— Значит, надо было уйти с сеновала, — подсказал я.

— Вы знаете, это прекрасная мысль! — с жаром подхватил терапевт. — Но куда уйти?

— Как куда? В дом.

— В какой дом?

— Который вам выделили.

— А если никакого дома не выделяли? В смысле выбора местожительства мне предоставили полную инициативу: живи, где хочешь. А точнее, где сможешь. Я смог только на сеновале. Учитывая тамошние климатические условия, это не всегда полезно для здоровья.

Как вы догадываетесь, уважаемый читатель, фельетона я так и не написал. С одной стороны, как-то неловко защищать дезертира трудового фронта. А с другой — сеновал, расположенный не столь уж далеко от Полярного круга, и впрямь не совсем подходящая квартира для молодого специалиста.

Но сейчас, предвидя грядущий выпуск молодых эскулапов, хочется всерьез поговорить о сеновалах. А заодно — о романтике.

Надо отметить, что правительственные решения составляют для палаточной романтики узкое поле деятельности. В этих решениях прямо и четко указывается, что молодых специалистов следует с первых же дней обеспечивать всем необходимым для работы и быта, в том числе благоустроенной квартирой. И ни в одном параграфе нет ссылки на то, что обилие непуганых глухарей в близлежащих окрестностях снимает с местных властей обязанность заботиться о жилье для специалистов.

Спору нет, молодой врач, трусливо убегающий из «глубинки» только потому, что он привык к индустриальному пейзажу, заслуживает стопроцентного презрения. Но следует учитывать, что работа вузовского выпускника основывается на четких договорных началах: я вам — знание, добросовестность и трудовой энтузиазм, вы мне — внимание, заботу и приличное жилье.

— А как же наши отцы и деды! — жарко возразит поборник зябкого сеновала. — Они шли навстречу трудностям, не хныча и не кивая на полное отсутствие коммунально-бытовых прелестей.

Снимем шляпу перед отважными отцами и дедами!

Снимем, помолчим и снова наденем.

А надев, скажем прямо: в наши дни бурного индустриального домостроения и возросшей инициативы местных Советов все эти ссылки на давно минувшие годы звучат красивой отговоркой. Более того, за восторженными романтическими ахами нередко маскируются и административная несостоятельность и элементарная безрукость.

В бодрые майские дни, когда институтские коридоры оглашаются последними звонками года, у молодых специалистов в особом почете крупномасштабные карты. Тщательно изучаются рельеф, пути сообщения и природно-климатические условия градов и весей, откуда прибыли заявки, удовлетворенные комиссией по распределению. Из насиженных комнат институтских общежитий разлетаются открытки, которые в тех или иных выражениях разносят идентичную информацию: пишите нам, подружки, по новым адресам...

Подружки, конечно, напишут. Но будут ли адреса?

Конечно, в подавляющем большинстве — будут. Будут новые дома, уютные квартиры и добротные хаты с палисадниками и фруктово-ягодными насаждениями.

Но нас сейчас интересуют не правила, а исключения, не преобладающие плюсы, а отдельно взятые минусы. Ибо морозные сеновалы сказываются отрицательно не только на верхних дыхательных путях молодого терапевта, но и на здоровье окрестного населения, которого означенное население вскоре лишится.

Молодой врач — это, понятно, не скворец. И гусениц он не клюет, и поет не так умилительно. Однако, несмотря на эти недостатки, смеем категорически утверждать: врачи прилетают — это вполне достаточный сигнал для того, чтобы строгать, циклевать, штукатурить.

И еще — проводить электропроводку, ибо врач — это все-таки не грач.

ГОРДЫНЯ КЛИЕНТА НЕ КРАСИТ

Тщательный анализ практики бытового обслуживания показывает, что в последнее время ряд клиентов ведет себя в принципе неверно. Происходит это потому, что в некоторых устных и печатных выступлениях слишком большое внимание уделяется обязанностям сферы обслуживания.

Каких только правил не обязаны соблюдать работники этой сферы! И быстро все делать, и качественно, и не обсчитывать клиентов, и даже улыбаться им за те же деньги.

А обслуживаемый? О его обязанностях говорится скудно: плати деньги и подвергайся сервису. Ну, и еще разве — не употребляй некультурных выражений в присутствии дам.

Практика показывает, что подобная теория только дезориентирует обслуживаемую массу и ей же, в конце концов, вредит. Потому что контакты со сферой быта — дело тонкое, деликатное, требующее определенной морально-волевой подготовки. И если говорить напрямую, то давно уже пора организовать курсы повышения квалификации клиентов.

Глубоко заблуждается тот, кто полагает, будто для получения услуг достаточно быть просто культурным человеком. Вот, например, краснодарский житель П. М. Степанов уж до чего интеллигентен: и слова умные говорит, и в интонациях вежлив, и вообще заведует кафедрой философии в медицинском институте. Но как клиент — абсолютно неподготовленный человек.

Конечно, сам тов. Степанов раньше об этом не подозревал. Лишь случай раскрыл ему глаза. В августе, проездом в Туапсинский оздоровительный лагерь, к Степановым приехала из Грозного дочь с мужем — супруги Медведевы. И, экономя время, попросили папу заранее купить авиабилеты на обратный рейс.

Папа оказался человеком слова. Ровно за декаду до намеченного срока он позвонил в Краснодарское городское агентство Аэрофлота.

— Чего? — отозвалась труба недоброжелательным контральто.

— Прошу два билета до Грозного.

— Нет, это просто нахальство! — почему-то возмутилось контральто и бросило трубку.

Тут автор обязан заметить, что тов. Степанов, естественно, был человеком философского склада ума. Не трепля понапрасну свою нервную систему, он самолично отправился в агентство, чтобы обслужиться предварительным заказом согласно рекламе Аэрофлота.

Но оказалось, что реклама рекламой, а жизнь жизнью. Пришлось тов. Степанову стать в очередь без всякой предварительности.

О, эта южная очередь в конце августа! Кто из нас не подогревал ее теплом своего размякшего от жары тела! Очередь немедленно вовлекла Степанова в организационную работу, наделив его общественной нагрузкой: записывать претендентов на полет и следить за пунктуальным соблюдением порядка.

И наконец — свершилось! Спустя два дня томительного стояния в кармане счастливого завкафедрой лежали хрустящие голубые билеты.

Но тут случилось непредвиденное. То ли супруги Медведевы ели немытые фрукты, то ли не кипятили воду перед употреблением, фактом остается лишь то, что аккурат накануне отбытия в Краснодар они оказались в Туапсинской больнице с острым желудочным заболеванием.

Будем гуманны, читатель! Прочь злорадную назидательность. Не будем читать нотаций о правилах санитарии и гигиены. Все больные достойны сочувствия, но еще большей жалости заслуживают иногда здоровые. П. М. Степанов был практически здоров, но именно на его долю выпали самые тяжкие испытания.

Оказалось, что сдать билет ничуть не легче, чем его приобрести. Дедушка терпеливо отстоял изрядную очередь к начальнику смены, чтобы получить санкцию на сдачу билетов. Потом выстоял еще более солидную очередь в кассу. Потом заполнил дотошную анкету, в которой подробно осветил свой жизненный путь от момента рождения до наших дней. И когда все, казалось, близилось к счастливому концу, кассирша сказала:

— Денег не верну!

— Но почему? — вежливо, но с достоинством спросил завкафедрой.

— А потому, что билеты выписаны на Медведевых, а вы — Степанов.

— Этот казус вполне объясним, — назидательно произнес философ. — Моя дочь, урожденная Степанова, вышла замуж за молодого человека по фамилии Медведев. Зарегистрировавшись законным браком, она взяла фамилию супруга и, таким образом, также стала Медведевой. Приобретая для них билеты, я, согласитесь, не мог игнорировать этот документальный факт. Но внезапно они заболели. В Туапсе. Вы, вероятно, не будете оспаривать, что в данной ситуации их отсутствие здесь совершенно оправдано.