Вот высокий забор, окружавший наш двор, обрушился под напором воды. Целый поток с громким ревом хлынул на двор.

Мы проворно взобрались на верхний этаж дома и оттуда стали с грустью следить, как наводнение разрушало наши владения. Только дом еще держался. Он был построен из грубого известняка, и мы оставались на нем, как на острове, кругом которого пенилось и шумело море…

Откуда-то появились змеи. Они скатывались кольцами и укладывались по углам дома, не обращая на нас никакого внимания. На крыше спокойно уселись дикие павлины. Они смотрели вниз и искали деревьев. Но кругом бушевала только вода.

Наводнение смыло почти всю нашу деревню. Спаслись только те, кто нашел себе убежище в домах, построенных из грубого известняка, как наш.

Позже мы узнали, что выше, в двадцати пяти километрах, два протока размыли ост-роз, служивший как бы плотиной, и соединились с рекой. Образовался бурный поток, перед которым ничто не могло устоять.

После наводнения заболела моя мать. С каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Ее болезнь заставила нас забыть о потере животных, которые разбежались по джунглям. Через несколько дней мать умерла.

После ее смерти отец не захотел оставаться в осиротевшем доме. Да в этом и не было смысла: наводнение смыло те участки, которые мы обрабатывали. Нам ничего не оставалось, как продать наш дом и заняться чем-нибудь другим.

Мой отец был всегда молчаливым, а после смерти матери он почти совсем перестал разговаривать. И вот теперь, когда у нас все пропало, и нас ничто не удерживало, он сказал нам:

— Я решил сделаться охотником. Вы пойдете со мной. Это даст нам средства к жизни. Мы будем продавать на рынке меха диких животных. Купцы в городе охотно берут этот товар.

И вот мы продали дом и выстроили себе бамбуковый шалаш с соломенной крышей на другом берегу реки, ближе к лесу. Мы построили плот, на котором переплывали реку. Каждый день мы ловили рыбу и целыми месяцами питались рисом и овощами, которые покупали в деревне, и фруктами из джунглей. Никогда мы не убивали животных, чтобы полакомиться их мясом.

Джунгли часто меняли свой вид как в отдельные часы, так и в разные времена года. В дождливое время мы все втроем забирались в хижину и почти никуда не выходили. Каждую ночь нас навещали обезьяны. В те дни, когда лил дождь, обезьянам приходилось плохо на вершинах деревьев, а спуститься и спать на земле они не решались, боясь тигра. В нашей же хижине у огня они чувствовали себя в безопасности. Как только наступала ночь, обезьяны открывали дверь так же легко, как я сам, и устраивались по-домашнему. Когда я в первый раз увидал обезьян в нашем шалаше, я страшно испугался.

Это было в начале дождливого периода. Я и брат Гуру помогали отцу перевозить из соседней деревни продукты. Мы перевезли их на плоту через реку, которая стала глубокой, и выгрузили на берег. Я побежал впереди к шалашу, открыл двери и остановился в изумлении. Около огня сидела целая толпа маленьких карликов. Я чуть не закричал, но в это время подошел отец. Ом положил руку на мое плечо и сказал:

Я с отцом переселяюсь в лес.

— Не бойся, Этна… Это обезьяны. Они пришли к нам, чтобы спастись от дождя.

Я прижался к отцу, потому что при слабом свете обезьяны выглядели не очень приятно. Затем я вошел в шалаш вместе с отцом и Гуру. Маленькие создания не обращали на нас никакого внимания. Их было около двадцати штук. Они сидели и щурились на огонь. Среди них одна самка держала на руках своего детеныша и кормила его грудью. У нее был такой спокойный и уверенный вид, как будто хижина принадлежала ей.

Обезьяны приходили каждую ночь, всегда молча и нисколько не боясь нашего присутствия. Мы не могли их выгнать. Вскоре мы стали дорожить ими, потому что обезьяны были лучшими сторожами… При приближении тигра они будили нас, чтобы мы могли во время защищаться.

Изо дня в день появлялись белки и выпрашивали орешков. Но они были слишком пугливы, чтобы оставаться у нас долго.

Во время дождей река наполнялась водой, становилась глубже и меняла русло. В это время в реке появлялись крокодилы. Тогда мы не пользовались нашим плотом.

Каждую ночь в наши шалаши набивались обезьяны.

Однажды утром я наблюдал, как маленькая обезьянка пила из реки воду. Внезапно она упала в реку, и я видел, как кто-то за руку потянул ее на дно. Обезьянка уже больше не показывалась над водой. И вдруг я заметил в воде плывущий как бы черный обрубок дерева. Это была чешуйчатая спина крокодила, который время от времени высовывался из воды.

После этого случая мы купались в реке выше по ее течению, где было мелко и совершенно безопасно.

Около года спустя после наводнения, как-то раз вечером, в конце дождливого времени, отец принес из деревни два мешка орехов и два мешка бананов. Он очистил бананы, обжарил их в масле, прибавил соли и перцу и выставил наружу остудить. Я и Гуру молча помогали отцу. Я чувствовал, что отец готовится к чему то необыкновенному, и мне очень хотелось расспросить его обо всем, но я не решался этого сделать.

Вдруг отец поднял голову и сказал:

— Я подготовляю провиант для охотничьего путешествия в глубь джунглей. Мы выступим завтра утром. Мы построим себе на деревьях охотничью сторожку и проведем в ней целую неделю, — в ней мы будем ожидать нашу "добычу".

Мое сердце сильно забилось при мысли о такой охоте. В эту ночь я долго не мог заснуть. Я хотел поскорее выступить в путь.

Наконец, наступило утро. В пять часов мы были готовы. Отец наполнил для себя и для нас по мешку жареных бананов и по мешку орехов. Эти бананы и орехи вместе с лесными фруктами должны были составлять нашу пищу в течение целой недели.

Мы тронулись в путь. Мы шли по берегу реки и уже прошли порядочное расстояние, как вдруг отец остановился и молча указал нам на землю.

— Это следы от копыт антилопы, — сказал он.

Мы пошли по следам и вскоре заметили другие следы — от лап тигра.

— Вероятно, тигр приходил к реке на водопой, — сказал отец. — Здесь он подстерег антилопу, которая тоже пришла пить воду. Когда антилопа заметила врага, она бросилась бежать. Тигр гнался за ней по пятам. Посмотрите: следы копыт становятся все явственнее. Это значит, что антилопа так испугалась, что ее мускулы как бы парализовались. Она уже не могла больше быстро бежать. Куда она ни ступала, ее ноги как будто прирастали к земле.

Мы пошли дальше и заметили, что задние копыта во многих местах оставляли глубокие следы. От передних копыт не было видно ясных отпечатков, они как бы скользили по земле.

— Бедный зверек, — сказал Гуру, — лежит где — нибудь мертвый…

Вдруг до нас донеслось рычание. В один миг мы вскарабкались на дерево и уселись на суку на такой высоте, чтобы тигр, прыгнув, не мог достать нас. Как обезьяны, мы стали проворно карабкаться с сука на сук, с дерева на дерево, пока не достигли того места, где в кустах тигр пожирал антилопу. Его не было видно за кустами, но мухи и запах мяса говорили за то, что он здесь.

Мы сидели и ждали. Около девяти часов утра тигр окончил свой обед. Он отошел на некоторое расстояние и улегся спать в кусты. Когда тигр прошел мимо нас, мы заметили у него на груди следы крови. Очевидно, антилопа прежде чем попасть к нему в лапы, ударила его копытами в грудь. Несколько минут тигр стоял на солнце и облизывался. Потом он лег.

Скоро мы заметили, как под нами задвигались кусты. Мы увидали между листьями несколько остреньких мордочек с двигающимися ноздрями. То были лисицы и шакалы. Они издали учуяли добычу и прибежали, чтобы получить свою долю от костей и мяса.