Может, оно и так. Но пока расхлябанность берет в оборот электронику.
В машиносчетном бюро Комсомольского рудоуправления, что в Донецкой области, вычислительные машины «Вильнюс» запросили к себе повышенного внимания. Точнее, не машины целиком, а только счетчики. И тогда руководство рудоуправления адресовалось на Вильнюсский завод электросчетчиков со скромным вопросом: «Можете ли отремонтировать?»
«Можем! — уверенно отписал заместитель директора завода. — В течение двух месяцев».
Вычислительные машины быстренько разобрали, счетчики извлекли и отправили в Вильнюс. Ровно через два месяца пришел ответ от того же заместителя директора: «Сообщаем, что отремонтировать электросчетчики к машинам «Вильнюс» не имеем возможности. Адрес ближайшей мастерской...» и т. д.
Вроде бы весьма любезно — сообщить адрес ближайшей мастерской. Пусть, посылая первое письмо, замдиректора не знал, как сложится дело. Но неужто второй ответ нельзя было отправить немедленно, а не два месяца спустя? Представляете, сколько операций не было произведено на умных машинах, бездействовавших по вине бездельников?
Можно изъясняться поэтически: «Время — полководец человечьей силы». Можно философски: «Время — форма существования материи». Единственное, чего нельзя — это относиться к времени с позиции ленивого официанта. То есть нельзя считать, что твои клиенты бессмертны и им ничего не стоит потерять часокдругой.
А коль скоро мы действительно не бессмертны, то не стоит уповать на самоликвидацию расхлябанности. Она ведь умеет сладко посапывать даже под жужжанье компьютеров. И пока время окончательно не взяло свое, расхлябанность отбирает наше время.
А ТЫ КТО ТАКОЙ?
Сначала минимум пояснений.
Дом отдыха, в который люди приезжают специально для того, чтобы поработать, называется домом творчества.
Люди, приезжающие в дом творчества специально для того, чтобы отдохнуть, называются членами творческих семей.
Один такой член из весьма творческой семьи, студент, между прочим, третьего курса, оказался крайне симпатичным молодым человеком. Точнее даже сказать, не просто симпатичным, а даже красивым. Это, наверное, оттого, что он пошел в маму. Потому что папа, творческий работник, артист, тем как раз и прославился, что он очень удачно и художественно доносит до массового зрителя разных там отрицательных типов. Ну а какая у отрицательного типа может быть красота — это вы и сами представляете. И даже когда папе доставался какой-нибудь положительный образ, какойнибудь энтузиаст скоростного резания металла или перевоспитавшийся тунеядец, то рецензенты так и писали: «Этот некрасивый, но обаятельный...».
Так вот, студент не в папу.
То есть, конечно, если внимательно присмотреться, то можно было различить, что у студента те же чуть оттопыренные уши и нижняя губа, особенно в профиль, несколько выдающаяся. Но, во-первых, мало ли на свете граждан с чуть оттопыренными ушами. А во-вторых, фамилия у творческого папы и соответственно у сына довольно распространенная: не то чтобы Иванов, но почти как Иванов.
Тут для непосвященных следует разъяснить, что дом творчества лишь внешне похож на дом отдыха. Это в доме отдыха вы размещаетесь в комнатах, так сказать, согласно купленным билетам. А в доме творчества у администраторов наличествует какое-то дьявольское чутье, которое позволяет им молниеносно определять сравнительное место данной личности в общем культурном потоке. Ну и, само собой разумеется, они распределяют помещения согласно творческим достижениям прибывших лиц. Они это делают с такой потрясающей точностью, что порою незачем читать длинные критические статьи, а достаточно просто полюбопытствовать, в какой комнате проживает интересующий вас творец — с видом на лесную опушку или рядом с кухней. И если в прошлом году вам досталось соседство с кухней, а в нынешнем — вид на опушку, то сразу ясно, что в минувшем отрезке времени Муза навещала вас часто и не зря.
И вот как раз эти проницательные администраторы в своей незримой табели о рангах поставили нашего студента где-то ближе к кухне. А комнату с дефицитным видом на заснеженные березы, где обычно останавливался папа на творческий постой, отдали какому-то периферийному деятелю то ли из Сыктывкара, то ли даже из кинохроники.
Может быть, они проработали положительные рецензии на этого сыктывкарского творца. А может, сбитые с толку миловидностью студента, решили, что он своему папе не сын, а просто однофамилец.
Ну, конечно, если бы на месге этого сына был какойнибудь нахал, какое-нибудь там мурло или хамлюга, он бы отправился к администратору и нагло потребовал выделить ему именно ту временную жилплощадь, на которой обычно готовился к созданию своих незабываемых образов его известный отец. Наверное, он непреклонно заявил бы, что не для того его единокровный родитель воплощал столько образов, чтобы его сыну перешел дорогу какой-то деятель из Сыктывкара или далее из кинохроники.
Но наш студент был не таков. И, как ни горько ему было, как ни обидно, он все же собрал волю в кулак, наступил, так сказать, на горло папиной песне и понес свой чемодан в район непосредственной близости к кухне.
И только вечером, за ужином, горько ковыряясь в жареном карпе, красивый студент позволил своему раздражению на несколько минут выглянуть из-за ширмы благовоспитанной сдержанности.
— Ах, какое хамство! — негодующе всплеснула руками сидевшая за этим же столом пожилая актриса. — Предпочесть какого-то сыктывкарчанина... или сыктывкарца?.. В общем, какого-то провинциала! И кому? Юноше, в чьих жилах течет благородная кровь заслуженного артиста!..
— Народного, — поправил красивый студент.
— Ах, простите меня великодушно, я, кажется, гоже допустила бестактность! Я слишком взволнована! Но до чего же мы докатимся, если какой-то сыктывкарчанин... Кстати, он, между прочим, тоже народный ардист, но это неважно!.. Так вот, до чего же мы докатимся, если будем направо и налево швыряться комнатами с видом на опушку! Нет, я этого не смогу перенести! Вы видите на моих глазах слезы?
И мы действительно увидели на ее глазах слезы, потому что она была превосходная актриса, которой ничего не стоило сыграть юмористический этюд.
— Это все потому, — сказал красивый студент, так и не понявший юмора, — что у нас все пущено на самотек. В цивилизованных странах, где издаются специальные справочники по названием «Who is who», такого быть просто не может.
— Чаво? — спросила актриса голосом рязанской бабушки, и слезы еще стремительнее покатились из ее глаз.
— Ну, who is who. Это по-английски! В переводе на наш это значит «кто есть кто», книга такая.
— А-а... — понимающе протянула актриса голосом светской леди, причем слезы как-то мгновенно испарились с ее щек. — And who is вы, голубчик?
— Как?! — опешил красивый студент. — Я полагал, что вы знаете, кто такой мой папа!..
— Who is ваш папаня — это я как раз знаю. А вот who, так сказать, is вы, молодой человек? Какие у вас лично преимущества перед моим коллегой из Сыктывкара? Какие у вас лично заслуги перед отечественной и мировой культурой? Кстати, «Юрий Милославский» — это ваш роман или по-прежнему господина Загоскина?
Такой, понимаете, въедливой оказалась эта пожилая актриса!
Красивый студент поперхнулся карпьей косточкой и смолк. Завтракал он уже за другим столом. Уж и не знаю, как он добился перевода — пустил в ход папин авторитет или справился с этой задачей собственными силами. Но потом еще целый месяц въедливая актриса, проходя мимо студента, всякий раз заговорщицки подмигивала ему и спрашивала громогласным сценическим шепотом:
— Ну, так who is все ж таки you, а?
Да-с, дорогие мои друзья читатели, who is все ж таки who, а? Или в переводе на наш язык: кто есть кто? Или говоря совершенно уж по-простецки: насколько данный красивый студент, сын своего папы, ценнее для общества, чем другой такой же красивый студент, не доводящийся сыном его папе? И насколько вообще актуальна такая постановка вопроса в свете трудового политехнического образования, а также равного, прямого и явного конкурса в вузы?
