У каждого комика свои излюбленные средства выразительности. Этекс наиболее охотно прибегает к приему, который, пожалуй, можно было бы назвать комическим автоматизмом действия. Едва ли не каждый эпизод фильма «Йо-йо», особенно первой половины, события которой происходят в роскошном дворце миллионера, строятся на атом художественном приеме.

С равнодушием автоматов двигаются слуги. Бесстрастие механизма в каждом жесте владельца дворца. Вот его, только что пробудившегося от сна, одевают трое слуг. Движения всех четырех участников этой сцены привычно размеренны. И это производит весьма забавное впечатление, как, впрочем, и автоматическое распахивание лакеями огромных противно скрипящих дверей перед хозяином, проходящим через длинную анфиладу комнат. Целый батальон слуг по конвейеру передает бесчисленные блюда, в которых богач вяло ковыряет вилкой.

Но еще большей комедийности добивается актер в другом эпизоде. ...Миллионер направляется в свой кабинет, где свободно мог бы разместиться приличный гараж; а там стоит лишь один письменный стол. Мы ждем: наконец-то бездельник займется делом. Вот он выдвинул ящик стола — на дне его одиноко лежит фотография молодой женщины в костюме амазонки и заранее заготовленный носовой платок. На экране титр: «Где она теперь?» Надо сказать, что действие этой части комедии Происходит в 1925 году, то есть в дозвуковой период кино, и озорно строится в стилистической манере того времени, почти без диалогов.

ВЗДЫХАТЕЛЬ

Сентиментальный буржуа, осоловело глядя на фотографию, подносит к глазам шелковый платок. Церемониал посещения кабинета повторится на протяжении фильма еще несколько раз. В этом повторе автоматам «переживаний» заостряется до такой степени, что все происходящее становится пародией на фальшивые нравы верхушки общества. Издеваясь, иронизируя, автор заземляет «возвышенные» чувства богатого бездельника.

Вообще мотив пародийности, мотив иронического снижения и обессмысливания постоянно звучит в комедиях Этекса. В откровенно пародийном ключе решена почти вся первая половина «Йо-йо». Автор нарочито обессмысливает праздную, до тошноты унылую жизнь миллионера. Фильмы Этекса всегда смешны.

В этом отношении он профессионал, его трюки всегда попадают точно в цель. Представьте себе: к главному входу дворца подкатывает шикарный автомобиль. Шофер в белоснежном халате распахивает дверцу, богач (Этекс) все с тем же застывшим выражением лица располагается на заднем сиденье. Лакей держит на подносе любимую собачонку господина. Второй лакей бережно опускает животное на землю и вручает поводок хозяину. Автомобиль начинает медленно двигаться по кругу. Легкое недоумение зрителей сменяется дружным хохотом: рядом с машиной на поводке семенит четвероногий баловень. Оказывается, таким изысканно-торжественным способом прогуливают собаку по парку.

И эта сцена и многие другие строятся на эксцентрическом нарушении привычных житейских представлений. И что очень важно: этот эпизод, как, впрочем, и многие другие, органически вытекает из самого существа характера персонажа, решается в духе задуманного образа. Комедийная манера Этекса в высшей степени оригинальна. Будучи противником неумеренно болтливых комедий, сам Этекс предпочитает разговаривать со зрителем и, заметьте, разговаривать весьма остроумно, на безмолвном языке пластических образов. В его фильмах, которые можно назвать комедийными кинопантомимами, смешные трюки нанизаны на нитку сюжета, как жемчужины в ожерелье.

ВЗДЫХАТЕЛЬ

ЙО-ЙО

Взять, к примеру «Йо-йо». Уже самое начало задает насмешливый тон всему последующему действию. Судите сами: по длинному коридору с подносом в руках разболтанной походкой идет лакей, попыхивая сигарой. Перед спальней хозяина он задерживается. Привычным жестом кладет сигару за ухо мраморном цезарю — видно, что он проделывает эту операцию каждый день. Приосанивается и с видом непогрешимой добродетели входит в комнату.

Так коротко и емко очерчен не только характер персонажа, но и — что важней — система отношений между господином и слугами. Эту сюжетную линию Этекс разовьет до конца, выжав заложенные в ней сатирические возможности. Немного поздней мы . увидим, как тот же самый лакей, подойдя к висящей на стене картине, рельефно изображающей уставленный яствами стол, привычно снимает хитро вмонтированные в натюрморт самые настоящие бутылку и бокал. И еще раз Этекс покажет нам того же плутоватого лакея. Длинная вереница слуг в одинаковых черных пальто и котелках растянулась по парку, покидая дом обанкротившегося миллионера. И вдруг у знакомого нам лакея так некстати, как раз возле хозяйских ног, со звоном посыпался из-под пальто град серебряных ножей и ложек. Если записывать по фонограмме, разговорного текста в комедиях Этекса не наберется и двух страниц. Его увлечение комедийной пантомимой вовсе не беспочвенно. Просто он знает, что кинокамера открывает перед комиком неисчерпаемые возможности. Этекс, как, впрочем, и Жак Тати, как и английский комик Норман Уиздом, продолжает плодотворно разрабатывать открытую в двадцатые годы золотую жилу бессловесного комизма.

ЙО-ЙО

Чтобы вызвать смех, Этекс, следуя чаплиновскому наставлению поступать вопреки ожиданию зрителя, сплошь да рядом пользуется комическим «эффектом обратного действия». ...Зритель видит скользящий по воде огромный океанский лайнер. События развиваются вполне логично, — думает зритель, герой спешит к своей далекой возлюбленной. Следующий кадр — общий план: оказывается, скучающий миллионер на берегу искусственного пруда пытается развлечься игрушечным пароходиком.

Такие комические сюрпризы рассыпаны по всем лентам Этекса, будь это короткометражки «Разрыв», «Счастливая годовщина» или полнометражный «Вздыхатель ».

Над своими комедиями — и даже над короткометражными — Этекс работает долго и тщательно. «Я никогда не импровизирую на съемочной площадке, — говорит он. — Еще до начала съемки у меня есть ясное представление о том, чего именно я хочу». Опыт художника-иллюстратора позволяет Этексу-режиссеру хорошо видеть и организовывать мизансцену. Многие кадры его фильмов — это ожившие графические рисунки с острой, по-эйзенштейновски виртуозной композицией. Вспомним хотя бы те кадры из «Йо-йо», где по белым террасам парка, словно траурная процессия, движутся черные фигуры бесчисленных слуг.

В сценарной и режиссерской разработке своих комедий Этекс экономен до лаконизма. Искушенный в тонкостях архитектоники комедийного фильма, он не загромождает сюжет необязательными сценами, не развешивает по стенам нестреляющие ружья; не прописывает на строго нормированной площади комедии лишних персонажей.

Этекс — художник с острым чувством современности. И своим комедийным мышлением, и киноязыком, и даже внешним обликом это комик именно нашего времени, 60-х годов. Его обостренная наблюдательность позволяет зорко подмечать несуразности и уязвимые места современного общества. Подмечать и подвергать осмеянию. Мы уже убедились на многих примерах, с каким едким сарказмом изображена праздная жизнь богатого повесы. Не менее хлестко «и по-комедийному заостренно, динамичным чередованием сцен показан кризис 1929 года. ...Голос диктора сообщает: «Лопаются банки». И на экране — из окон банковских небоскребов смешно выбрасываются разорившиеся бизнесмены-самоубийцы. Перед нами панорама деловито дымящих заводов и фабрик. Дикторский текст: «Встали предприятия» — и дым с забавной поспешностью втягивается обратно в трубы. Следующий кадр: длинная очередь безработных за бесплатной тарелкой супа. Камера, двигаясь, рассматривает каждого. Скорбные фигуры. Исхудавшие лица. В руках старые кастрюли, консервные банки, помятые котелки и вдруг — серебряная суповая миска из дорогого сервиза. Комедия «Йо-йо», как, впрочем, и пародийная короткометражка «Бессоница», по сравнению со «Вздыхателем», — бесспорный шаг вперед в творчестве ищущего художника. Сама идея «Йо-йо» направлена против основного стимула буржуазного общества — накопительства. Особенно отчетливо авторская позиция выражена в кульминации фильма, когда Йо-йо устроил во дворце званый прием. Сюда съехались те, кого принято называть сливками общества. Внешне вся эта респектабельная публика в дорогих туалетах отлично вписывается в интерьер роскошного дворца. Но постепенно Этекс обнажает перед нами и беспощадно высмеивает духовную нищету богатых недоумков. Меткие зарисовки этих напыщенных, жадных и насквозь фальшивых снобов сделаны с присущей Этексу едкой иронией. Здесь Этекс-сатирик подчас приближается к карикатурному сгущению.