Она вложила в его голову ложь. Мол, Мензини герой, а Уильям Макмиллон, который простил ее и взял к себе с ребенком от другого мужчины, злодей. А еще она полагалась на чувство родства и верность семье и потому не сомневалась, что сводная сестра сохранит ее вещи, бумаги, что поверит, будто она умерла, спасая ребенка. Вот стерва! Пибоди, возьми Бакстера и Трухарта и поезжай с ними в бар отеля «Сент-Реджис». Покажите персоналу фото Колуэйя. Может, кто-нибудь вспомнит, с кем он сидел за одним столиком в указанную в дневнике дату. Думаю, эта история займет какое-то время. Кэлллендер, где еще они встречались?

– У нее дома. Он умалчивает, где именно. Зато пишет о том, что она прислала за ним лимузин. Готова спорить, это еще больше раздуло его ЧСВ – чувство собственного величия. Как он рассказывает про то, как он ехал вдоль реки, какие виды открываются из ее окна – совершенно потрясающие, из чего можно сделать вывод, что это где-то в Верхнем Ист-Сайде. Швейцар, просторный вестибюль, частный лифт. Огромные апартаменты. А еще он в полном восторге от того, что у нее вместо прислуги дроиды.

– Значит, у нее водятся деньги. Она разыскала его. И у нее явно что-то на уме. Она дала ему почувствовать собственную важность – то есть то, чего ему так не хватало. И что ей было прекрасно известно. Она знала, на каких струнах надо играть.

– Значит, она давно присматривалась к нему.

– Теперь понятно, почему отсутствуют счета на оплату ингредиентов и оборудования для лаборатории. Это все она взяла на себя. Отыскала источники, какие не смогла разыскать даже наша Стронг. Скорее всего, за границей, а если здесь, то в глубоком подполье, среди ее старых контактов по культу Красного Коня.

– Но зачем, спустя все эти годы?

– Мензини умер всего несколько лет назад, ведь так? Возможно, это стало для нее поводом. Я спрошу у нее при первой же встрече. Эта особа наставляла внука, готовила. Она же чиркнула спичкой. – Ева прищурилась и произвела мысленные расчеты. – Он сидит в камере, пытаясь придумать способ, как выйти с ней на связь, в надежде на то, что деньги бабули обеспечат ему лучших адвокатов и он снова окажется на свободе. Он очень на это рассчитывает.

– Это он зря, – заметила Тисдейл. – Пусть даже не надеется.

– Нет, конечно. Он арестован. От него ей больше никакой пользы. Неужели причиной всему смерть Мензини? – рассуждала вслух Ева. – Зачем ей все это нужно? Что это? Месть за него? Или дань памяти? Черт! – в сердцах выругалась Ева и взъерошила волосы.

– Мы пропустили фото через программу компьютерного старения, – доложил Фини. – У нас есть картинка, как она предположительно выглядит сейчас. Но…

– Она наверняка сделала пластику, – закончила его мысль Ева. – Причем давно. Она сфальсифицировала свою собственную смерть. Так что старое лицо ей только мешало. И еще она наверняка слышала про арест Коллуэйя. Интересно, она испугается, что он ее выдаст?

– Кстати, он этого не сделал. Почему? – задалась вопросом Тисдейл. И впервые за все дни их сотрудничества Ева увидела, что агент бюро искренне расстроена. – Это дало бы ему шанс поторговаться с нами.

– Он умен и наверняка держит этот козырь про запас. Если она не придет ему на выручку, не выкупит его свободу, тогда он предаст ее.

– Она сбежит. Это не ваша вина, – сказал МакНаб Кэллендер. – Просто невезуха. У нее же есть деньги и связи, и она наверняка сделает ноги.

– В таком случае проверьте все частные шаттлы, которые были арендованы сразу после пресс-конференции. Кроме того, прошерстите списки жильцов всех дорогих кондоминиумов в Верхнем Ист-Сайде, с видом на реку, шикарным вестибюлем и швейцаром.

– И террасой, – добавила Кэллендер. – Я тут нашла описание того, как они с ней пили на террасе вино. С видом на восток. Потому что оттуда виден Рузвельт-Айленд.

– Она ему ничем не поможет, – заметила Тисдейл. – Если же рискнет, то мы ее схватим. Если нет, все равно схватим. Бюро задействует все ресурсы для ее обнаружения. Я не понимаю одного – к чему такая спешка.

– Потому что у нее есть формула.

– Она у нее давно, и были и время, и средства, чтобы при желании создать и пустить в ход отравляющее вещество.

– Да, но сейчас у нее появился повод.

– Ради него? – Тисдейл покачала головой. – Лично я сильно сомневаюсь, что она питает к нему теплые чувства.

– Мензини мертв. Дочь ей не нужна. Она для нее никто. Но внук? Он ее наследие. Он продемонстрировал ей, причем дважды, на что способен. Для нее он второй Мензини. Она не может ему ничем помочь, зато способна за него отомстить. Черт! – снова воскликнула Ева и вытащила коммуникатор. – Уивер и Ванн. Возможно, ей захочется завершить начатое им дело.

До Уивер она дозвониться не смогла, поэтому оставила ей голосовую почту. А вот Ванн ответил сам:

– Лейтенант, мы слышали про Лью. Я не могу поверить…

– Где вы? – перебила его Ева.

– Дома. Мы закрыли офисы и…

– Никуда не выходите. Никому не открывайте дверь, пока к вам не прибудут мои офицеры.

– Ничего не понимаю!

– И не надо. Главное, запритесь как следует и сидите дома. Где Уивер?

– Точно не скажу. Знаю лишь, что она ужасно расстроилась. Думаю, что, по всей видимости, отправилась домой.

– Сидите дома, – повторила Ева, после чего позвонила Дженкинсону: – Оправляйтесь домой к Ванну. Проследите, чтобы он носа не высовывал до моих распоряжений. Никого не впускать, никого не выпускать. Отправь Санчеса и Кармайкл домой к Нэнси Уивер. Если она дома, держите ее там. Если нет, разыщите. А теперь за дело.

Она направилась было к Уитни, но он появился сам.

– Нужно срочно обезопасить Миру и Рео, а также шефа Тиббл и вас, сэр. Джина Макмиллон может нанести удар по людям, которые причастны к аресту ее внука.

– Хорошо, я позабочусь.

– Что нам про нее известно? – задалась вопросом Ева. – Красивая женщина, лет семидесяти семи – восьмидесяти. Богатая. С железной выдержкой. Боже, да она же настоящий паук! Или вышколенный солдат. Или даже тайный агент! Интересно, она могла установить контакт с Мензини, пока тот был жив?

– Трудно сказать, – отозвалась Тисдейл, снова с расстроенным видом. – Хотя лично я сомневаюсь.

– Почему его не казнили? В те годы это была обычная практика. Он же военный преступник, массовый убийца, похититель детей, насильник. Перечислять можно до бесконечности.

– Мое мнение? Он был полезен.

– В деле создания химического и биологического оружия?

– Возможно. У него был извращенный ум, однако ему не откажешь в гениальности.

– Он наверняка нашел способ связаться с Джиной. Дабы пламя борьбы не затухало. Пусть мир не рухнул, но это еще не значит, что нужно отказаться от попыток его изменить. Или изменить свою тактику. Мензини неплохо зарабатывал, снабжая желающих химическим оружием. Не исключено, что тем же самым занимается и она.

– Ну я и болван! – взревел Рорк, стягивая с себя галстук. – Я же видел ее!!

– Это когда же? И где? – набросилась на него Ева. – Выкладывай!

– В кабинете Коллуэйя висит картина. Единственная приличная картина во всей его квартире на фоне всех этих дурацких абстракций. Она сразу бросилась мне в глаза, но тогда я не придал ей особого значения. Потребовалось время, но я нашел ее. Дайте экран.

Ева, насупившись, посмотрела на изображение длинной лестницы и фонтана. Лестница вела к старинному зданию, на вид – европейскому.

– Ничего не понимаю.

– Это Рим. Испанская лестница.

– Мензини напал на Рим и был там схвачен.

– Насколько я помню, с небольшим опозданием. Картина была написана до войны, итальянским художником, который погиб во время нападения Мензини.

– Слишком много совпадений. Совпадения вещь скользкая.

– Я тоже тогда так подумал. И проследил владельцев картины по ее страховому полису. Это довольно ценная работа, часть коллекции, которая принадлежит Джине М. Беллоне. Беллона – древнеримская богиня войны. Дайте экран. Вот она.

Да, красивая. Правильные черты лица, оливковая кожа, темные волосы с проседью. По имеющимся данным, вдова Карло Корелли.