758
Речь идет о несохранившемся письме Пушкина к Дуровой от августа — сентября 1835 г. с согласием купить записки и сообщением, что он до декабря находится в деревне (см. упомянутое письмо к Мамышеву от 23 сентября).
759
В опущенном нами фрагменте повести рассказано об обстоятельствах приезда Дуровой в Петербург; она сняла номер в гостинице Демута.
760
Пушкин получил через В. А. Дурова «Записки о 1812 годе» (отрывок из полной рукописи записок), которые взял для «Современника» с гонораром по 200 руб. за лист (XVI, 99); 4-9 мая они печатались (ЛН, т. 58, с. 132). Номер «Современника» с ними («Записки Н. А. Дуровой, издаваемые А. Пушкиным». —Совр., 1836, II, с. 53-132) вышел 3 июля (Рыскин, с. 44).
761
По хронологическим указаниям Дуровой, В Петербург она приехала 24 мая, на следующий день (утром) переехала к Демуту и написала упомянутую здесь (несохранившуюся) записку, 26 мая, «в половине первого» принимала впервые Пушкина, 28 мая Пушкин вторично приехал к ней и предложил занять его квартиру; 30 мая она получила записку Пушкина с подтверждением приглашения и отказ — от домовладельца; тем же числом датируется и ее записка Пушкину. По-видимому, 31 мая она обедает у Пушкина; 15 июля Пушкин привозит ей рукопись; к концу июля относится ее неудачный визит и разговор с Плетневым. Между тем известная нам записка Пушкина с приглашением переехать к нему написана не 30 мая, а около 10 июня; визит Пушкина накануне был 7 июня (XVI, 125). Вероятно, недоразумение с домовладельцем также имело место не в мае, а позже (конфликт Пушкина с домохозяином произошел в августе 1836 г., после чего он переехал из дома Баташева (на Дворцовой набережной, ныне наб. Кутузова, 32) в дом С. Г. Волконской на Мойке (ныне дом 12). См.: Рукою П., с. 788-791, 793). Все это ставит хронологию «Года жизни в Петербурге» под серьезные сомнения. Сопоставление рассказа с данными перелиски убеждает, что содержание писем передано Дуровой в самых общих чертах, контаминировано и даже изобретено. См. комментированное издание переписки: Переписка П.Т II. С. 490-505 (прим. М. А. Гурьян).
762
Письмо Пушкина с отзывом о полной рукописи записок неизвестно; сообщение о готовности квартиры — в письме около 10 июня (см. прим. 5). Возможно, цитируемое здесь письмо — свободная контаминация нескольких писем.
763
Уведомление Дуровой Пушкина об инциденте с управляющим домом неизвестно, как и благодарность за отзыв; просьба об исправлениях (с совершенно иным текстом) — в письме 24 июня (XVI, 128).
764
О позднем обеденном времени у Пушкина (шесть часов) упоминает и А. П. Керн (ПиС, вып. V, с. 151).
765
«Три дамы» — А. Н. и Е. Н. Гончаровы и, возможно, О. С. Пушкина (Павлищева). Роды Н. Н. Пушкиной произошли 22 мая; однако еще в конце июня она избегала показываться гостям (ЛН, т. 16-18, с. 808).
766
Сыновья Пушкина Александр и Григорий, новорожденная дочь Наталья и четырехлетняя Мария, о которой далее идет речь.
767
Пушкин был занят срочными, издательскими делами и хозяйственными заботами по имению; 13 июля он писал Н. И. Павлищеву в тех же выражениях: «Здесь у меня голова кругом идет, думаю приехать в Михайловское, как скоро немножко устрою свои дела» (XVI, 139).
768
Переписка Пушкина и Дуровой дает ряд существенных деталей, в известной мере изменяющих картину. Признаки нетерпения и раздражения задержкой издания Дурова начинает проявлять уже в середине июня. По-видимому, тогда же состоялся ее неудачный визит; 24 июня она пишет Пушкину: «Видеться нам, как замечаю, очень затруднительно; я не имею средств, вы — времени». Она просит вернуть записки, с которых берется сделать копию в четыре дня, после чего настаивает, чтобы Пушкин показал их Николаю I, как своему цензору, и напоминает о гонораре за главы в «Современнике». «Мне так наскучила бездейственная жизнь и бесполезное ожидание, что я только до 1 июля обещаю вам терпение, но с 1-го, пришлете или не пришлете мне мои записки, действую сам» (XVI, 129). Пушкин отвечает очень лояльным и доброжелательным письмом около 25 июня, где есть близко перефразированные Дуровой слова: «...продадите ли вы их или будете печатать от себя, все хлопоты издания, корректуры и проч. извольте возложить на меня. Будьте уверены в моей преданности и, ради бога, не спешите осуждать мое усердие» (XVI, 130). Издание записок Дурова поручила своему родственнику И. Г. Бутовскому, который издал их к концу 1836 г. («Кавалерист-девица. Происшествие в России», ч. I—II. Издал Иван Бутовский. СПб., 1836). В своей «Автобиографии» 1861 г. Дурова излагает весь эпизод несколько иначе и точнее (Надежда Дурова. Записки кавалерист-девицы. Татарское кн. изд-во, 1966, с. 191).
769
Н. В. ГОГОЛЬ: Личные и творческие связи Гоголя с Пушкиным составляют одну из важных проблем истории-русской литературы — и далеко не во всем ясны. Период их общения — с 20 мая 1831 по июнь 1836 года, — в особенности лето 1831 г., когда они часто видятся в Царском Селе, и 1836 год, когда Гоголь становится одним из активных сотрудников «Современника». Пушкин высоко ценил талант Гоголя; он слышал до печати ряд его произведений («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»), поместил в «Современнике» «Нос», «Коляску» и др. и несколько рецензий и откликов (свой — на «Вечера на хуторе...», статью Вяземского — о «Ревизоре» и т. д.). В «Современнике» же была помещена и статья Гоголя «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 гг.», однако Пушкин далеко не во всем был согласен с нею и сделал необходимые оговорки в печати (см. ниже). Уже в «Арабесках» Гоголь говорит о Пушкине как о великом национальном поэте («Несколько слов о Пушкине»). В «Выбранных местах из переписки с друзьями» (СПб., 1847; автограф — РГБ) он обращается к собственным воспоминаниям о поэте, которые приводит к случаю, сообщая отдельные слова и эпизоды; те из них, которые поддаются датировке, относятся к 1836 году. По функции своей они являются частью обшей идейной структуры книги; Пушкин как бы поддерживает своим авторитетом и утопическую социальную критику Гоголем современного русского общества, и его консервативно-патриархальную социальную программу, вызвавшую знаменитое письмо Белинского. Наиболее существенны — свидетельства Гоголя о получении от Пушкина сюжетов «Мертвых душ» и «Ревизора»; однако конкретные обстоятельства этой «передачи» в литературе не выяснены до конца. Поскольку мемуарные фрагменты в книге Гоголя не являются воспоминаниями в точном смысле слова, они не дают полной картины отношений его с Пушкиным, и не ставят себе такой цели, и должны рассматриваться как ряд разрозненных свидетельств, несущих на себе печать общей концепции книги (см. вступит, статью).
770