Он увлекся чтением новостей, потом переключился на документы, отложенные до лучших времен, потом опомнился – глядя на часы, показывающие почти шесть утра, отправился в душ.

Выходя из ванной комнаты, услышал противный писк – в его квартире не было ничего, что могло бы издавать такие звуки… Даже будильник был установлен с классическим звонком – потребность в других извращениях не возникала.

Писк доносился из комнаты гостьи, не прекращаясь. Удивительно, как можно спать под такое сопровождение… Но, вспомнив, сколько ей было отведено на сон, и при каких обстоятельствах укладывалась, сообразил: ей сейчас хоть из пушек стреляй, вряд ли поднимется.

Наплевав на приличия и ложную скромность, решил помочь. На всякий случай, аккуратно постучал, не услышав ответа, приоткрыл дверь – ровно на столько, чтобы успеть закрыть, если увидит что-нибудь лишнее. Нет. Из-под одеяла торчала только макушка и рука, плотно зажавшая телефон, замолчавший на время. Через три секунды снова раздался писк. Затем недовольное ворчание, взгляд одним приоткрытым глазом на экран – снова выключила, но так и не проснулась.

Похоже, придется вмешиваться… Что им двигало сейчас? Желание отключить противную пищалку? Возможно. Но, скорее, понимание, если не помочь – она сегодня не встанет и на работу не явится. А этого Денис позволить не мог. Раз приехала – пускай работает и доказывает свою необходимость на филиале.

– Вероника, подъем! Вставай, иначе опоздаем!

Тяжкий вздох в ответ показал, что она уже не спит и понимает, что разговаривают с ней.

– Аллё! Подъём!

– Да слышу я… Уже проснулась. Только встать никак не могу себя заставить. – Ещё один вздох. – Уже поднимаюсь. – Тихий, с утренней хрипотцой голос, несчастные, детские интонации – это могло растопить лёд в сердце любого, даже самого строгого шефа. Только не его, и не с этой дамочкой. Ситуация не та. Чем сильнее её замучаешь, тем быстрее свалит к себе домой, прекратит путаться под ногами.

– Я пошел? Или нужно проконтролировать?

– Нет. Встаю.

Дальнейшее представление было весьма забавным. Она перевернулась вокруг себя раз пять, поочередно вытягивая руки, ноги, выгибаясь не только спиной, но и всем телом. Утренняя гимнастика без отрыва от постели. Наконец, села, запутавшись в одеяле, потерла глаза… Дэну пришла мысль о том, что перед ним, по сути, еще ребенок – слишком уж по-детски себя вела, позабыв, что в дверях стоит и любуется мужчина. Или не забыла, и все это – осознанно? Хрен их, женщин, в этом разберешь…

– Ты еще здесь? Да все уже, я проснулась. Господи, за каким чертом меня сюда занесло? Мне вообще обещали отпуск… Отдохнула, блин…

Он не уходил, ожидая дальнейших действий.

– Выйди, пожалуйста, мне одеться нужно.

Вот, теперь можно считать, что в сознание пришла. Если до этого не прикидывалась.

– Ухожу. Ванная комната свободна. Время на душ еще есть. Если не уснешь снова.

В ответ – короткое "спасибо" и ничего больше.

Денис готовил завтрак и обдумывал создавшееся положение. Идея держать врага "при себе", на глазах, обернулась массой сложностей. Во-первых, жить вдвоем с сотрудником одного пола – нормально, с противоположным – какая-то фигня. Сразу поползёт масса толков и пересудов. А истина откроется сегодня же, через пару часов, как только кто-нибудь задаст первый вопрос о том, где её поселили. И не соврёшь – город слишком маленький.

Но даже это не такая проблема – сплетни умрут сами собой, если их не поддерживать и правильно себя вести… Другая сложность: Вероника выглядела безобидной и даже, временами, слабой. Это притупляло бдительность. Придется все время себя настраивать на то, что не нужно её жалеть и помогать, что она – такая же, как и все. Будь на ее месте мужчина, даже мысли не возникло бы дать ей выходной, чтобы придти в себя после дороги. А тут, надо быть честным, закралась…

Она снова умудрилась удивить: на сборы потратила меньше часа. Дэн еще дожаривал омлет, а Вероника уже появилась на кухне, чистая и свежая, будто и не было трудной бессонной ночи.

– Чем-нибудь помочь?

– Можешь налить кофе. Кружки на стойке. Или предпочитаешь чай?

– Нет, сегодня – только кофеин, желательно, пару литров. – Надо же, еще и улыбается… Дэн по утрам улыбаться не любил, впрочем, как и днем, и вечером – тоже.

– По тебе не скажешь, что еле поднялась.

– Погоди, это первые пару часов. А потом начну зевать и говорить всякую чушь. Поэтому, лучше сегодня пить кофе, и побольше.

Сидя за столом и накалывая вилкой кусочки незамысловатого блюда, он пытался понять – как сейчас ко всему этому относиться? На его кухне женщины не завтракали уже лет пять. Ночевали – да. Иногда он приносил им что-нибудь попить в постель. Перед этим ужинали. Совместных завтраков не было ни с кем. Редкие приезды жены не считаются. Он её за женщину много лет уже не держал. Редкая расчетливая стерва – да. Умная, хитрая, опасная – конечно. Единственная, сумевшая сделать из него идиота – несомненно. Однако, после всего, она перестала быть женщиной в его глазах. Так, досадная помеха. Которую избегал по мере возможности, стараясь свести все контакты на нет.

А теперь за его столом сидела незнакомка, о которой известно только имя, фамилия, пол. И то, что от неё можно ждать чего угодно. Все. И эта незнакомка, непонятно как уловившая смену его настроения, сейчас молчала и задумчиво рассматривала края кружки. Глаз не поднимала. Стеснялась, что ли? А он не стеснялся – рассматривал.

Ничего не скажешь, сегодня, умытая и причесанная, без вороха теплой одежды, она выглядела симпатичной.

Правильной формы овал лица, брови – аккуратными дугами, высокие скулы, темно-русые волосы, почти черные, отдающие легким золотом, собранные в высокий хвост… Обычная, наверное, без всяких наворотов, которые вечно выдавала жена… Вот так, он уже перестал даже в уме называть её по имени…

Вероника, чувствуя на себе его задумчивый взгляд, начала розоветь – сначала слегка загорелись щеки, потом – маленькие уши, за которые она то и дело убирала оставленную прядь, потом – шея, почти целиком скрытая воротником теплого свитера… Он заметил всё это, но глаз не отрывал – хотелось понять, как долго выдержит.

Реакция не заставила долго себя ждать, девушка не справилась, подняла глаза:

– Что-то не так? Я плохо выгляжу? Косметика потекла?

Он не заметил на ней никакой косметики.

– Все так. Пытаюсь понять… У тебя глаза какого цвета?

Ждал, что смутится, а она рассмеялась:

– Не парься. Это невозможно угадать. В основном, зависит от одежды. Сейчас, наверное, бирюзовые, да?

– Я в таких тонкостях не секу. Вчера были мутные, сегодня – синие.

– Погоди, шарф завяжу, станут зелёные. А вообще, серые, наверное… Я до сих пор не поняла…

С губ чуть не сорвалось "тогда нужно проверять совсем без одежды", вовремя заткнулся. Что-то сегодня не туда несло. Это же коллега. Разве с ней нужно о такой ерунде говорить? Совсем ни к чему…

Позавтракали и собрались на выход тоже как-то очень споро – пятнадцать минут, и все готовы.

Всего одна маленькая заминка – Вероника ойкнула и метнулась в комнату, вернулась уже с сапожками в руках. Зачем-то пояснила :

– Не пойду же я в офис в зимних кроссовках. Наверное, не поймут. – Как будто ему было дело до её обуви. Хоть босиком, только чтобы без вероятных последствий в виде простуды.

Сегодня, в том же пуховике, но в нормальных брюках и на невысоком каблуке, она уже не выглядела закутанным подростком. В глаза бросилась и стройность и фигуры, и аккуратная попка. Пришлось одергивать себя на неуместных мыслях, тут же и оправдание нашел : "Просто давно секса не было. Как – то не до того.."

Она уже дернулась к двери – остановил:

– Шапку надень. Здесь форсить глупо и бессмысленно.

Она с сожалением глянула в зеркало на свой приглаженный хвост, протянула:

– Ненавижу шапки… – Но опять послушалась.

На работу приехали очень удачно – минут за пятнадцать до того, как началось столпотворение спешащих сотрудников. Похоже, никто и не заметил, что шеф явился не один, а на пару со спутницей. Рано или поздно, все равно увидят, но лучше поздно, чем сейчас.