— Что еще за, мать ее, акция? — раздраженно спросил Комиссаров.

— Сейчас скажу, — улыбнулся Моцар. — Акция вполне серьезная, но вы не расстраивайтесь так! Все находится под моим личным контролем. Собственно, предотвратить акцию и обезвредить московскую группу я могу и своими силами.

— Так обезвредьте!

— Боюсь, что это делать и поздно, и не имеет смысла.

— Моцар! Ты мне что, специально голову морочишь?

— Нет, просто я вас готовлю к одному сообщению.

— Выкладывай, не тяни резину!

— Не думаю, что вы готовы правильно его воспринять, но ладно, так уж и быть, скажу...

— Ну!

— Один из львовских подпольщиков, в частности, Николай Иванович Соколов, между прочим, профессиональный разведчик, готовит покушение на папу.

Генерал вскочил с кресла и, грязно ругаясь, заходил по комнате. Среди мата изредка мелькали печатные слова, которые, если их запомнить и собрать, нанизывались в следующую тираду:

— Жопа, дерьмо! Ты сволочь, Моцар! Ты, гадюка, знал и молчал, свинья поганая!

Моцар успокаивал его:

— Пан Комиссаров, во всем этом есть и положительные стороны! Старик будет осуществлять подготовку покушения в точном соответствии с предложенным мной планом!

Однако генерал разошелся так, что печатные слова уже напрочь исчезли из его речи. Моцар с блуждающей улыбочкой пережидал буйство своего партнера. Наконец брань утихла, и Комиссаров сказал совершенно нормальным голосом:

— Какого хрена?!

— Очень просто, коллега! — терпеливо объяснил Моцар. — Неужели вам не хочется отличиться в поимке опасного террориста? А ведь если не нервничать, как это делаете вы, а оставаться хладнокровным, как это делаю я, то оказывается, что это совсем даже несложная задача. Посмотрите. Я сообщаю вам все детали того плана, по которому будет действовать подпольщик по кличке Дед. Несколько ваших агентов — думаю, двоих будет вполне достаточно — под руководством моего человека выследят этого бандита. Его арест и сдачу под суд я оставляю вам. Но в случае, если вы согласитесь на одно мое условие.

— Какое еще к дьяволу условие?!

— Попросите принести кофе, пан Комиссаров, вам требуется успокоиться, — уже раздраженно сказал Моцар. И когда принесли кофе и коньяк, в другом виде кофе генералу не подавали никогда, и сам генерал более-менее пришел в себя, он продолжил: — Все, чего я хочу, так это чтобы подвиг Службы безопасности Украины не прошел незамеченным. Дело должно получить самую широкую международную огласку. Не думаю, что это вызовет у вас большие возражения.

— Да, — поколебавшись, ответил генерал. — Пусть. Огласка такого дела нам не повредит. Где находится проклятый старик? Я сейчас же отряжаю людей для его поимки.

— Вот снова вы торопитесь, коллега. Или вы не знаете, как работает вся на свете продажная пресса? Сейчас поимка старика с ржавым пистолетом будет выглядеть не более как курьез. Это сенсация на час. Нет, нам нужна настоящая газетная шумиха. Деда нужно выследить, провести до самой точки и момента, когда он поднимет руку на понтифика, и только тогда его нужно будет за эту руку поймать.

— Риск...

— А вся ваша служба — не риск?

Генерал поморщился. Он давно разлюбил риск. Но сознаваться в этом не стал. А у Моцара нашлись и дополнительные аргументы.

— Ведь это и вам на руку, ясновельможный пан! Отведенная рука убийцы папы вызовет и восторг начальства, и благодарность папы. Ваша карьера сделает новый рывок.

Генерал залпом допил коньяк и изрек:

— Действуйте! Я даю людей. Распоряжайтесь, как сочтете нужным. Но если вы его прозеваете, я вашу контору разгоню и буду гнать до самого Лондона.