– Прекрати барабанить!

В конце концов я послал собаку вниз с запиской, засунув ее под ошейник. Ждал целую вечность, а потом услышал лай на улице. Глупый пес не доставил сообщение! Я был близок к отчаянию. Пришлось встать в туалет, но как я туда добрался, не помню, все было как в тумане. Стоя на лестничной площадке, хрипел что есть мочи, но отец врубил Тома Джонса, и я был вынужден спуститься вниз и сообщить ему, что заболел. Папа заглянул мне в рот и воскликнул:

– Господи, Адриан, твои гланды похожи на ракеты “Поларис”! Что ты здесь делаешь? Марш в постель, болван!

Он измерил мне температуру: 40. По всем правилам я уже должен был умереть.

Сейчас без пяти минут полночь, врач придет только утром. Остается только молиться о том, чтобы дотянуть до утра. Если случится худшее, завещаю все мое имущество Пандоре Брейтуэйт, проживающей по Вязовому проспекту, № 69. По-моему, я в здравом уме. Трудно точно сказать, когда у тебя температура 40.

У меня тонзиллит. Это подтверждено официально. Лечусь антибиотиками. Пандора сидит у моей постели и читает вслух. Лучше бы она этого не делала, каждое слово камнем падает мне на голову.

Получил открытку от мамы с пожеланием выздоровления. Внутри открытки нашел пятифунтовую банкноту. Попросил отца купить на них пять бутылок витаминизированного напитка.

Последняя четверть Луны

У меня был бредовый сон о леди Диане Спенсер. Надеюсь, я выздоровлю к ее свадьбе. Температура держится та же – 40.

Отец не справляется со Штыком, поэтому Пандора забрала его к себе. (Штыка, не отца.)

Врач сказал, что наш термометр сломан. Мне немного полегчало.

Сегодня вставал на двадцать минут. Смотрел “Поиграем в школу”, в этой передаче очень симпатичные девчонки.

Пандора принесла мне открытку “Выздоравливай!”. Она сама ее разрисовала фломастерами и подписала: “Твоя навеки, Пан”.

Я хотел поцеловать ее, но мои губы все в трещинах.

Почему мама не приехала навестить меня?

Мама только что ушла, чтобы успеть на поезд в Шеффилд. Я совсем без сил от всех этих переживаний. По-моему, у меня рецидив.

Пандора навещала Берта Бакстера. Говорит, что он достал медсестер своими выходками – не соблюдает постельный режим и не делает того, что ему велят. Его выгоняют в четверг.

А я мечтаю о тишине и покое больничной палаты. Из меня вышел бы идеальный пациент.

Отец Пандоры отдал Штыка в приют, который обходится ему в три фунта в день, но он говорит, что дело того стоит.

У меня начался период выздоровления. Мне нельзя нервничать, если я хочу восстановить силы и стать энергичным, как прежде.

День Британского Содружества в Канаде. Новолуние

Днем к нам наведался надзиратель, вылавливающий прогульщиков. Застукал меня в шезлонге в саду и не поверил, что я болен! Теперь доложит обо мне в школу! А того, что я сижу в пижаме, халате и домашних тапочках и пью витаминизированный напиток, он, похоже, вообще не заметил. Я хотел показать ему мои жуткие гланды, но он попятился назад и наступил псу на лапу. У пса очень низкий порог чувствительности, и он слегка озверел. Вышел папа и разнял надзирателя и пса, но, похоже, нам светят неприятности.

Врач сказал, что завтра, в зависимости от самочувствия, я могу отправляться в школу. Я знаю, от чего зависит мое самочувствие, и в школу не пойду.

В дом мистера Лукаса въезжают цветные! Я сидел в шезлонге и наблюдал, как они разгружали фургон с мебелью. Смуглые дамы заносили в дом огромные кастрюли; похоже, у них большая семья. Отец говорит, что это “начало конца нашей улицы”. Пандора состоит в Антифашистской лиге. Она считает, что мой отец – скрытый расист.

Читаю “Хижину дяди Тома”.

День независимости в США

На нашей улице полным-полно темнокожих людей. Они приезжают и уезжают на машинах, фургонах и мини-автобусах, то вваливаются, то вываливаются из дома мистера Лукаса. Отец говорит, что, наверное, в каждой комнате будет жить по три семьи, как это “у них” принято.

Мы с Пандорой собираемся познакомиться с ними и приветствовать их в нашем районе. Пусть знают, что не все белые люди отъявленные расисты.

Берт Бакстер все еще в больнице.

Третье после Троицы

Валялся в постели до шести вечера. Незачем было вставать. Пандора ушла в спортзал.

Миссис О'Лири пытается организовать вечеринку для всей улицы в честь свадьбы принца Чарльза и леди Дианы. Единственные, кто пока согласился, наши новые соседи Сингхи.

Берт Бакстер сбежал из больницы. Он позвонил в Национальный комитет гражданских свобод, и там ему сказали, что человек может выписать себя сам, что Берт тут же и проделал. Сейчас он в нашей гостевой комнате. Папа лезет на стену.

Пандора, Берт и я дали согласие на участие в уличной вечеринке. Теперь, когда Берт выкуривает столько сигарет, сколько ему хочется, он выглядит много лучше.

Заходил отец Пандоры, чтобы обсудить с моим отцом, как быть с Бертом и Штыком. Оба напились и заспорили о политике. Берт стучал по полу и просил их не шуметь.

Храп Берта доводит отца до белого каления. А мне все нипочем, я-то сплю с берушами.

Пошел сегодня в школу. Решил сдавать школьные экзамены по домоводству, рисованию, труду и английскому. А в университет буду сдавать географию, математику и историю.

Пандора сдает девять школьных экзаменов. Но у нее есть преимущество передо мной: она с трех лет записана в библиотеку.

Завтра заканчивается учебный год. Пандора уезжает отдыхать в Тунис. Как переживу разлуку, остается только гадать. Мы попробовали французский поцелуй, но ни мне, ни ей не понравилось, и мы вернулись к английским.

Кожа у меня отличная, ни одного прыща! Вот что бывает, если сочетать любовь с витаминизированными напитками.

В школе было просто чудесно. Все учителя пребывали в благодушном настроении. Прошел слух, будто пучеглазого Скратона видели смеющимся, но лично я не верю.

Барри Кент влез на флагшток и прицепил к шнуру трусики своей матери, и они весело развевались на ветру. Пандора заметила, что, наверное, их проветривают впервые за много лет.

Шону О'Лири сегодня исполняется девятнадцать. Он пригласил меня на день рождения. Он живет через дорогу, так что далеко ходить не надо.

На сегодня все, вечером вряд ли что-нибудь напишу, боюсь перебрать спиртного. Похоже, стоит переступить порог ирландского дома О'Лири, как ты уже пьян.

Первое настоящее похмелье. В возрасте четырнадцати лет, пяти месяцев и девяти дней. В постель меня уложила Пандора. Она вытащила меня из дома О'Лири на собственном горбу, как пожарник из огня.