– Не раздумывая, – ответил Девон и скрестил на груди руки. – И что теперь?

– Если вы хотели заполучить бар и до сих пор не отказались от этой идеи, почему бы вам не взять денег взаймы у брата или же попросить его выкупить бар вместо вас? Не думаю, что для него это большие деньги.

– Если я не могу купить его сам, значит, он не мой. Я никогда не обращаюсь к Крису, когда мне нужны деньги. Он мой брат, а не ссудная касса. Больше мне на эту тему нечего добавить. И если вы не хотите повесить на меня теракт, то я, пожалуй, пойду.

– Мы ничего на вас не вешаем, и вы можете свободно отсюда уйти. Вас никто не станет задерживать.

Проскрежетав ножками стула о пол, Девон встал и направился к двери, однако, дойдя до нее, обернулся:

– Я бы не хотел поменяться местами с теми, кто видит в людях только плохое, – бросил он и, шагнув за порог, громко хлопнул дверью.

Пибоди зябко поежилась:

– Я прям-таки почувствовала себя виноватой.

– Ты коп. Тебе платят за то, чтобы ты видела в людях худшее.

– Я привыкла воспринимать это как охоту за самыми худшими.

Ева снова потерла затылок – на этот раз потому, что ей действительно было больно.

– Советую сосчитать, сколько раз перед нами на этом стуле сидел душка и милашка, который на поверку оказывался отъявленным мерзавцем!

– Думаю, мне не хватит пальцев на руке.

– Вот и я о том же. А теперь давай займемся братом Девона.

Кристофер Лестер был того же сложения и фенотипа, что и брат. Разница заключалась лишь в том, что вместо огненно-рыжих дредов он носит коротко стриженные и выпрямленые в стиле римского центуриона волосы. На нем был дорогой костюм и идеально завязанный галстук. И то и другое – коричневое, с бронзовым отливом.

Часы на руке поблескивали золотом.

– Доктор Лестер, – обратилась к нему Ева. – Спасибо, что согласились прийти.

– Буду только рад оказать вам помощь. Насколько я понимаю, это как-то связано с массовым убийством в баре «Виски с содовой» вчера вечером. Мой брат не находит себе места.

– Вы уже говорили с ним?

– Конечно же! Я позвонил ему, как только услышал об этом. Ведь будь он там…

– Я вас понимаю. Мы бы хотели записать наш разговор. – Ева включила записывающее устройство. – Сейчас я зачитаю вам ваши права. Это обычная процедура.

– Неужели? – Кристофер Лестер удивленно выгнул бровь.

– Да, так положено, причем в ваших собственных интересах, – и Ева зачитала права. – Вам все понятно, мистер Лестер?

– Да, понятно, – ответил Кристофер и сложил на столе крупные, как у брата, руки, правда, в отличие от Девона, ухоженные. – Мне непонятно другое – что, по-вашему, я могу сказать и в чем может заключаться моя помощь.

– Ну, никогда не угадаешь. Вчера, когда все это случилось, у вашего брата был отгул.

– И слава богу. Знаю, это звучит эгоистично, но ведь он мой брат.

– И вы тотчас же позвонили ему. Верно?

– Одна знакомая услышала в выпуске новостей и сообщила мне. Она была в курсе, что Девон работает менеджером в «Виски с содовой», потому что мы с ней там пару раз бывали. И да, я сразу же ему позвонил.

– А где на тот момент были вы?

– Как где? У себя в лаборатории. Вернее, уже собирался уходить. Но я тотчас же связался с ним по линку. Вы не представляете, как мне полегчало, когда я услышал его голос.

– То есть вы были не в курсе графика его работы?

– Нет, график у него вечно меняется, как и мой. Когда я позвонил ему, он был у бара, на улице. Внутрь его не пустила полиция. Он сказал, что хочет сам наведаться в управление, чтобы выяснить, что и как. Когда мы поговорили с ним позже, он сказал, что они с партнером сегодня утром посетят всех остальных работников и расскажут, что, собственно, произошло.

Крис на минуту отвел взгляд.

– Мой брат – сильный человек и хороший менеджер. Чтобы быть хорошим менеджером, нужно уметь разруливать проблемы – как мелкие, так и крупные, причем делать это непредвзято. У него это получается. Я никогда не видел его таким подавленным, как сегодня. И надеюсь, что в будущем это не повторится.

Он вновь посмотрел Еве в глаза.

– Я выполнил вашу просьбу и пришел сюда, чтобы поговорить с вами. И я отвечу на ваши вопросы, хотя прекрасно понимаю, что вы его подозреваете. Да, я отвечу на них, чтобы вы, лейтенант, поняли, что Девон – сильный человек, с обостренным чувством сопереживания. Он не просто любит свою работу, он искренне заботится о каждом, кто работает под его началом. Он не только назовет вам их имена, он назовет по именам всех членов их семей, клички собак и кошек, имена друзей и подруг. Потому что они были для него как семья.

– Он хотел приобрести заведение?

– Да, я в курсе. Его партнер, Квирк, рассказал мне, что несколько месяцев назад у Девона были такие планы, но ему не хватило средств.

– Зато они есть у вас.

– Верно. И я бы ссудил ему нужную сумму и даже лично предложил бы денег, прекрасно зная, что он откажется. Потому что мы с ним такие. Гордость – наша наследственная черта. Не знаю даже, что это такое, достоинство или недостаток. Но я вам скажу и другое: Девон искренне обрадовался, узнав, что заведение приобрел Рорк. По его мнению, оно попало в хорошие руки.

– После этого случая цена бара резко пойдет вниз.

Кристофер поморщился и вопросительно посмотрел на Еву:

– Лейтенант, неужели вы серьезно считаете, что такой человек, как Девон, способен сотворить тот кошмар, который случился в баре «Виски с содовой», лишь с тем, чтобы сбить рыночную цену заведения и оно стало ему самому по карману? Мой брат за всю свою жизнь никому не причинил зла. Ну а, кроме того, как он мог это сделать? Откуда ему было знать, как такое… А-а-а, понятно…

Крис откинулся на спинку стула и кивнул:

– Владелец ноу-хау – это я. Журналисты не сообщали подробностей, ограничившись заявлением, что преступник использовал некий биологический или химический препарат, который и стал причиной заражения людей в баре. Выходит, это наших с Девоном рук дело. Получается, что препарат дал ему я.

– Он мечтал приобрести бар. У вас нашлось для этого средство. Это всего лишь версия.

– Мой брат, конечно, не богач, по крайней мере, в финансовом смысле. Кстати, вам известно, что он уже планирует мемориал в память тех, кто погиб? Причем на собственные деньги? Потому что люди для него важнее денег, были и всегда будут. Я не требую, чтобы вы поверили мне на слово. Можете спросить любого, кто его знает.

– Вы работаете с галлюциногенами? С психоделическими веществами?

– Да.

– Недавно или в настоящий момент?

– Если вы получите разрешение у руководства лаборатории, я готов обсудить с вами мои проекты – прошлые, нынешние и предстоящие. Но я не имею права разглашать какую бы то ни было информацию, не имея на то разрешения, даже если это помогло бы снять подозрения с меня и моего брата.

– Ну хорошо. Спасибо за то, что приехали к нам. Наша беседа окончена.

– И это все?

– Да, на сегодня все.

Кристофер поднялся со стула.

– Даже не будь он мне братом, уверяю вас, второго человека с таким добрым сердцем, как Девон, я не знаю. Надеюсь, лейтенант, вы найдете истинного преступника. Пока этого не произошло, Девон будет все так же терзаться и винить себя в гибели людей.

– Начинай готовить запрос на доступ к исследованиям доктора Лестера, – сказала Ева Пибоди, когда Кристофер Лестер ушел.

– Поняла.

– Какие-то проблемы?

– Просто… То, как они отзываются друг о друге, то, что друг про друга рассказывают. Нет, ты не подумай, что я такая мягкотелая, – добавила в свое оправдание Пибоди. – Но как-то не вяжется такая взаимная любовь и забота, такое уважение друг к другу с массовым убийством ни в чем не повинных людей.

– Боюсь, тебе не хватит пальцев на руке, чтобы пересчитать сообщников, которые питали друг к другу уважение, а может, даже любовь, что, однако, не мешало им убивать, насиловать, грабить, истязать и совершать по отношению к другим людям всякие мерзости.