин, находившихся где-то в районе сфинктера, который вдобавок рефлекторно сжался. – Охрану приставили?

– Обижаете, господин Рой, в биомаске, под усиленной охраной и с тремя дронами-невидимками…

– Хорошо. Как только, хм-м-м, господин посланник будет готов к переговорам, немедленно сообщите мне.

– Будет сделано, господин Рой! Рады стараться!

– Старайтесь, старайтесь… Конец связи.

– Так точно, конец связи…

Генерал-бургомистр Станнер оттянул тугой воротничок парадного костюма, который клялся отдать биоморферам на перешивку уже третий год, и судорожно вздохнул. Расстегнув застёжки до середины груди, он с наслаждением отдышался, от чего его мясистое лицо стало менее багровым, и выругался:

– Да пошёл ты в задницу, козлина столичная! Как г*** разгребать, так Джо Станнер ответственный, а как пенку с пива сдувать, так тут сразу Ле Рой и, мать его, скотина Гаррисон… Ничего с вашим злодолбучим посланником не случится, у нас тут не Марс-Сити, мать его! – бургомистр немного подумал, и добавил, успокаиваясь. – Но надо бы и впрямь проверить, как там дела с бывшим Теллем…