РЕВИЗОР

КАИН ХVIII

Вот это органичное свойство шварцевского таланта более всего в стихии дарования Гарина. Он любит доводить до естественного предела каждую черточку характера своего персонажа. Он, как и Евгений Шварц, умеет открывать скрытое, обнажать тайное и всегда предпочитает говорить ярко, образно, метафорично. Пытаясь все-таки вникнуть в суть комического таланта Гарина, мы не можем, конечно, забыть, что ему довелось сыграть немало ролей вовсе и не эксцентрических. Иные из них он исполнил вполне профессионально, не более — хотя бы роль диверсанта в фильме «На границе» или вахтера в картине «Девушка без адреса». Но иные очень талантливо и своеобразно: в «Аленке», «Неоконченной повести», «Монете». И особенно интересной была роль доктора Калюжного, сыгранная на сцене ленинградского Театра комедии еще до войны. Безусловно, эта работа много значила для Гарина. Актер сыграл Калюжного так, как это было привычно в те годы, психологически подробно, достоверно и убедительно — передал движение характера, развитие мысли и чувства. О гаринском Калюжном много писали тогда. И многие склонны были считать, что именно в этой роли открылся подлинный Гарин— все предыдущее, мол, было только поиском.

Но вот поиски 20-х годов обернулись находками в 40-х, 50-х, 60-х. На сцене вновь появился проныра Гулячкин из «Мандата» Н. Эрдмана, Тарелкин из трагикомедии Сухово-Кобылина... На экране возникли масштабные фигуры чеховских персонажей. И, конечно, сказочные короли Е. Шварца.

Шварцевские персонажи при всем их разнообразии очень открытые и откровенные люди. Они с такой охотой и удовольствием сплетничают про самих себя, про свои достоинства и недостатки, что уже не остается никаких недомолвок относительно их подлинной сущности. Таковы и герои Гарина. И не только его короли из сказок. Альфред Тараканов, жених в «Свадьбе», дьячок Савелий из «Ведьмы» — все они вдохновенно откровенничают с экрана о людской пошлости, человеческом убожестве, нравственном уродстве, разлитом в мире. И персонажи эти встают во весь рост — на всеобщее обозрение и осмеяние...

Ю. Богомолов, М. Кушниров

Братья Маркс

Кокосовые орехи — 1929

Расписные пряники — 1930

Обезьяньи проделки — 1931

Лошадиные перья — 1931

Утиный суп — 1932

Ночь в опере — 1935

День на скачках — 1936

Братья Маркс в цирке — 1939

Иди на Запад! — 1940

Ночь в Касабланке — 1946

Звуковая волна, захлестнувшая американский кинематограф конца 20-х годов, совершенно изменила его лицо. «Великий немой» заговорил. Этого ждали. Этого опасались. Но еще не могли предвидеть всех последствий...

Самый страшный удар был нанесен искусству немой комедии. Реализм звучащего слова разрушал условность комических образов, взрывал монтаж, мизансцену, утвердившиеся эстетические принципы немого кино. «Звуковой барьер» оказался роковым для целой плеяды талантливых комиков. Китон, Монти Бенкс, Лэнгдон, Филдс, Лаурел, Харди один за другим выбывают из игры, сходят с экрана. Лишь Чаплин сумел выстоять в этой неравной борьбе, сохранить свое искусство.

РАСПИСНЫЕ ПРЯНИКИ

С приходом звукового кино изменились критерии зрительского восприятия, и блестящие доведенные до совершенства немые комические больше не смотрелись. Падкая на сенсации американская публика восторженно приветствовала поющие, говорящие, танцующие фильмы. Прежние кумиры были забыты, началась новая эпоха, восходили новые звезды.

Среди имен, засиявших на небосклоне звукового кино, скоро выделилось созвездие братьев Маркс. Шутя и дурачась, они ворвались на экран сокрушительным вихрем озорных шуток, трюков, музыкальных аттракционов. Братья Маркс принесли в кино буйный юмор, неизбывную энергию выдумок, веселую импровизацию.

Первый же их фильм «Кокосовые орехи», вышедший на экраны в 1929 году, имел необычайный успех у зрителя. Но этому успеху предшествовал нелегкий и сложный путь братьев в искусстве. Они пришли в кино из мюзик-холла уже вполне сложившимися комиками, имея за плечами десятилетний опыт выступлений на сцене: в музыкальных спектаклях, водевилях, обозрениях.

Их было пятеро. Пятеро братьев — Леонард, Артур, Юлиус, Мильтон и Герберт. Четверо из них снимались в кино, но только трое первых стали знаменитыми. Пожалуй, ни одна семья в мире не может похвастать таким созвездием великолепных киноклоунов, как семья Маркс.

Их родители, выходцы из Германии, эмигрировали в Америку в восьмидесятых годах прошлого века. Отец, портной по профессии, мало занимался детьми. Зато мать, Минни Маркс, можно смело сказать, сыграла решающую роль в творческой судьбе своих сыновей. Женщина энергичная, предприимчивая, тщеславная, она искренне верила в сценическую карьеру своих мальчиков. И когда у юного Юлиуса определился благозвучный голос, она поспешила пристроить его в захудалое варьете. После трехлетних скитаний, перепробовав множество профессий, вплоть до конюха и кучера, Юлиус вернулся к родным, так и не добившись успеха на сценическом поприще.

РАСПИСНЫЕ ПРЯНИКИ

Но неугомонная мать не оставляла надежды. Она решила объединить таланты семьи и уговорила мальчиков подготовить номер «Четыре соловья». Минни Маркс энергично взялась за дело и добилась ряда ангажементов в третьесортных ньюйоркских кабаре.

Но ни представления в Нью-Йорке, ни гастроли в провинции не принесли труппе ожидаемого успеха. «Соловьиные» трели братьев не ласкали слуха публики и антрепренеров. Это и естественно — сказывалось отсутствие профессиональной подготовки. Словом, номер их вскоре приобрел дурную славу. Их всюду освистывали, над ними издевались, оскорбляли. Во время одного из таких унылых выступлений в каком-то захолустном городишке штата Техас, доведенные до отчаяния бесконечными неудачами, братья Маркс вдруг взбунтовались и принялись осыпать зрителей градом насмешек, острот, язвительных каламбуров, двусмысленных намеков... Они неистовствовали на сцене, вкладывая в свою импровизацию всю накипевшую горечь уязвленного актерского самолюбия. Братья спешили излить свои чувства, ожидая грандиозного скандала, но, к их удивлению, публика неожиданно разразилась громовым хохотом. В эти минуты сценического озарения и родились новые комики: «соловьи» превратились в «стервятников», в бесчинствующих комиков.

Так началась триумфальная карьера братьев Маркс. Предложения сыпались со всех сторон, но расчетливая мамаша выбирала лишь самые выгодные. Случайно открыв свой жанр, братья с жаром принялись разрабатывать золотую жилу. Увидев как-то братьев на сцене, один знакомый актер посоветовал им изменить имена. Совет был принят, и вскоре каждый из братьев получил новое имя. Леонард, игравший итальянца-эмигранта и отличавшийся крайне детским непочтением ко всякого рода правилам и законам, был прозван Чико, что по-итальянски — ребенок; почти не расстающийся с арфой Артур превратился в Харпо; Юлиус за свою болтливость и сарказм был прозван Гручо, то есть — сварливый, а Мильтон, неизменно появляющийся в скрипучих резиновых башмаках, получил имя Гуммо (резина). Позднее под кличкой Зеппо к ним присоединился и самый младший из братьев — Герберт.

УТИНЫЙ СУП

Так кто же они, эти братья? Клоуны, музыканты, танцоры, эксцентрики, мимы?.. Пожалуй, ни один комик в мире, за исключением разве что Китона, не вызывал столько резких, противоречивых суждений, какие выпали на долю братьев Маркс. Их юмор странен и необычен. Одни критики усматривают в нем дешевое и низкопробное кривлянье. Другие пытаются увести их искусство в зыбкие сферы сюрреализма и «лунатического безумия».. Принять любую из этих точек зрения было бы одинаково неверно.