– Да, так было бы проще. Тогда к чему такие сложности?

– К тому же Уивер любит компанию, одиночество не в ее натуре. Дважды была помолвлена. Возможно, она не умеет быть верной, зато легко заводит знакомства. Она – командный игрок, правда, при этом всегда хочет быть капитаном.

А мы с пользой провели время, подумала Ева. Похоже, мы с Рорком не зря приехали в офис компании.

– Хочу посмотреть на финансы Фишер, как следует прошерстить ее – на всякий случай. Но пока она остается для меня протеже Уивер. Той, кого Уивер лепила по своему образу и подобию, готовя к карьере. И это повышение было бы перышком в ее кармане, как ты считаешь?

– Трудно сказать, хотя в целом очень даже похоже. И все же мне это видится так: «Он въехал в ворота и свернул на подъездную дорожку». Но кто же он? Ван или Коллуэй?

– Я бы поостерегся утверждать, что это кто-то из них. Вдруг это все-таки Лестер, тот, который химик. Я еще не слишком к нему присмотрелась. Кроме того, мы пока так и не обнаружили никакой связи с культом Красного Коня. А ведь это – ключик к разгадке.

Рорк вышел вместе с ней из машины и в сумерках окинул ее с ног до головы пристальным взглядом.

– Но ты ведь наверняка к кому-то склоняешься. Лично я сейчас предпочла бы склониться к кому-то с бокалом вина и ясной головой.

– Что нам мешает?

– Верно, что нам мешает? – Она протянула ему руку. – Ты был так холоден, так высокомерен и даже чуть грубоват.

– И главное, мне даже не пришлось прикладывать к этому усилий.

– Это да.

Рорк рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать ее. Вернее, слегка укусить за нижнюю губу.

– Кстати, я тут подумал, что к вину отлично бы подошли спагетти с фрикадельками.

– Беру слова назад. Ты был вынужден разыграть тянущий на «Оскар» спектакль, чтобы казаться холодным, высокомерным и даже слегка грубым.

– Ага, теперь ты пытаешься мне льстить. Кстати, говоря об «Оскарах», до премьеры с участием Надин осталась пара недель.

– Прошу, не напоминай мне. – С этими словами она прошла в фойе, где их уже поджидал Саммерсет. Не успела Ева открыть рта, чтобы сформулировать подходящее оскорбление, как он уже сделал шаг вперед:

– У меня есть имя. Джузеппе Мензини.

– Кто это?

– Кем он был. Он был ученым, а также возглавлял одну из группировок культа Красного Коня. Через две недели после теракта в Риме он был схвачен на Корсике.

– Теракт был делом его рук?

– Одну минуточку, – перебил их Рорк. – Давайте для начала пройдем в гостиную. Ева хочет стаканчик вина, и мне почему-то кажется, что он у тебя найдется.

– Разумеется. Сейчас принесу.

Рорк положил ему на локоть руку:

– Входи и садись. О вине позабочусь я. Кстати, ты уже ужинал? – поинтересовался он, подходя к шкафчику в японском стиле.

– Ты ухаживаешь за мной?

– У тебя усталый вид.

Засунув руки в карманы, Ева пару минут постояла в дверях.

– Мне показалось, что сегодня ты похож на покойника даже больше обычного.

Эта ее фраза вызвала к жизни некое подобие улыбки. А кот потерся о ноги старого камердинера.

– Просто у меня был долгий день.

Да, пожалуй, лучше пройти в гостиную и сесть на плюшевый диванчик, оттенка алых рубинов, решила Ева.

– Джузеппе Мензини. Что тебе о нем известно?

– Родился в Риме в 1988 году, сын лишенного сана священника и женщины из его паствы. Согласно моим источникам, Сальвадор Мензини придерживался буквального толкования Библии. По его мнению, женщины должны были рожать детей в крови и муках. Мать Джузеппе умерла через несколько недель после тяжелых родов, на которых присутствовал лишь один Сальвадор.

– Да, печальное начало.

– Согласен. Спасибо. – Последнее слово было адресовано Рорку, который протянул ему бокал вина. – Сальвадор в одиночку растил и воспитывал сына. Они вместе странствовали по Европе. Сальвадор проповедовал. Не исключено, что у него были и другие дети, поскольку его религия требовала от него произвести на свет многочисленное потомство. Женщины же были созданы для того, чтобы подчиняться его воле и удовлетворять его потребности. Ни о каком насилии не могло быть и речи. Сальвадор был искренне убежден, что это данное ему самим Господом Богом право взять любую женщину старше четырнадцати лет.

– Хорошо устроился.

– Да. А вот закон был с ним не согласен. Он был арестован в Лондоне по обвинению в сексуальных домогательствах. Если моя информация верна, Джузеппе на тот момент было двенадцать лет.

– Похоже на то, – согласилась Ева.

– Мальчик ускользнул от органов опеки. Что касается самого Сальвадора, то один из его богатых сторонников внес за него залог, и он залег на дно. Что было с ними в последующие несколько лет – неизвестно. Но именно в эти годы родился культ Красного Коня, ну или, по крайней мере, в почву были брошены первые его семена. В 2012 году Сальвадора застрелил отец пятнадцатилетней девушки, которую тот пытался похитить.

– А его сын?

– Через два года он попал в поле зрения ЦРУ, М-6 и других спецслужб. У него были способности к химии.

Ева посмотрела в свой бокал и подумала: ага!

– Не удивляюсь.

– Считается, что он изучал ее под вымышленным именем, но подтверждения этому я не нашел. Между 2012 и 2016 годами и на заре Городских войн в Европе он занимался разработкой биологического оружия для разных террористических организаций. Впрочем, похоже, что сам он ни в какой не состоял, хотя, как считается, и возглавил одну из группировок культа Красного Коня. У него были укрепленные логова по крайней мере в трех местах Англии, Италии и Франции.

– А здесь, в Штатах? – перебила Саммерсета Ева.

– Об этом ничего не известно. Ему нравилась Европа. Сельской местности он предпочитал города, как, собственно, и его отец. Когда по всему континенту бушевали Городские войны, он снабжал оружием того, кто предлагал больше денег. Торговал взрывчаткой и, конечно же, своим излюбленным детищем – биологическим оружием.

– Официально, – продолжал Саммерсет, – своих детей у него не было. Однако свидетели утверждают, что они у него были, причем много, включая тех, что были похищены его сектой. Хотя сейчас невозможно утверждать, были ли они его собственными или же это были похищенные дети, которых он воспитывал как своих. Впрочем, он был не один такой. Были и другие, которые обладали большим числом сподвижников и большей властью. Его имя отнюдь не стояло первым в списке тех, кого следовало во что бы то ни стало обезвредить, хотя такие попытки предпринимались. И опять-таки, согласно имеющимся данным, данным, как вы понимаете, засекреченным и упрятанным с глаз подальше, одна из таких попыток его ликвидации закончилась гибелью пятерых детей. Спустя два месяца имело место нападение на кафе в Лондоне. Тогда-то его имя и переместилось на первые строчки новостей.

– Иногда позже даже хуже, чем никогда.

Ева пристально посмотрела на Саммерсета. Тот сделал глоток вина.

– Сказать, что мир сошел с ума, – значит, ничего не сказать. Грабежи, поджоги, убийства, изнасилования. Поначалу казалось, что полиция и военные как-нибудь с этим справятся, что жизнь вновь придет в нормальное русло. Люди запирались в домах или бежали из городов, надеясь переждать беспорядки в деревне. Увы, волну насилия погасить не удалось. Наоборот, она росла на глазах, грозя захлестнуть собой все и вся.

Саммерсет на минуту умолк и сделал еще глоток.

– Говорят, что по сравнению с теми, что стремились рушить и убивать, он был мелок – этакая мошка.

– Но мошку так и хочется прихлопнуть.

– Верно, но были и другие, те, что лучше организованы. Всегда найдутся те, кто будет ждать удобного момента. Существовали целые армии, наносившие точные удары – по военным базам, коммуникациям, по запасам продовольствия и пресной воды. Мензини с его культом Красного Коня было до них далеко. Они думали, что победа будет за ними, но в конечном итоге их поглотила та же самая волна. Вспомните, что вы видели за эти два дня. А теперь представьте то же самое, только повсюду – горы трупов, реки крови, разрушения, ужас, паника. Сдержать этот вал не под силу никакому закону. Лишь считаные смельчаки пытались, как вы сейчас, заслонить собой невинных от убийц. Более того, было невозможно отличить одних от других. И так несколько лет подряд. Благодарите судьбу, что вы оба этого не застали.