– Ну так уезжайте, Антуан. Но на меня не рассчитывайте, я с вами не поеду. Мне и тут хорошо! – добавила она, опустилась в шезлонг и улеглась в нем.

– Но я не могу уехать без вас, не могу и не хочу!

– Вы так думаете? Напрасно. Такой женщине, как я, нечего бояться. Она всегда найдет себе защитника, где бы ни оказалась!

Встревоженный опасным огоньком, который загорелся в больших зеленых глазах жены, Антуан склонился к ней и пристально посмотрел на нее.

– Луиза, – начал он прерывающимся голосом, – что это значит?

– Ничего иного, кроме того, что я сказала: я не хочу покидать свой дом. Не хочу, чтобы у меня забрали мои вещи, конфисковали состояние, уничтожили мое богатство. У вас нет состояния, поэтому все это вас не волнует. А я не хочу, чтобы меня разорили. Вы подумали, что за жизнь вы мне предлагаете? Перебиваться кое-как вместе с другими в Англии, тогда как здесь…

– Здесь вам просто-напросто перережут горло.

– Мне? Не смешите меня. Никто меня не тронет, и, уверяю вас, я буду вести достойный моего положения образ жизни. Уезжайте же, раз вам так хочется. Вам действительно может грозить опасность. Но мне? Кто захочет причинить мне зло?

Никто. Ни один мужчина, во всяком случае. И это тоже пугало маркиза. Кокетливость жены уже не впервые беспокоила его. За те два года, что он был женат на Луизе, любой мужчина, который приближался к ней, вызывал у него неприятное содрогание.

Она так улыбалась, так играла веером и бросала такие взгляды, что Антуан невольно холодел, но никогда не решался всерьез отнестись к своим опасениям. Но в этот решающий час он все-таки отважился задать мучительный вопрос.

– Луиза, вы меня больше не любите? – спросил он.

– Не люблю? Конечно, я вас люблю, мой друг. Разве вы не мой муж? Но я люблю мои земли, мои замки, мое богатство и… мой покой. Уезжайте, не тревожась, мой друг, и сражайтесь как можно лучше. Я сумею постоять за себя.

Ничего – ни мольбы, ни даже угрозы – не подействовали на Луизу, и Антуан де Понбеланже с разбитым сердцем покинул Водегип той же ночью, добрался до Сен-Каста, где его ждала рыбацкая лодка, и уплыл в Англию. Он увидит свою жену еще один-единственный раз и при таких обстоятельствах, которые впоследствии заставят его искать только смерти. Но не будем предвосхищать события.

Оставшись одна, Луиза очень скоро наладила свою жизнь. Отъезд Антуана обрадовал ее до глубины души, потому что она наконец-то могла вести свободную, полную удовольствий жизнь, о которой всегда мечтала. На несчастье бедного маркиза де Понбеланже, у его жены была душа авантюристки, несмотря на благородную кровь, текущую в ее жилах. Смутные времена пришлись ей по душе своими опасностями и тем, что нарушился установленный веками порядок.

Луиза доверила сына матери, освободив таким образом себе руки, и открыла двери своего замка всем, кто казался ей приятным или полезным. Она не гнушалась временщиками и царьками на час и сохраняла дружбу, по крайней мере, так ей казалось, с семьями аристократов, по-прежнему живших в своих поместьях. Никому из них и в голову не могло прийти, что очаровательная госпожа де Понбеланже, такая веселая, мужественная, гордая подвигами мужа (Антуан героически сражался и не раз делал высадки в Бретани, где отважно воевал), может вести двойную игру. Между тем так оно и было. У Луизы вспыхивали мгновенные романы с предводителями шуанов, и такие же близкие друзья появлялись у нее и среди «синих», хотя общалась она с ними в гораздо большей тайне. Вполне возможно, она никогда бы не дошла до настоящего предательства, если бы на ее пути не встретился молодой республиканский генерал, в котором она нашла, с одной стороны, могучего защитника, а с другой, вполне возможно, единственную любовь своей жизни. Звали генерала Луи Лазар Гош.

Когда Гош приехал в Бретань в сентябре 1794 года, чтобы реорганизовать армию в Шербуре, дела Лизы шли не блестяще. Ей становилось все труднее отстаивать свое состояние, ведь оно принадлежало эмигранту, человеку, который открыто сражался в войсках роялистов. Молодой женщине приходилось все чаще доказывать свою преданность друзьям, которые ее защищали… И она начала понимать, что жизнь ее становилась малоприятной. Появление Гоша стало для нее даром небес.

Гош, во-первых, был весьма недурен собой. Ему было 26 лет, и он обладал манерами и шармом, которые не оставляли равнодушными женщин. Не случайно совсем недавно, когда он был еще в тюрьме, у него случилась «утешительная» связь с очаровательной виконтессой Богарне. И сколько еще прелестниц пали под взглядом его синих глаз? К тому же теперь он был окружен ореолом славы, он стал всемогущим, и женщина, оказавшись под его защитой, могла чувствовать себя в полной безопасности. Луиза сделала все, чтобы обеспечить себе защиту с его стороны.

Гош со своим главным штабом расположился в Леневене, а Луиза де Понбеланже уехала из Водегипа в другое свое имение, замок Треварез, неподалеку от Шатонёф-дю-Фуа и Леневена. В итоге генералу Гошу понадобилась еще и конюшня, чтобы всегда иметь под рукой свежую лошадь, готовую домчать его до любимой красавицы. Так и получилось. Почти каждую ночь он приезжал к ней, проводил несколько пьянительных часов и на заре вновь возвращался к своим командирским обязанностям. Свидания происходили в тайне. Гош не стремился обнародовать свою связь. И если Луиза позволила страсти завладеть собой в той мере, в какой даже и не предполагала, то Гош сохранял трезвую голову. Молодая женщина ему нравилась, но он не забывал, что «милая Луиза», как он теперь ее называл, может ему быть очень и очень полезна. Позже он напишет одному из своих друзей письмо, и в нем будут такие, конечно же, обидные для Луизы строки:

«Благодаря ей любой шаг роялистов, любая их интрига становятся мне тут же известны».

Луиза была готова на все, лишь бы сохранить любовь Гоша. Достаточно было Лазару упомянуть о другой женщине, улыбнуться девушке, и она уже трепетала от ревности. Всеми силами она старалась оставаться ему нужной, и он беззастенчиво пользовался ее стараниями.

Между тем жестокая неизбежность становилась все ближе. Близилось событие, которое должно было многое решить в судьбе Луизы. Английские эмигранты задумали мощную высадку на бретонском берегу, с тем чтобы наконец взять верх над дышащим на ладан Конвентом и вымести врагов со своей земли. Эскадра под командованием коммодора Уоррена должна была высадить не только французских дворян, но и мощную, в несколько тысяч человек, армию англичан, к которой должны были присоединиться шуаны Жоржа Кадудаля, сражавшиеся на берегах залива Морбиан.

27 июня 1795 года флот адмирала Уоррена, состоявший из трех линейных кораблей, двух фрегатов и четырех кораблей, вооруженных тридцатью шестью пушками, а также из значительного числа канонерок и шестидесяти грузовых судов, высадил в Кибероне первый дивизион королевской армии, включавший в себя отряд Рояль-Луи под командой графа д’Эрвильи, морской легион графа Гектора, легион Дрене под началом маркиза Дрене, отряд эмигрантов Луаяль и артиллерийский полк.

Предупрежденный Гош поспешил занять деревушку Сент-Барб, вытеснив оттуда Кадудаля и заставив его переместиться в деревню Леннез, взяв таким образом под контроль форт Пантьевр и полуостров Киберон.

Гош со своими войсками перегородил узкий перешеек полуострова, где теперь стеснились вместе шуаны Кадудаля и королевские войска.

Роялисты раз за разом пытались прорвать оборону «синих», но это им не удавалось. Тогда Жоржу Кадудалю пришла в голову неожиданная мысль – сформировать отряд, который вновь сядет на корабли, доплывет по морю до другой стороны залива Морбиан, высадится на полуострове Рюис и там ударит в Гоша с тыла.

Предложение, разумеется, было одобрено, и командование отрядом, среди которого, разумеется, был и Кадудаль со своими шуанами, доверили молодому и бесстрашному. Одним из его штабных офицеров был Антуан де Понбеланже, жаждущий вымести «синяков» из любимой Бретани.

Однако великолепно задуманную операцию не удалось сохранить в тайне. Сбежавший из плена роялистов республиканец успел предупредить Гоша, и генерал понял, что им грозит серьезная опасность. У него было мало солдат, их хватало, чтобы преграждать путь роялистам, охраняя узкий перешеек, но отражать удары сразу с двух сторон было бы невозможно. Гош понимал, что никак не может помешать высадке, и решил, что его спасение состоит в том, чтобы выиграть время. Он должен любыми средствами задержать Тентеньяка, чтобы дать возможность подойти подкреплению, которого он ожидал. Его спасли бы несколько дней, всего несколько… И тогда он подумал о милой Луизе.