Однако этого не случилось, решение укомплектовать группу из офицеров-пограничников принято не было. Можно только гадать, почему так сложилось, но думается, причины на то имелись довольно веские. Как ни крути, но лучше всего туристов-студентов изобразят именно туристы-студенты, а потому в их пользу и был сделан в конечном счете выбор. Тем более что в группу попадали девушки. Ну кто, скажите на милость, заподозрит, что в компании с девушками в поход может отправиться один или несколько сотрудников КГБ, решающих свои служебные задачи? Такое предположение вызвало лишь смех у простодушных «исследователей трагедии»! Смех этот очень показателен — он демонстрирует обывательское восприятие работы госбезопасности. Даже спустя полвека после разрушения СССР и исчезновения КГБ, открытия архивов и издания множества документальных работ по истории отечественных спецслужб подавляющая масса наших обывателей представляет себе настоящую оперативную работу очень и очень смутно, в самых общих чертах, и рассуждает о ней чрезвычайно наивно, по-дилетантски. Почитайте тематические форумы и убедитесь сами — на одно разумное суждение с десяток, а то и больше, совершенно детских по своей сути комментариев. Это оттого, что люди совершенно не ориентируются в теме, которую пытаются обсуждать.
Именно в силу кажущейся невероятности отправки негласных сотрудников КГБ в составе группы обычных студентов такой выбор представляется самым оптимальным для решения поставленной перед ними задачи.
Разумеется, Кривонищенко нельзя было отпускать в подобное путешествие в одиночку. Требовался толковый чекистский работник с опытом туристических походов, доказавший личное мужество в деле, способный при необходимости помочь Георгию в трудную минуту словом и делом, подстраховать его, если потребуется — личным примером показать, как надлежит действовать. Так в разрабатываемой комбинации возник Семен Золотарев, человек как минимум с четырьмя боевыми наградами. Как уже было сказано, четыре боевые награды, из которых две получены в годы войны — это очень даже немало! Поэтому сомнений в личном мужестве Семена Золотарева быть просто не может. Семен идеально подходил на ту роль, которую ему предстояло сыграть в походе — опытный турист, старше остальных участников, холост, обаятелен, фронтовик. Фронтовики в те годы вызывали к себе неизменное уважение и интерес, так что позитивное отношение к нему со стороны студентов в каком-то смысле было запрограммировано.
Семен Золотарев в конце 1940-х и 1950-е гг.
Итак, к концу 1958 г. года постепенно сложилась группа, которой предстояло отправиться на задание, — Кривонищенко, Золотарев, Колеватов. Последний, по нашему мнению, был совершенно необходим в роли «дублера» Георгия, чтобы никакое неблагоприятное стечение обстоятельств (заболевание, дорожно-транспортное происшествие, ЧП с родными и близкими) не поставило под угрозу срыва всю операцию. Другими словами, Георгий Кривонищенко мог по каким-то причинам выпасть из обоймы участников, но это не отразилось бы на сроках реализации операции и ее общей стратегии.
В конце 1958 г. Золотарев «подводится» к студентам УПИ, происходит его постепенное внедрение в студенческую среду. Если Семен руководил студенческой резидентурой, то ему и так полагалось знать контингент, среди которого предстояло работать. Так что установление доверительных отношений со студентами УПИ для него — совершенно необходимый элемент оперативной маскировки. Внедрение это происходит через студента «Политеха» Сергея Согрина, возможно в силу того, что Дятлов первоначально вообще не рассматривался как участник затеянной КГБ комбинации. Возможно, впрочем, прямо противоположное — именно Игорь Дятлов и его группа изначально рассматривались как участники комбинации, но присоединение Золотарева к группе должно было выглядеть как случайное, невольное или даже вынужденное. Это нормальный прием оперативной маскировки, когда демонстрируется подход к одному объекту, а на самом деле преследуется цель установления связи с другим. Главное — попасть в нужный круг общения.
Золотарев успешно попадает в «тусовку» студентов «Политеха» после встречи последними Нового 1959 г. на Коуровской турбазе, где Семен был оформлен старшим инструктором по туризму. После этого Семен несколько раз приезжает в общежитие своих новых знакомых и даже оставляет в комнате Сергея Согрина личные вещи. И собирается в поход с последним, по крайней мере, в этом уверены все окружающие.
В это время московские кураторы операции согласовывают с западной разведкой время и место предстоящей встречи для передачи радиоактивных образцов и личного знакомства с агентом, который останется на территории СССР для длительного оседания при помощи Георгия Кривонищенко (и возможно, его отца. На самом деле, конечно, длительное оседание ему должно будет организовать КГБ). Кривонищенко идет с группой Игоря Дятлова в поход, маршрут и сроки которого известны и определены еще в ноябре-декабре 1958 г., так что западная разведка может уверенно назначить рандеву в определенном месте. Там, где сочтет наиболее удобным. И точка рандеву действительно выбрана вполне здраво, с толком, ведь Холат-Сяхыл — это первая уральская гора на пути группы, лишенная лесного покрова, позволяющая контролировать подходы со всех сторон. Она находится примерно на равном удалении от самых разных населенных пунктов — до Ивделя и Оуса (в Свердловской области) примерно 130 км, а до Троицко-Печерска (по другую сторону Уральского хребта, в Коми АССР) чуть более 150 км. Самостоятельный выход хорошо подготовленной разведывательной группы в районы указанных населенных пунктов за 3–4 дня проблем не составляет. Расчет противной стороны понятен: разведчики выйдут на «Большую землю» даже раньше, чем группа Дятлова вернется из похода. Но на это КГБ приходится согласиться, поскольку поставить противника в откровенно невыгодное положение никак нельзя — это моментально вызовет подозрения. Датой рандеву назначен первый день последнего зимнего месяца — не перепутаешь и спьяну. Разумеется, были оговорены продолжительность ожидания и возможность повторной встречи (скорее всего, на обратном пути группы) на тот случай, если первоначальный срок не будет выдержан одной из сторон. В общем, все технические вопросы были должным образом улажены.
В январе 1959 г. в Свердловске появляется представитель центрального аппарата КГБ, курирующий подготовку операции на месте. Как и во всяком деле, где определяющим успех является человеческий фактор, разного рода проблемы и проблемки возникали постоянно, и для их скорейшего разрешения требовалось присутствие лица, наделенного соответствующими властными полномочиями. Этот куратор должен был проводить группу в поход и дождаться ее возращения с отчетом о проделанной работе. Присутствие этого неизвестного человека, его невидимой руки, направляющей события, так или иначе связанные с походом группы Дятлова, ощущается явственно во множестве мелких деталей, хотя нигде и никогда имя этого человека не было зафиксировано. Поэтому для нас он останется просто «Куратором».
На этом — уже заключительном этапе подготовки — возникает, видимо, вопрос с походной радиостанцией. Из заявления Риммы Колеватовой, содержащегося в уголовном деле, нам известно, что в турклубе имелась радиостанция, которую группа могла с собою взять. Нас сейчас даже не интересуют ее характеристики — вес, размер, устойчивая дальность приема-передачи, — это в контексте затронутого вопроса несущественно. Важно другое — Игорь Дятлов был опытным радиолюбителем, имел собственные зарегистрированные позывные, более того, известно, что с этой самой злосчастной радиостанцией он уже имел дело — Игорь брал ее с собою на встречу Нового года, которую большая группа студентов свердловского «Политеха» организовала в ночь с 31 декабря 1958 г. на 1 января 1959 г. в лесу между железнодорожными станциями Коуровка и Бойцы примерно в 70 км от Свердловска. Тогда Игорь лично носил радиостанцию на себе и сам же с нею работал. Приноравливался к скорому походу на Отортен.
