– Она вас укусила? Блин. Блин! Ника!!! Родителей ее, что ли, звать? Как ее до квартиры тащить-то?

Звать никого не пришлось, а помощь пришла ниоткуда и совершенно неожиданно.

– Давайте я помогу, – раздался за ее спиной спокойный приятный баритон. Даша, а это была именно она, оглянулась и увидела достаточно высокого – не дылду, конечно, но под метр восемьдесят точно будет – широкоплечего парня с короткими светлыми волосами. Ей некогда было разглядывать его черты лица, но он показался девушке миловидным. И очень приличным: прямая осанка, приятная улыбка, чуть тронувшая губы, идеально сидящая и, видимо, недешевая одежда – светлые летние ботинки из замши, серые джинсы и глубокого синего цвета футболка-поло с расстегнутым отложным воротником, под которой виднеется тонкая серебряная цепочка, ярко блестящая в свете уличного фонаря.

– Вы? – поначалу растерялась Дарья, глядя на неожиданного помощника, да еще такого милого. Если бы черноволосая девушка уже не встретила своего Олега, от которого была без ума, несмотря на его маленькие недостатки, она бы точно получше пригляделась к такому милому и вежливому типу, как этот. – Д-давайте. Попробуйте! А вам тяжело не будет?

– Не будет.

Грузный водитель с удовольствием уступил Никите сомнительное право на то, чтобы тащить пьяную пассажирку до квартиры. Он все никак не мог выудить девчонку из салона своей машины. К тому же боялся сделать ей больно – ну как схватит, а потом у хрупкой с виду блондиночки синяк останется?!

– Спасибо! Мы будем вам очень благодарны, – сказала радостно в спину Ника Даша. Никита, в душе уже успевший пару раз проклясть Карлову, неизвестно где и по какому поводу нахрюкавшуюся, не миндальничал, только галантно улыбнулся. А еще одновременно ему не хотелось, чтобы девушку касались руки какого-то мутного мужика.

Он наклонился к приоткрытой двери, непонятно от чего сглотнул и без труда вытащил на свет Божий – вернее, на его тьму ту, по которой три долбаных года скучал.

Не чувствуя тяжести своей живой, но крайне нетрезвой ноши, парень впился глазами в бледное лицо Ники, ресницы которой сомкнулись. Дыхание у него пропало – легким серебристым паром вырвалось из легких через неплотно сомкнутые губы и взвилось вверх, коснувшись луны и растворившись в ее свете.

Почти тут же на западе куда-то в сторону с кряхтеньем и очень неохотно отползла дряхлая свинцовая туча – одна из тех, что не решалась приблизиться к королеве небосвода, и в той стороне загорелись новые звезды, которым туча открыла вид на Землю. Или она землянам открыла вид на небо, украшенное сотнями небесных тел, в которых бесперебойно идут термоядерные реакции?

Никите, с тоской вглядывающемуся в лицо Ники, ярко представилась та самая комната, в которой он наблюдал за спящей девушкой. Странное чувство… Как будто бы ни минуты не прошло с тех пор. Только фон поменялся.

В руках молодого человека Ника притихла, перестала махать руками и, так и не открывая глаз, прижалась к его теплой, нет, даже горячей груди.

А там, в груди, под кожей, костями и жилами, шла самая настоящая атомная война. Воевали мозг и сердце.

Никита смотрел на девушку, как на чудесным образом оказавшегося в его руках жителя далекой планеты Пандора. Ему казалось, что он потерялся.

«Ну, вот она, смотри, – очень едко сказал внутренний голос парню, – наслаждайся – пьяная в хлам. Интересно, где нализалась? Все еще нравится тебе? А-а-а, молчи-молчи, вижу, что да. Забавно, правда?»

Парень стряхнул с себя оцепенение, попытавшись вернуть дыхание. У него получилось это лишь частично.

И как можно скучать по этой девице, облаченной в короткое синее платье с открытыми плечами, которое слегка задралось и больше, чем положено, обнажает стройные, чуть загорелые ножки? Вот дура. Только почему от нее не пахнет алкоголем? А-а-а, судя по воплям подружки, Ника пила абсент. Скорее всего пила она абсент ненастоящий – так, какую-нибудь подслащенную дрань из полыни, потому как в России редко где можно встретить настоящий и действительно стоящий абсент.

От Ники не несло алкоголем, зато слабо пахло цветочными, чуть сладковатыми духами и почему-то карамелью. Никита на миг прикрыл глаза и крепче прижал девушку к себе. Надо же, а у нее волосы отросли, стали длинными. Ей, стервочке, идет. Нет, это и правда она!

Даша большими глазами посмотрела на незнакомца, уставившегося в лицо ее подружки. Влюбился, что ли?!

– Это, – застенчиво потрогала она парня за руку – не могла удержаться, чтобы не коснуться его твердого предплечья. Молодой человек не выглядел качком, но сразу было понятно, что в случае чего такой, как он, сможет защитить и себя, и свою девушку, да и вообще кучу народа в округе. – Эй, давайте ее в подъезд понесем, а?

Никита вдохнул воздух и огляделся – оказывается, Ника умудрилась временно завладеть всем его вниманием: парень не заметил, как такси уехало. Он тут же обозвал себя нецензурным словом за свою невнимательность – давненько с ним такого не случалось.

– Нам сюда, – засуетилась брюнетка, показывая дорогу к подъезду. Она порылась в маленькой черной, под цвет босоножкам на высоких тонких каблучках, сумочке Ники и из кучи вещей, каким-то невероятным образом там поместившихся, выудила ключи от дома и подъезда. Для Кларского всегда оставалось загадкой, как женщины умудряются запихать в свои сумки, больше похожие на кожаные пеналы, столько вещей, а еще большей загадкой стало то, как хорошо эти самые странные женщины ориентируются в сумках друг друга. Он еще раз взглянул на Нику, которая перестала двигаться, замерла, прижавшись к Никите, и тихонько сопела. Ник не понимал, зачем он это делает, зато чувствовал себя почти счастливым. Злым и счастливым.

Даша тем временем открыла тяжелую подъездную дверь.

– Заходите! – весело скомандовала она, придерживая ее.

Никита с Никой на руках осторожно зашел в ярко освещенный, прохладный, с голубыми стенами подъезд.

– Вам не тяжело? – еще раз осведомилась разговорчивая Даша, вызывая лифт.

– Нет.

Трудно признать – это даже как-то по гордости бьет, – но сложно ему было бы, не встреть он Нику.

– Это хорошо! Нет, как же она напилась, а?! Нет, вы не думайте, наша Ника не алкоголичка какая-то, просто взбрело ей в голову сегодня выпить этот абсент, и все – пиши пропало! Пока не попробовала, не успокоилась. Так сначала она от него ничего не почувствовала, расстроилась и еще и мартини заказала! – Тут девушка демонстративно схватилась рукой за голову. – И все-е-е.

«Понятно, – подумал про себя Никита, буквально наслаждаясь прикосновениями к Нике и пугаясь их же, – градус, идиотка, понизила».

– Надо же. Она в машине вообще неадекватная была, а с вами успокоилась, – хихикнула Даша, искренне удивляясь. Сейчас ей казалось, что подружка вообще уснула – только ресницы, длинные и черные от туши, трепещут, словно Карлова хочет открыть глаза, но не в силах этого сделать.

Створки с шумом распахнулись, и молодые люди оказались в лифте, на удивление чистом и с новыми кнопками. Тут Ник чуть не совершил стратегическую ошибку – протянул палец к ним, чтобы нажать цифру нужного этажа, но вовремя, пока брюнетка не видела, отдернул руку. Даша сама нажала на кнопку.

– Я так рада, что вы нам встретились. По-моему, вдвоем с тем водителем мы бы ее не утащили никуда. Пришлось бы Никиного папу звать. Сты-ы-ыдно было бы… А сейчас я осторожно открою дверь Никиной квартиры, и мы осторожно донесем ее до дивана и смоемся. У нее предки спят крепко, не услышат. Это сто процентов, – заверила Даша Никиту, который со скепсисом в лице взглянул на нее. Как можно спать так, чтобы не услышать, как в твою квартиру вошли чужие люди?! – Мы так просто уже делали несколько раз – еще в универе, когда Нике нельзя было долго в клубах задерживаться. Всегда срабатывало! Только ее ни разу еще на руках не таскали, – призналась Даша. – Она всегда на своих двоих приходила и ни разу не напивалась до такого состояния.

Фарфоровая кукла внутри Ники согласно кивнула, и кудряшки распылись по ее плечам.