Отъехав на порядочное расстояние от заставы Вожирар, маркиз де Шампсенет остановил экипаж и заявил, что здесь они расстаются. Его прелестная спутница достаточно претерпела опасностей из-за него, совершенно незнакомого ей человека, и он не собирается подвергать ее опасностям дальше. Он найдет, где ему укрыться, например в карьерах Шайо. Но леди Эллиот, упрямая шотландка, и слышать об этом не захотела. Именно потому, что опасностей много, нужно довести дело до конца и как можно скорее добраться до ее дома в Монсо.

Конечно, в доме нужно будет вести себя с крайней осторожностью, так как она совсем не уверена в своих слугах, надежна только Джейн, одна из ее горничных-англичанок. Но как бы там ни было, другого выхода у них нет.

Возле инвалидов кабриолет был вынужден снова остановиться, пропуская мимо себя толпу. Глядя на проходящих мимо людей, молодая женщина решила, что им лучше оставить экипаж и продолжить свой путь пешком, так они будут менее заметны. Маркиз пожалел о судьбе красивой лошадки. Грейс тогда вырвала листок из записной книжки, написала несколько слов и заткнула за упряжь. Записка сообщала, что экипаж принадлежит гражданину Эгалитэ и того, кто его приведет его к хозяину, щедро отблагодарят.

Затем, взявшись под руки, пара направилась к мосту Турнан, чтобы перейти через Сену.

По пустынным Елисейским полям они дошли до недавно построенной церкви Сен-Филипп-де-Руль, за которой раскинулась обширная местность, именуемая Монсо. Подходя к своему особняку, леди Эллиот с огорчением убедилась, что, несмотря на поздний час, там горит свет и слышатся голоса. Она даже узнала голос своей кухарки, яростной якобинки. Если кухарка увидит маркиза, он пропал. Значит, придется Грейс войти одной, а потом она пошлет Джейн за своим гостем. Пока она посоветовала ему спрятаться в строящемся доме напротив.

Кухарка принимала гостей. Появление хозяйки смутило ее, но леди Эллиот, не дав ей возможности начать оправдания, объявила, что была очень озабочена судьбой своих верных слуг, оставленных на произвол судьбы в охваченном безумием Париже, и поэтому приехала. Даже не приехала – пришла пешком. Растроганная кухарка собралась приготовить хозяйке что-нибудь на ужин, но хозяйка нуждалась только в отдыхе, поэтому кухаркины гости деликатно удалились.

Но, как видно, этой ночи не суждено было быть спокойной. Едва кухарка ушла, сообщив, что идет «за курицей к герцогу Орлеанскому», как улица наполнилась криками и бряцаньем оружия: патруль обходил обитателей квартала Монсо. Грейс решила, что пока ей еще ничего не грозит, отправилась к себе в спальню и вызвала Джейн.

Она попросила служанку отправиться за маркизом в недостроенный дом, а сама сняла с постели одеяло и простыню и осмотрела матрас. Когда Джейн с маркизом вернулись, она попросила помочь ей отодвинуть тяжелый матрас от стены. Нишу, образовавшуюся между стеной и матрасом, она предназначила для маркиза.

– Залезайте туда, – сказала она Шампсенету. – Потом мы с Джейн постелим постель так, чтобы не было заметно, что кровать двигали, на тот случай, если сюда войдут. А я лягу…

Устроив маркиза, леди Эллиот стала раздеваться, а Джейн стелить постель. Грейс выбрала самую тонкую, самую прозрачную из своих ночных рубашек, улеглась, улыбнулась Джейн и приказала погасить лампу. Грейс чувствовала, она была уверена, что посещения ночных гостей ей не избежать. В самом деле, только Джейн успела спуститься вниз, как у двери послышались громкие голоса, а потом раздался топот ног по лестнице. В дверь спальни постучали.

– Мадам, – раздался голос кухарки. – Я принесла курицу и салат… Но я не одна!

– Не стоило так беспокоиться, добрая моя Селестина. Входите и зажигайте свет.

Кухарка вошла, держа в дрожащих руках поднос. За ней последовали несколько мужчин с весьма неприятными лицами.

– Что это за люди?

Начальник отряда объяснил, что они видели человека, который вышел из недостроенного дома и вошел сюда. И он советует немедленно передать его им в руки, если хозяйка хочет избежать больших неприятностей. Грейс передернула плечами. Беглец у нее в доме? В доме, который принадлежит гражданину Эгалитэ? У нее, у близкой приятельницы гражданина?

Начальник ничего не желал слушать, сейчас они перевернут вверх дном весь дом, и начнут со спальни! Прямо с кровати!

Ее кровати?! Леди Эллиот выказала страшное волнение, отбросила одеяло, поднялась во весь рост, явив гостям такое зрелище, что они, покраснев как раки, невольно отвели глаза в сторону. А Грейс, едва не плача, умоляюще попросила:

– Прошу, уведи хотя бы твоих людей, гражданин! Этой ночью я жду гражданина Эгалитэ… А он… Он такой ревнивый. Подумай сам, что может произойти!

И словно бы только сейчас сообразив, в каком она виде, Грейс укрылась за занавесью балдахина. Начальник расхохотался и поспешил ее успокоить. Он вовсе не хотел ее пугать. Его люди заглянут в ее шкафы и под кровать, только и всего. Они и в самом деле заглянули, да так быстро, что леди Эллиот приказала Джейн угостить этих «достойных граждан» лучшим вином из погреба, чтобы они выпили за здоровье герцога Орлеанского, убийцы короля. И они отправились вниз и выпили весьма основательно.

Проводив незваных гостей, Грейс поспешила освободить маркиза. И очень вовремя, потому что он уже лишился сознания от недостатка воздуха. Еще немного, и он бы задохнулся… Грейс удалось вытащить его из укрытия, она принялась подносить ему нюхательную соль и брызгать в лицо холодной водой.

Маркиз открыл глаза, Грейс приложила палец к губам, показывая, что нужно молчать. Патруль еще у нее в доме, но в спальню никто больше не поднимется, так что маркиз может прийти в себя, выпить немного вина и отдохнуть.

Но Шампсенету не слишком хотелось отдыхать, его переполняло чувство благодарности и еще одно чувство… Может быть, даже более пылкое. Как только он увидел Грейс, она его очаровала, а теперь, когда она явилась перед ним во всей красе… Торопясь освободить маркиза, молодая женщина позабыла накинуть пеньюар.

Неизвестно, кто из них задул свечи, и когда Джейн недолгое время спустя приоткрыла дверь, чтобы убедиться, что все в порядке, комната была погружена в темноту, но слышались такие вздохи, что она с улыбкой на цыпочках удалилась.

Герцог Орлеанский явился на следующий день, обеспокоенный ночными событиями. Леди Эллиот не замедлила высказать ему все, что она думает о его «друзьях-парижанах», а потом приказала подготовить бегство домоправителя Тюильри, который будет по-прежнему прятаться у нее в доме до тех пор, пока все не будет готово. Филипп в некоторой растерянности, но исполненный желания вернуть очаровательную любовницу поклонился.

Две недели Шампсенет днем сидел на чердаке, а ночью лежал в постели очаровательной хозяйки. Затем они переехали в Медон, и идиллия продолжалась еще два месяца. А затем маркизу был доставлен паспорт и ливрея с гербами герцога Орлеанского, единственными, которые были еще в цене. И вот осенним днем леди Эллиот проводила своего неожиданного постояльца в Сен-Дени, откуда уезжала карета в Булонь. К несчастью, она привязалась к Шампсенету… Прощание было горестным. Шампсенет во что бы то ни стало хотел увезти ее с собой, но Грейс не хотела возвращаться в Англию. Может быть, когда-нибудь потом?

Больше они не увиделись. Два года спустя маркиз де Шампсенет умер от голода в Лондоне. А очаровательная леди Эллиот была арестована в то же самое время, что и Филипп Эгалитэ. Ее заключили сначала в тюрьму Сент-Пелажи, потом в тюрьму Карме, и она стала одной из последних жертв террора, который не желала принимать всерьез.

Умереть в восемнадцать лет – судьба незавидная. Однако когда пуля из французского мушкета уложила среди развалин редута лорда Эдварда Фицджеральда, сына герцога Лейнстера, офицера 19-го полка гвардейской пехоты, он не испытал ни удивления, ни сожаления, а скорее странное чувство неизбежной справедливости происходящего.