Госпожа Зубайда подняла голову и взглянула на прекрасную Кут ал-Кулуб. Она увидела ее гладкие румяные щеки, лик белее луны, сияющий лоб, скромно опущенные длинные ресницы. Лицо девушки излучало свет восходящего солнца, локоны были темнее ночи, уста источали мускус, и вся она благоухала цветами, чело Кут ал-Кулуб сияло, словно месяц, стан походил на стройный кипарис, брови изгибались, подобно луку, губы ее были подобны красным кораллам, краса наложницы халифа смущала каждого, кто глядел на нее, и был очарован всякий, кто ее видел. Слава тому, кто создал ее такой совершенной и чудесной! Она была похожа на ту, о которой говорил влюбленный поэт:
Если ты разгневаешься на меня, то я умру при всех.
Если ты будешь довольна мной, то душа
снова вернется ко мне.
Затем госпожа Зубайда молвила: «Привет тебе, добро пожаловать, о Кут ал-Кулуб! Садись, рассей нашу печаль и развлеки нас своим искусством». — «Слушаю и повинуюсь!» — ответила Кут ал-Кулуб.
Она села, протянула руку и взяла тамбурин, о котором поэты сложили такие стихи:
О ты, обладающий звонкими колечками,
от страсти изнывает мое сердце И стонет, когда ты переливаешься чарующим звоном,
Ты отнимаешь у меня израненное сердце,
Но я все стремлюсь услышать твои звуки.
Говори хоть жестокое, хоть мягкое слово,
Пой о чем хочешь — ты вселяешь радость.
Девушка долго играла на тамбурине с таким искусством, что птицы останавливались в полете, зачарованные мелодией. Затем она отложила тамбурин и взяла свирель, о которой сложены такие строки:
У нее несколько источников звука, и человек пальцами
Извлекает нужную мелодию без труда.
Восхитив всех присутствовавших своей игрой, Кут ал-Кулуб оставила свирель и взяла лютню, о которой сказано:
Свежая ветка согнулась, чтобы стать лютней
для певицы.
Чтобы она услаждала ею слух благородных
и достойных.
Искусная, она кончиками пальцев пробегает по струнам и извлекает
Приятные звуки, как будто бы у нее под руками
не струны, а уста.
Затем Кут ал-Кулуб, настроив лютню на новый лад, склонилась над ней, словно мать над ребенком, и казалось, что о ней и о ее лютне сложил поэт такие строки:
Ты заставила говорить струны персидской лютни
так ясно.
Что даже несмышленые стали понимать ее язык.
С ее рук струится божественная мелодия,
Чародейка, услаждающая слух многими устами.
Затем она сыграла на четырнадцати разных лютнях и спела дивную песню, которая очаровала слушавших и веселила их души.
После этого Кут ал-Кулуб встала и начала показывать фокусы и всякие штуки, и в своем искусстве она была так прекрасна, что госпожа Зубайда, восхищенная ею, сказала себе: «Не нужно винить моего мужа и двоюродного брата ар-Рашида за то, что он влюбился в нее». Затем Кут ал-Кулуб встала и поцеловала перед госпожой Зубайдой землю, села за стол, и подала угощение. Когда все поели, были принесены сладости и поднос с лакомствами, в которые был всыпан опиум, Кут ал-Кулуб не успела проглотить и кусочек, как у нее закружилась голова, и она упала в беспамятстве. Госпожа Зубайда приказала служанкам: «Отнесите ее в одну из комнат, пусть полежит там, пока не понадобится мне». — «Слушаем и повинуемся!» — ответили невольницы. Затем Зубайда велела рабу принести сундук, вырыть могилу и распустить слух, что невольница Кут ал-Кулуб подавилась и умерла. Она строго предупредила свою челядь и близких, что, если кто-нибудь проболтается, что невольница жива, она отрубит тому голову.
Как раз в это время халиф вернулся с охоты и первым делом спросил о Кут ал-Кулуб. Госпожа Зубайда послала одного из своих доверенных рабов к повелителю правоверных, тот поцеловал перед халифом землю и сказал: «О господин мой, да будет долгой твоя жизнь, Кут ал-Кулуб подавилась во время еды и умерла».
«Пусть Аллах пошлет тебе дурные вести, злосчастный!» — крикнул халиф и направился во дворец. Там все подтвердили известие о кончине Кут ал-Кулуб. Где ее могила?» — спросил халиф у придворных. Его повели к маленькому земляному холмику, показали могилу, приготовленную по указанию Зубайды, и сказали: «Вот ее могила». Увидев могилу, халиф закричал, обнял могилу и разрыдался. Он плакал, произнося такие стихи:
О могила, скажи во имя Аллаха, погибла ли
ее краса?
Изменился ли ее румяный лик?
О могила, ты и не сад и не небо.
Как же вместились в тебя и луна, и кипарис?
Долго и горячо оплакивал халиф свою возлюбленную и много времени провел у могилы. Затем он встал и, опечаленный, ушел. Госпожа Зубайда поняла, что ее хитрость удалась, и приказала слуге принести к ней сундук. Тотчас же доставили сундук, принесли также и одурманенную невольницу Кут ал-Кулуб и положили ее в сундук. Затем Зубайда приказала слуге: «Постарайся продать этот сундук и обязательно поставь условие: тот, кто купит сундук, должен взять его с его содержимым, при этом сундук должен быть заперт на замок, затем договаривайтесь о цене».
Слуга взял сундук, ушел от госпожи и исполнил все, что она велела.
Вот что было с невольницей Кут ал-Кулуб, госпожой Зубайдой и халифом Харун ар-Рашидом.
Что же касается рыбака Халифы, то, когда наступило утро и солнце осветило мир своим светом, он сказал себе: «Сегодня у меня нет никакого дела. Пойду-ка я к евнуху — начальнику войска, который вчера взял у меня рыбу и пригласил меня во дворец халифа, чтобы расплатиться со мной».
Затем он вышел из дому и направился в халифский дворец. Прибыв туда, он нашел там много невольников, рабов и слуг, одни из которых сидели, а другие стояли. Рыбак остановился, оглядывая присутствующих, и вдруг заметил начальника войска, который взял у него рыбу. Он сидел в окружении невольников. И вдруг кто-то из слуг позвал его, он оглянулся и заметил рыбака. Халифа понял, что тот признал его. «Эй, безусый, — обратился к нему Халифа, — почему ты прячешься, разве так поступают благородные должники?»
Евнух-воин, услышав слова рыбака, расхохотался и сказал ему: «Клянусь Аллахом, ты прав, рыбак!»
Евнух Сандал засунул руку в карман, чтобы расплатиться с рыбаком, но тут раздался громкий крик. Сандал поднял голову, чтобы посмотреть, что случилось и увидел, что везир Джаафар Бармекид со своей свитой выходит от халифа. Увидев его, Сандал вскочил на ноги, подошел к везиру и стал о чем-то говорить с ним. Везир Джаафар и Сандал долго шли вместе, а рыбак Халифа стоял и ждал. Проходило время, а Сандал не обращал на него никакого внимания. Через некоторое время рыбак стал издали делать руками знаки и закричал: «Эй, безусый, отдай мне мои деньги, чтобы я мог уйти». Сандал услышал его слова, но постеснялся ответить рыбаку при везире Джаафаре. Он снова заговорил с везиром, чтобы отвлечь его внимание. «Эй, обманщик, — крикнул Халифа, — да обезобразит Аллах каждого, кто тяжел на подъем в делах и кто берет вещи у людей и не расплачивается с ними! Я призываю тебя в покровители, о толстопузый болтун, чтобы ты заставил верзилу, который рядом с тобой, заплатить полагающиеся мне деньги и я смог уйти отсюда».
Сандал слышал все, что сказал рыбак, но снова постеснялся ответить ему при Джаафаре. Но везир заметил, как тот руками делает какие-то знаки и что-то говорит воину, но не понял, о чем идет речь. «О евнух, спросил его Джаафар, — что требует у тебя этот несчастный нищий?» — «А разве ты, господин мой везир, не знаешь его?» — «Я не знаю его, — отвечал везир, — да и откуда мне его знать, когда я вижу его, клянусь Аллахом, впервые». Сандал сказал ему: «Господин мой, это рыбак, у которого воины покупали рыбу на берегу реки Тигр. Я опоздал вчера и постеснялся вернуться к повелителю правоверных с пустыми руками, потому что воины до моего прихода успели забрать всю рыбу. Когда я подъехал к берегу, то увидел, что он стоит в воде и держит по две рыбы в каждой руке и что-то бормочет. Я приказал ему продать мне рыб, и он отдал их. Но когда я хотел расплатиться с ним и засунул руку в карман, денег при мне не оказалось. Тогда я сказал ему, чтобы сегодня он пришел сюда, во двор халифа, и я отдам ему деньги, которые помогут ему кое-как прожить. И вот сегодня он явился, и я уже засунул руку в карман, чтобы расплатиться с ним, но в это время пожаловал ты, и я встал, чтобы услужить тебе. Пока я был занят разговором с тобой, время проходило, а он стоял и ждал».
