Вопрос о природе, о содержании кассационного производства Пленум решает исходя из того понимания кассации, которое закреплено в процессуальном законодательстве и выработано наукой уголовного процесса: проверка как соблюдения закона при расследовании и разрешении дела судом первой инстанции, так и правильности разрешения дела по существу, соответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, без подмены кассационной инстанцией суда первой инстанции, без проведения нового судебного следствия и без перерешения дела по существу.
По вопросу о рассмотрении в кассационной инстанции новых, дополнительных материалов, не бывших в поле зрения суда первой инстанции, Пленум указал, что эти материалы не могут добываться следственным путем, т. е. путем проведения допросов и иных следственных действий, которые могут производиться лишь после отмены приговора253.
Вместе с тем Пленум разрешил бывший спорным в судебной практике и процессуальной науке вопрос о праве кассационной инстанции самой истребовать дополнительные материалы. Пленум признал, что в интересах полноты проверки дела кассационная инстанция в необходимых случаях может истребовать нужные дополнительные материалы. Эти новые материалы могут быть положены в основу кассационного определения об отмене приговора, но на их основании нельзя изменить приговор или прекратить дело. Из этого общего правила Пленум, однако, допускает исключения — «когда факт, устанавливаемый такими материалами, не требует дополнительной проверки и оценки судом первой инстанции (факт смерти осужденного после подачи им кассационной жалобы, недостижение осужденным возраста уголовной ответственности, отсутствие прежней судимости и т. п.)»254.
В этом же постановлении Пленум отметил, что кассационная инстанция, рассматривая дело по жалобе осужденного или защитника и отменяя приговор с направлением дела на новое расследование или судебное рассмотрение, не вправе включать в свое определение такие указания, которые ухудшают положение осужденного255.
Во всех случаях отмены приговора, включая и отмену по протесту прокурора или жалобе потерпевшего, с направлением дела на новое рассмотрение кассационная инстанция «не вправе давать указания, предрешающие выводы органов расследования и суда, имея в виду, что при повторном рассмотрении дела суд первой инстанции обязан решить вопросы виновности или невиновности подсудимого, применения уголовного закона и назначения наказания, исходя из оценки доказательств по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием»256.
В данном постановлении Верховный Суд СССР пересмотрел ранее решенный им вопрос о рассмотрении кассационной жалобы, поступившей в кассационную инстанцию после того, как дело было рассмотрено по кассационным жалобам других осужденных или протесту прокурора, если данная кассационная жалоба была подана в установленный законом срок или если срок на обжалование для данного подсудимого был восстановлен.
Этот вопрос ранее был разрешен в постановлении Пленума от 22 августа 1940 г.: поступившая в этих случаях кассационная жалоба принимается к рассмотрению, и суд кассационной инстанции выносит по ней кассационное определение, не будучи связан определением, ранее вынесенным при рассмотрении дела по другим жалобам или протесту. Если же определение, вынесенное по позднее поступившей жалобе, находится в противоречии с ранее вынесенным кассационным определением, кассационная инстанция направляет дело с отдельным представлением председателю соответствующего суда, от которого зависит разрешение вопроса о принесении протеста в порядке надзора на одно из этих определений или на оба определения257.
В Основах по данному вопросу не содержится какого-либо решения, а УПК ряда союзных республик дали то решение, которое было принято в названном постановлении Пленума (ст. 362 УПК УССР, ст. 354 УПК Азербайджанской ССР, ст. 344 УПК Туркменской ССР). Постановление от 22 августа 1940 г. продолжало сохранять свою силу и для судов тех республик, в УПК которых не были включены соответствующие нормы.
Это положение коренным образом было изменено постановлением Пленума от 17 декабря 1971 г. Для судов тех союзных республик, в УПК которых включена норма о рассмотрении позднее поступившей жалобы независимо от ранее вынесенного кассационного определения, продолжает действовать этот установленный законом порядок, на что прямо указал Пленум258. В тех союзных республиках, где в законе такого указания нет, постановление Пленума устанавливает иной порядок: суд кассационной инстанции, рассматривая позднее поступившую жалобу, направляет дело председателю суда, правомочному внести протест в порядке судебного надзора, с тем чтобы состоявшееся кассационное определение было отменено, а все жалобы (и кассационный протест, если он был принесен) были рассмотрены одновременно259.
Верховный Суд СССР неоднократно обращался к рассмотрению вопросов предания суду. 47-й Пленум Верховного Суда СССР постановлением от 7 июня 1934 г. признал обязательным прохождение дел, направленных на предание суду, через распорядительное заседание, что получило закрепление в законе. Основы изменили этот порядок, установив единоличную форму предания суду (постановление судьи), а рассмотрение дела в распорядительном заседании признали факультативной формой — когда судья не согласен с выводами обвинительного заключения и при необходимости изменить меру пресечения (ст. 36).
В постановлении от 3 июля 1963 г., посвященном судебной практике по делам о несовершеннолетних, Пленум Верховного Суда СССР дал судам следующее указание: «Для обстоятельного обсуждения обоснованности предложения о предании суду (в частности, о возможности ограничиться применением мер воспитательного характера), избрания такой меры пресечения, как содержание под стражей, а также других вопросов рекомендовать судьям дела о преступлениях несовершеннолетних вносить на рассмотрение распорядительного заседания суда»260.
Нет сомнения, что с принятием такого постановления Верховный Суд СССР стал на путь восстановления распорядительных заседаний, так как приведенные им мотивы применимы и к другим уголовным делам, а не только к делам о несовершеннолетних.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 августа 1970 г. в ст. 36 Основ было внесено изменение: устанавливалась обязательная форма предания суду в распорядительном заседании по делам несовершеннолетних и о преступлениях, за которые в качестве меры наказания может быть применена смертная казнь. Таким образом, в законодательном порядке было закреплено то, что ранее рекомендовал Верховный Суд СССР, и сделаны дальнейшие шаги в этом направлении.
Верховный Суд СССР большое внимание уделяет вопросам судебных доказательств, пользования ими, их проверки и оценки. Указания в этой области давались главным образом в постановлениях Пленума и определениях коллегий по конкретным уголовным делам; руководящие же указания и разъяснения обычно включались в постановления Пленума, посвященные более общим вопросам, причем Пленум особо останавливался на вопросах оценки показаний обвиняемого (см. выше).
Первое и пока единственное руководящее постановление, посвященное отдельному виду доказательств, — это постановление Пленума от 16 марта 1971 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам».
Пленум обратил внимание судов па недопустимость некритического отношения судов к заключению эксперта, которое в силу ст. 17 Основ уголовного судопроизводства не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществами перед другими доказательствами и, как и всякое доказательство, подлежит проверке и оценке по внутреннему убеждению судей, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности262. Это очень важное указание, потому что в следственной и судебной практике, а иногда и в криминалистической литературе подчас наблюдается стремление рассматривать эксперта не как лицо, сообщающее суду сведения и суждения, имеющие значение доказательства наряду с другими доказательствами, а как субъекта процессуальной деятельности, своеобразного помощника следователя и прокурора. Само же заключение эксперта подчас рассматривается как непререкаемая истина и не подвергается проверке и оценке. Вместе с тем в постановлении Пленума подчеркивается громадное значение экспертизу, дающей суду возможность наиболее полно использовать достижения науки и техники для всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела263.
