Как-то раз они ехали по одной из полупустынных вечерних улиц Южной пристани на очередное свидание (Ника сказала родителям, любящим совать свои заботливые носы в ее личную жизнь, что отправилась в гости к Дашке), и Александр увидел вдалеке от заселенных домов и прямой, как стрела, дороги заброшенную стройку. Она мрачно возвышалась над пустырем на фоне серо-фиолетового с запада неба, кое-где прореженного оранжевыми полосами-щупальцами, отталкивая взгляды оптимистов своим угрюмым сумрачным видом, а взоры пессимистов – злорадной свободой внутреннего духа, если таковой, конечно, имеется у неодушевленных предметов.

Это место пользовалось дурной славой лет шесть или семь, с тех самых пор, как подрядчики обанкротились, оставив строительство огромного панельного многоэтажного дома незавершенным. По стройке частенько лазили местные мальчишки, усердно ищущие приключений на свою пятую точку, тусовались неформалы, обожающие фотографироваться среди печального декаданса строительных развалин, а также коротали ночи лица без определенного места жительства. Пару раз со стороны стройки слышали крики, а однажды там даже нашли труп, и популярности эти факты стройке не прибавили. Напротив – местные жители ратовали за то, чтобы это злополучное место приказало долго жить, превратившись наконец во что-то приличное, и, надо сказать, их желание стало близко к исполнению. Сейчас в это мрачное место пригнали краны, машины со стройматериалами, еще какую-то технику, а также поставили охрану, поэтому поговаривали, что строительство возобновится со дня на день – но уже не дома, а торгово-развлекательного комплекса.

Вот тогда-то, в тот момент, когда Ника и Саша проезжали неподалеку от стройки, девушка и поняла, что ее бывшего прошлое все-таки хорошенько цепляет.

Это продолжалось всего секунд десять, не больше, но живущая интуицией Карлова сполна почувствовала горечь, исходящую от своего черноволосого спутника, чуть сильнее, чем нужно, сжавшего руль и глядевшего в сторону стройки внимательно, но не прищурившись, изучая, как Саша это делал, когда видел что-либо интересное, а, напротив, немного более широко раскрыв глаза, чем обычно.

Если бы Ника была экстрасенсом, способным читать мысли и видеть образы в чужих головах, она очутилась бы в полутемном странном грязном месте, освещенном лишь мощными фарами нескольких заведенных машин да тусклым светом осенних звезд; около холодных стен заброшенного недостроенного здания с пустыми окнами, похожими на черные дыры; в месте неспокойном, опасном, очень шумном от мужских выкриков; в месте, где витали вперемежку пьяная злоба и не менее пьяный азарт, оскорбленная честь и желание выйти победителем, с трудом скрываемый страх и воистину генетическая жажда быть сильнее, хитрее и ловчее, чтобы выжить.

В голове Саши с бешеной скоростью, во много раз превышающей скорость его автомобиля, проносились сквозь вспышки черно-белые смазанные картинки.

Раз – он стоит с компанией молодых людей, в чьих жилах кипит кровь. Они кричат, смеются, у кого-то в руках биты, у кого-то – пиво.

Два – с удивлением замечает незнакомого типа рядом со своим другом, которого давно уже не видел.

Три – он затягивается паршивой сигаретой, которую стрельнул, и лениво смотрит на приближающуюся враждебно настроенную толпу незнакомых ребят.

Четыре – видит, как его разозленный друг махается с парнем в светло-зеленой одежде; они на равных.

Пять – сам уже дерется с кем-то, ничего не видя вокруг, кроме соперника, и каждая мышца напряжена. И все вокруг дерутся. Стенка на стенку?

Шесть – помогает подняться кому-то из своих.

Семь – дерется уже с другим и пропускает от него удар.

Восемь – видит перед собой окровавленное тело.

Видит его и в девятом кадре – кровь отлично заметна на светло-зеленом, да и нож видно отлично.

А в десятом… Десятого он тогда не увидел, потому что голос Ники вызволил Сашу из темницы воспоминаний.

– Куда ты смотришь? – спросила удивленно девушка, увидев, что Александр внимательно глядит потемневшими отчего-то зелеными глазами в сторону огражденной стройки, а не вперед, на проезжую часть, на которой его «БМВ», между прочим, был не единственной машинкой. – Эй, алло, Дионов! Голову поверни прямо! Врежешься же куда-нибудь или в кого-нибудь. А я еще слишком юна, чтобы умирать из-за твоей безалаберности!

Саша не без волевого усилия оторвал взгляд от стройки и стал смотреть вперед, как того требовали правила дорожного движения.

– Не бойся, глупая. Я – ас в вождении, – ответил он.

– Слушай, ас, а чего ты так туда уставился? Привидение увидел? – усмехнулась Карлова.

– Почти, – кривовато улыбнулся Саша, и Нике даже стало как-то страшновато от этой злой, сухой улыбки. – Привидение из прошлого.

– Это как?

– Обыкновенно.

– Я тебя не понимаю. Ненавижу, когда говорят загадками, – нахмурилась становившаяся капризной около него Ника. А вот если бы рядом был Кларский, она и слова бы лишнего не сказала. Никиточка умел поставить на место одним взглядом…

– Это неприятное место. Подрался я там как-то по малолетке, – сказал брюнет, все так же странно улыбаясь.

– С кем?

– С человеком. Много их было.

– Стенка на стенку, что ли? – со знающим видом спросила Ника. Все местное пацанье самого разного возраста обожало шастать на эту стройку, чтобы устроить внеочередную драку. Чаще всего как раз стенку на стенку. При этом обязательно сие действо кто-нибудь снимал на дешевую камеру. А кто-нибудь потом накладывал на видео пафосный рэп.

– Да, – подтвердил Никины догадки Александр.

– У моей знакомой со школы братик двоюродный тоже вот так года четыре назад подрался на этой стройке, и ему голову проломили. А еще одному вообще чуть инвалидность не дали после такой драки. Идиоты вы, парни, – покачала головой Ника.

На это Саша ничего тогда не ответил. Он еще раз взглянул в сторону стройки и повернул свое серебряное авто влево, чтоб унестись от этого места подальше. Он не любил вспоминать ту драку – последнюю детскую в его жизни, после которой все переменилось.

– Выходи, – кинул Александр Марте. – Купим тебе наконец за твои старания скрипочку. Тебе нравится играть на ней?

«Нет, я просто так уже столько лет музыкой занимаюсь», – подумала про себя девушка, но сама только лишь кивнула, вылезла из салона автомобиля и пошла следом за парнем к стеклянным дверям магазина с чудной фиолетово-черной вывеской: «МирМуз. Сеть музыкальных инструментов». Марта, много раз здесь уже бывавшая, не смогла не остановиться на пару секунд около уличной витрины, за которой располагались в окружении декоративных дисков, каких-то вырезок из журналов и украшений, связанных с музыкальной тематикой, стильный серебристый синтезатор, несколько разных чудесных гитар, важный блестящий саксофон, губная гармошка, а также какие-то загадочные технические прибамбасы для звукорежиссеров и профессиональных музыкантов. Александр, увидев реакцию девушки, не смог не улыбнуться – только сделал он это почти незаметно. Марта, как ребенок, таращилась на все это богатство с восхищением.

– Пошли, девочка-скрипачка, – небрежно тронул Александр длинноволосую девушку за локоть, и она сердито взглянула на него. – Вот и сестра твоя. Надо же, из-за пробки мы позже приехали.

Около самого входа, ведущего в магазин, действительно стояла Ника, горло которой было замотано легким длинным шарфом небесно-лазоревого цвета, очень подходящим по тону к ее нарядным голубым полусапожкам. Она помахала кузине рукой и кивнула Саше, который неожиданно подумал, что неплохо было бы снять с нее этот шарф-паутинку, да и всю остальную одежду тоже, – можно оставить лишь обувь.

– Ну, вы и езжайте, – весело сказала Ника, обменявшись приветствиями с Мартой и уже по привычке позволив Саше себя обнять. Себе она тоже кое-что разрешила – приобняла в ответ и легонько коснулась губами его щеки, от которой едва заметно пахло приятным горьковато-прохладным лосьоном после бритья. У Никиты был подобный аромат, поэтому девушке казалось, что если она закроет глаза, то сможет представить на месте Александра Ника. Правда, где-то в глубине души до сих пор жило чувство, что таким образом Кларского она предает, но Ника, как могла, глушила это неприятное ощущение. Честное слово, умереть, что ли, ей из-за своей детской глупой и неудачной любви к человеку, с которым она больше не увидится?