На светло-васильковом небосводе спешило к солнцу множество облаков. Но ни на одном из них Андрея нет и не появится, будь они медленные или быстрые, кучевые или слоистые, белоснежные или серые. Нет и не будет. А под землей облаков нет. Они как-то не очень хорошо уживаются рядом с гееной огненной.
…А ее звали – нет, зовут до сих пор – Ника. Их имена созвучны, а что еще более глупо, созвучны и фамилии: Карлова и Кларский. Карл и Клара… Вот тупой мент, сморозил же тогда, в отделении. А забавно тогда было.
Никита все же позволил воспоминаниям взять верх и подсунуть его аналитическому в большей степени сознанию новые картинки из прошлого, не черно-белые, как его незапоминающиеся сны, а, напротив, достаточно яркие, хоть где-то и размытые, как размазанная детскими пальцами акварель по тонкой бумаге.
Душный обезьянник, засохшая кровь на лице и на костяшках, самодовольный волосатый рокер, с которым они тогда нехило помахались, рвущая его нервы, один за другим, Ника, сидящая рядом на стуле и потом неожиданно вцепившаяся в его ноющую после драки руку, адвокаты брата.
Кларский редко предавался воспоминаниям, не позволяя себе полностью погрузиться в прошлое, но все же когда это происходило, отдавал себе отчет, что девушка по имени Ника Карлова – один из самых частых персонажей обрывков его памяти. Даже сейчас, спустя три года, избавиться от нее было не во власти волевого Никиты.
Это не могло не бесить. Но этого и нельзя было отрицать.
Если говорить откровенно, поначалу Ник несколько раз находил ее в социальных сетях, благо доступ в Интернет был фактически везде, где бы он ни оказывался. Видел ее фото, статусы, комментарии, списки друзей. И каждый раз искал информацию о том, появился ли у нее мужчина или же еще нет. Вроде бы нет. Но года два назад Ника удалила свои аккаунты, и с тех пор он не знал, что с ней.
Писать ей Никита, естественно, не мог. Он вообще не мог подавать никаких признаков жизни – ведь он находился в уголовном розыске, да и оставшиеся на воле Пристанские искали его. А тем, кто скрывается, нет хода назад, в их прошлое. Они лишь могут иногда кое-что вспоминать, но не более.
Если честно, тогда, когда Ник вышел из квартиры, где прятался той ночью после захвата банды Пристанских, то что-то внутри него, что-то еще по-мальчишески восторженное, жаждущее справедливости, ожидало, что девчонка побежит за ним, и протестовало против такого поспешного отъезда. Оно просило подождать несколько минут или даже вернуться назад. Но взрослое и жесткое, превалирующее в его характере, не разрешило ни возвращаться, ни ждать, а заставило Ника оседлать мотоцикл и мчаться вдаль. Оно же помогало ему выживать все эти годы, заставляя притворяться и играть новые и новые роли, помогало не сломаться, когда Ник узнал от оставшегося в городе верного человека-«информатора» о том, кто виноват в смерти Андрея – вернее, кто подставил его перед ментами и кто теперь занял его место в банде. От него же Никита знал, что Макс рвет и мечет, ища его. И у правой руки Андрея имелись весьма веские причины для того, чтобы найти младшего брата своего бывшего босса. Это были не деньги, а королева двадцать первого века по имени Информация.
Никита владел ценнейшей информацией – целым архивом, некогда составленным Мартом, который мог быть очень опасным для многих, в том числе и для самого Макса. Андрей был хитрым и расчетливым человеком – он при непосредственном участии своего «штатного» киллера, которого убили перед арестом Пристанских, собрал целый архив компроматов как на конкурентов, так и на собственных соратников, которых он жестко контролировал. После его смерти Макс усиленно искал архив, однако его попытки кончились неудачей. Мужчина не верил, что компромат пропал, и был убежден, что Март отдал его скрывшемуся Никки. Потому и усиленно искал парня.
Компромат действительно находился в руках Кларского. Вернее, в его руках находились ключ и пин-код от банковской ячейки индивидуального пользования, в которой и хранился любовно составленный Мартом архив, включающий в себя не только кое-какие умозаключения Андрея, но и фото- и видеосъемки, а также важные документы.
Ключ и пин-код Кларский нашел там же, где хранились поддельные документы на имя Филатова Игоря Владимировича, когда в срочном порядке уехал из города после ареста Пристанских. Если честно, он, нервный и с пересохшими от напряжения губами, и не понял сначала, что это такое – пока не прочитал сложенную в несколько раз записку от старшего брата, где его неровным мелким острым почерком было написано, что с помощью этих пин-кода и ключа Никита может взять из сейфа известного коммерческого банка архив с компроматом. На обратной стороне бумаги еще более мелким почерком были написаны имена тех, на кого Март собирал информацию и за кем шпионил. Список был немаленький и впечатлял. К злому восторгу Ника, туда входил и Даниил Юрьевич Смерчинский.
Никита прекрасно понимал, что подобная информация имеет огромную, почти разрушительную силу. Если она окажется в руках оперативников или прокуратуры, то они с легкостью могут посадить всех тех, о ком идет речь в компромате – и сразу на несколько пожизненных сроков. Максим тоже это понимал, а в тюрьму ему как-то не хотелось. Потому-то он и искал младшего брата Марта, забыв о том, что когда-то отношения между ним были хорошими.
Таким образом, в руках Кларского оказалось сильнейшее оружие, с помощью которого он мог отомстить за смерть брата. Единственной загвоздкой был тот факт, что компромат хранился в банке родного города и Никита не мог сразу же воспользоваться им, ибо дорога на малую родину была для него закрыта. Наверное, именно поэтому парень выжидал почти три года перед тем, как вернуться. Он полагал, что к этому времени поисковой пыл Макса поутихнет – может быть, он решит, что Никита уже никогда не вернется назад, да и громкий арест и судебные процессы над пристанскими уже подзабудутся, и тогда человек Ника сможет сделать так, чтобы его имя, фамилия и все прочие данные исчезли из базы данных уголовного розыска.
Конечно, ждать три года, постоянно находясь в бегах и скрываясь, зная, что завтра тебя могут поймать, было мучительно, и все это время каждая клеточка тела Ника жила в напряжении, но Кларский хотел отомстить за брата. Очень хотел – для него это был решенный вопрос, поэтому парень, зная, что у него есть всего только один шанс, осторожничал и старался выждать побольше времени. Пусть лучше пройдет несколько лет, но когда придет время возращения и мести, он будет в относительной безопасности и сделает все согласно продуманному давным-давно плану. Второго шанса отомстить может и не быть.
Никита вновь взглянул в иллюминатор, за которым сражались за цветовое превосходство в небе синее и белое.
Ставшие еще более тонкими волнистые облака казались продырявленными насквозь огромным небесным дыроколом. Самолет, на борту которого находился молодой человек, летел над ними с некоторым чувством превосходства – смог подняться выше, да еще и на его борту самый ценный груз – живые люди.
А небо казалось неправильным. Облака всегда были вверху, над головой, так какого черта сейчас они внизу, под крыльями самолета? Ник никогда не любил, когда что-то переворачивалось с ног на голову, поэтому и недолюбливал самолеты и воздух. Он не любил неожиданности и непредсказуемость, творческие порывы и недосказанность. Но, может быть, поэтому неосознанно тянулся к подобным вещам, если видел их в других людях? Например, в той же обладательнице малиновых губ, которую ему было все же приятно пугать.
Парень отвернулся от надоевшего неба и перевел взгляд вправо. Девушка, сидевшая рядом, заметила это и мило улыбнулась ему. Уже несколько раз за время полета она словно невзначай задевала его за локоть, так же «случайно» касалась его ноги своей, несколько демонстративно играла со светлыми пепельными локонами, а чуть позже изящно сняла пиджачок, под которым оказалась тоненькая кофточка с глубоким вырезом, явно призванная привлекать внимание мужчин.
