Все более усложнялись представления о прерогативах царя, как показывает могила Гамма, в которой между 1570 и 1550 гг. были последовательно погребены четыре члена царской семьи. Над этой могилой, как и над некоторыми другими царскими захоронениями в Микенах, стояла стела, украшенная традиционным, еще кикладским декором в виде бегущей спирали.

Достоинство погребенного здесь царя подчеркивалось уже не только роскошными заупокойными дарами, но и его электровой маской, которая должна была сохранить образ царя: на ней ясно выступают черты пожилого бородатого мужчины.

Около 1600 г. в царском доме Микен происходили какие-то события — возможно, возникли разногласия между старшей и младшей ветвями рода. И появилась новая царская усыпальница — могильный круг А. В нем находилось шесть могил (I-VI), датируемых 1600-1500 гг. Примечательно, что и здесь самые ранние захоронения содержали не столь роскошный инвентарь, причем ряд вещей аналогичен предметам в современных им погребениях круга Б. Создается впечатление, что такие дары происходили из одной и той же царской кладовой. Но спустя одно-два поколения, около 1570-1550 гг., царская семья, устроившая вторую усыпальницу, сделала новые шаги для своего возвеличения. Видимо, тогда прекратилась старшая ветвь царского рода, так как могильный круг Б оказался заброшенным. Теперь при захоронении своих родичей микенские цари стали сооружать глубокие, до 5 м, и обширные могилы (площадь могилы IV достигала 26,85 м²). Множество ценнейших, художественно исполненных предметов вооружения, драгоценностей и разных вещей царского обихода было открыто в четырех могилах (IV, V, III и I) круга А, содержавших останки 6 мужчин, 8 женщин и 2 детей, похороненных в 1570-1500-х годах. Общий характер загробных даров этим покойникам позволяет заключить, что в кладовых тогдашних микенских царей хранились обильные сокровища из золота, серебра, бронзы, слоновой кости, драгоценных и полудрагоценных камней и роскошная расписная керамика. К сожалению, могильный круг А не был исследован должным образом: могилы I-V были неумело раскопаны Г. Шлиманом, искавшим лишь сокровища микенских царей. Только тщательное изучение могилы VI, которую раскопал греческий археолог П. Стаматакис, позволило выяснить главные особенности второй царской усыпальницы.

Данные обеих микенских усыпальниц указывают на то, что в период между 1570 и 1500 гг., на протяжении жизни лишь трех поколений, резко изменился характер царской власти в Арголиде. Возвышение басилеев Микен шло чрезвычайно быстрыми темпами.

Усиление царской власти имело место в XVI в. и в других областях материковой Эллады. До сих пор история ранних дворцов на материке почти неизвестна. Лишь недавно в Спарте в урочище Менелайоне был открыт возведенный вскоре после 1500 г. дом царя, построенный на неприступном горном склоне; видимо, проблема безопасности стояла остро.

Однородность основных культурных традиций рядового населения и социальных верхов показывает, что население обширных земель материковой Эллады составляло в это время уже достаточно монолитный этнический массив. Правда, обособленность наиболее мощных племен и их союзов сопровождалась развитием местных диалектов раннего греческого языка. Согласно исследованиям лингвистов, около 1600 г. у греков существовали три основных диалекта: ионийско-аттический, центральный (распадавшийся на эолийский и аркадский) и западный. Помимо этих главных диалектов, во многих уголках страны имелись их местные варианты. В легендарной традиции греков сохранилось более трех десятков древних названий племен, часть которых впоследствии исчезла, часть же известна и в I тыс. до н.э. Среди эолийского населения, обитавшего некогда преимущественно в Фессалии, особенно выдвинулись ахейские племена, часть которых переселилась и в Пелопоннес. К 1600 г. уже сложился диалект пелопоннесских ахеян, вобравший в себя ряд черт говоров соседних аркадских племен.

Различия диалектов не препятствовали тому, что, как писал Фукидид, все населявшие страну племена понимали друг друга. Сложение военно-территориальных союзов усиливало общение внутри больших областей. В результате формирование греческого этноса на материке шло во II тыс. весьма интенсивно, о чем свидетельствует и то обстоятельство, что на обширной южнобалканской территории, от северных пределов Фессалии и Эпира до южных берегов Пелопоннеса, в XVIII-XII вв. была распространена однородная материальная культура. Ее общие элементы отражали не только давние генетические связи с населением предшествующего тысячелетия, но и развитие новых культурных традиций, общепринятых по всей стране. О том, что данное культурное явление было присуще уже сложившемуся греческому этносу, бесспорно, говорят лингвистические источники: несколько тысяч документов слогового письма Б, известного приблизительно с 1450 г., письменно зафиксировали существование греческого языка. Эти исполненные на древнем ахейском диалекте записи не только свидетельствуют о продолжительной истории (как отметил Дж. Чадвик, почти три с половиной тысячи лет!) греческого языка, но и о значительной монолитности культуры эллинов, достигнутой уже к середине II тыс.

Зрелость этнокультурной общности эллинов была уже такова, что их племенная раздробленность ей не препятствовала. Примечательно, что по всей стране династические круги в XVI-XIII вв. неукоснительно придерживались общих культурных традиций, как показывают роскошные предметы царского обихода. Некоторые бесспорные заимствования извне (например, египетские изделия) были лишь дополнительными средствами для возвеличения власти басилеев в глазах народа.

Период греческой истории между 1600 и 1025 гг. обычно именуют микенской эпохой. Однако археологические открытия 1920-1970 гг. показали, что не только в Микенах, но и в других прославленных сказаниями центрах — в Иолке, Орхомене, Гла, Фивах, Афинах, Тиринфе, Пилосе — во второй половине II тыс. возникли раннеклассовые государства. Политическая обособленность этих царств, которую так ясно отразили греческие легенды, сочеталась с общностью их производственных и культурных традиций. Поэтому, признавая ведущую роль Микен в XIV-XIII вв., следует определить время между XVII и XIII вв., согласно памятникам письменности и литературы, как период возвышения ахеян среди остальных племен греков. Ахейское преобладание характеризуется сохранением самых тесных связей единоплеменной аристократии, правившей в царствах, иногда весьма отдаленных друг от друга. Эта близость сказалась в материальной и духовной культуре верхов, и сведения о ней сохранила богатая легендарная традиция эллинов. И если историк должен отнести многие детали исторических преданий к области литературного творчества сказителей, то главное зерно традиции следует признать достоверным: во многих областях Эллады власть местных династий возрастала. Кровнородственные или просто союзные отношения не один раз обеспечивали ахейским царям достаточную поддержку во времена их войн с соседями. Но особенно важны были локальные группировки династов в периоды, когда возникала угроза со стороны мощных союзов племен, обитавших на севере страны. По-видимому, коалиции династов не касались внутренней жизни их владений, экономика каждого царства сохраняла свою обособленность.

Экономическое развитие Греции в изучаемое время характеризуется дальнейшим подъемом сельского хозяйства и ремесленного производства. Это сказалось на росте населения: во многих южнобалканских областях уже к XIV в. почти удвоилось количество деревень. Особенно густо были населены Фессалия, Беотия, Аттика, Коринфия, Арголида, Мессения. В это же время отмечен рост городов; крупнейшие из них обычно располагались под акрополями, на которых стояли царские дворцы. Известные ныне свыше 400 городищ и селищ второй половины II тыс. на материке и на островах показывают, что между 1400 и 1350 гг., за период жизни двух поколений, особенно возросло число поселений. Возникновение новых деревень возле старых вело к усложнению родовых связей.