Когда к ней вошел Рорк, она, с новой чашкой кофе в руках, уже рисовала на доске ниточки возможных связей.

– Моя помощь требуется?

– Я подготовила официальные уведомления, как личные, так и те, что предназначены родственникам, находящимся за пределами Нью-Йорка. Также мы имеем новый материал для проверки. Семейные ссоры, бурные разводы, проблемы дома и на работе. Среди жертв отыскались двое, кто недавно подал заявление в полицию о насилии со стороны супруга. В одном случае даже имело место изнасилование в браке.

– Но сама ты не думаешь, что этот случай как-то с этим связан. Ревнивый любовник или грубиян-муж, обиженная сестра или дочь – как-то все это неубедительно.

– Да, вероятность крайне низкая. Но проверять придется все версии. Вполне возможно, что эта бойня была устроена с целью устранить кого-то одного.

Но кто на такое способен? – мысленно задалась вопросом Ева. Убить десятки людей ради смерти всего одного человека?

Покачав головой, Ева взялась отвечать на собственные вопросы:

– У людей проблемы, Рорк. От кого-то ушла жена или же упекла благоверного за решетку за то, что тот распускал руки. «Разве ты мужик? Как ты можешь такое терпеть? – говорит он себе. – Проучи ее. Отомсти ей. Уничтожь ее, ее подруг и, может даже, ее любовника. А заодно кучу другого народа – ведь если играть, то по-крупному. А самое главное, пусть они сами перебьют друг друга. Ты же останешься чист».

– Избить или изнасиловать собственную жену – я бы не назвал это трезвым расчетом.

– О, еще каким! Например, мой отец. Он держал меня в изоляции и страхе первые восемь лет моей жизни. И делал со мной все, что хотел.

– Но ведь ты была ребенком.

– Дело не в этом, – не согласилась Ева. – Стеллой он тоже помыкал, опять-таки, по-своему. Убедил ее забеременеть, родить ребенка, заниматься мной. Имей Мира возможность составить его психологический профиль, он бы хорошо в него вписался. С той лишь разницей, что сегодня не день получки, а в случае моего отца это была главная движущая сила.

– Ты продолжаешь думать о нем, – заметил Рорк. – О нем, о Маккуинне, о Стелле.

– Верно, но не в первую очередь. Да, они загубили не одну жизнь. Вспомнила и о «Кассандре», о том, как они совершали нападения на местные достопримечательности, как отнимали жизни невинных людей. Это был не столько терроризм, сколько помешательство. Но то, что случилось сегодня, нет, это нечто совершенно иное.

Зная ее стиль работы, Рорк приготовил для нее трамплин.

– И в чем же разница?

– Он жаждет крови, но сам не хочет в ней вымараться. Он жаждет смерти, но не хочет убивать – по крайней мере, не своими руками. Ему нет необходимости выключать свет, не нужно вдыхать запах страха, ощущать вкус боли. Он изображает из себя Господа Бога, но делает это с опорой на науку.

– Я бы не назвал бога и науку взаимоисключающими понятиями.

– Ну, кое-кто считает их взаимоисключающими. Для них только бог способен – вжик! – создать из ничего, скажем, орангутанга.

– Я в восторге от твоего ума.

– Скажем так, это краткое изложение версии одной из сторон. Вторая лишь кривит губы в усмешке. Мол, никакой высшей силы нет и быть не может. Наша Вселенная – это просто такой гигантский бум-бум. Или пук-пук.

– Нет, это просто прелесть! – повторил Рорк. – Раздался пук, и появился орангутанг?

– В конечном счете да, появился. Но есть и третья партия, по мнению которой бог и наука очень даже неплохо уживаются между собой. Возможно, он же ее создатель. Так что почему бы не играть в бога с опорой на науку? Ведь что такое формула этой заразы, как не наука? Как, по-твоему, появилось ЛСД? Благодаря науке. А значит…

Ева начертила на доске еще один кружок.

– Он имеет научное образование или как-то связан с теми, у кого оно есть? Но что подтолкнуло его? Почему он выбрал именно это место и именно это время? Почему сегодня? Он явно рассчитывал произвести впечатление. И у него наверняка имелись причины выбрать наш бар, причем сегодня.

– Если есть какая-то связь с Городскими войнами, то не исключено, что это военный, пусть даже бывший. Он работал или продолжает работать на агентство, в котором хранятся соответствующие дела.

– Мне самой приходила в голову такая мысль, но на почерк военного это не слишком похоже. «Кассандра» – да, в них чувствовалась военная жилка. Крупные цели, угрозы, предупреждения, заявления о причастности к теракту. Здесь же скорее личный мотив. Главное – люди, а не вещи, не символы. Внутренний голос подсказывает мне, что за этим стоит личная месть. Остается только выяснить, что именно.

Ева покачалась на каблуках.

– Вопрос – исключать деньги как мотив или не исключать? Необходимо проверить финансовую сторону. Вдруг у кого-то из жертв имелись дорогие страховки или внушительные банковские счета? А если имелись, то кому они отойдут? Или другая выгода – власть и социальный статус. Большинство жертв имели престижную работу, или шли к ней по служебной лестнице, или работали на тех, кто уже наверху. Кто поднимется на пару ступеней выше, если его коллега упадет с лестницы?

Ева посмотрела на Рорка:

– Можешь заняться деньгами, властью, социальным статусом, потому что это твоя тема.

– Хорошо.

– Я же возьму на себя ревность, личные обиды и прочее.

– Потому что это твоя тема?

Ева пожала плечами:

– Если бы ты изменил мне, я бы не стала убивать весь бар, где полно народа. Лишь тебя одного. – Она одарила его чарующей улыбкой. – И я бы сделала это сама, своими руками, потому что люблю тебя.

– Я тронут, – улыбнулся Рорк и, шагнув к ней, взял в ладони ее лицо. – Только не загоняй себя в ступор. Не забывай, в восемь утра у тебя брифинг, а это и власть, и социальный статус.

– Не волнуйся, я помню.

– Вот и хорошо. – Он легонько коснулся губами ее губ и вернулся к себе в кабинет.

Взбодрившись очередной чашкой кофе, Ева взялась за супругов, сожителей, любовников – как нынешних, так и бывших. Прошлась по всем родственникам, близким и не очень. Просмотрела личные дела на предмет судебных тяжб и исков, проверила на наличие криминального прошлого, военного образования или службы в армии, причастности к лабораторным исследованиям, в том числе сильнодействующих препаратов – в научных, медицинских и в практических целях.

Это было сродни тому, как если бы она медленно продвигалась по колено в грязи – бит за битом сверяя, выверяя, уточняя и сравнивая полученные данные.

Поскольку было легче работать с визуальной опорой, она притащила еще одну доску, на которую поместила возможных подозреваемых и провела от них черту к той или иной жертве или жертвам.

Вот у этой, например, был тяжелый развод с ожесточенной битвой за ребенка. Бывший сожитель, кстати отмотавший срок, угрожал другой. Вот эта имела отношение к медицинским исследованиям, у этой – брат врач, а вот у той мать – отставной армейский полковник. Ева насчитала шесть гражданских исков, поданных по той или иной причине, а также нескольких мужей, в том числе бывших, сожителей и коллег с криминальным прошлым.

Их было не так много, как она опасалась, но все же достаточное количество. Ева снова села и, положив ноги на стол, всмотрелась в лица подозреваемых. Жизни, в которых ей предстоит покопаться, вопросы, которые предстоит задать. Ниточки, за которые придется дергать.

Кое-какие из них наверняка будут тянуться к тому, что откопает Рорк. И тогда подозреваемые займут в ее списке первые строчки. Согласитесь, два мотива лучше, чем один.

Хотя бы потому, что это даст расследованию – пусть не всему, а одной из версий – толчок в том или ином направлении. И если это направление окажется верным, то за одним из этих лиц они обнаружат холодную, жестокую, маниакальную личность.

Большинству людей, даже самым умным, наделенным редким самообладанием, никогда не удавалось полностью скрыть свою натуру. Время от времени всплывали мелочи, давали знать о себе привычки, случались проколы. И в какой-то момент миру представало истинное лицо.