Не стоит нападать на меня ночью, во время третьей, благой, четверти луны. Владычица висела в небе за их спинами, и я видел, как после моего приказа две волчьи тени превращаются в человеческие. Какое-то время с этими двумя можно было не считаться. Ещё одна, человеческая, тень, прыгнула и растаяла в полосе света от петролейной лампы. Я увидел занесённую на меня руку с кинжалом. Примерно такой же кинжал с длинным лезвием прихватил из дома и я. Просто я успел ударить первым, и после этого решил больше не обращать внимания на слабо стонущего на земле противника.

   Человек, который ещё недавно был матёрым волком,  уже опомнился и кинулся на меня. Мой кинжал вспорол ему живот, показалось даже, что я вижу, как под луной в кровавом месиве блеснули кишки. С усилием глотая воздух, он снова начал превращаться в волка и кинулся прочь в темноту.  Вызывая свою иную натуру, мы обращаемся к целому мирозданию, которое помнит, каким должен быть волк или олень. Потому-то во втором облике оборотень способен на удивление быстро залечить раны, которые для другого были бы смертельны.  Отсюда же, надо полагать, и прочие странности – то, что когда кто-то оборачивается в крупного зверя, тянет холодом; то, что при обратном превращении к человеку возвращаются его одежда и вещи

   Из темноты в полосу света вышел ещё один человек и, поддерживая нетвёрдо стоящего на ногах волка, побрёл с ним к калитке. Я не стал их останавливать. Миро, похоже, сильно мне помог, выведя из строя кого-то из оборотней. Но сколько их осталось? Двое? Трое? Четверо? Кто-то ведь мог ждать и за оградой.

   Итак, я разворошил осиное гнездо. И разворошил именно визитом в зверинец - посещение храма Зеркала не вызвало ни у кого желания меня немедленно убить. Плохо, что я упустил двоих убийц. Они кое-что узнали о моих возможностях, и у них или у их нанимателей теперь могут появиться догадки о моей природе. У кого, кстати? Сейчас посмотрим.

   Я подтянул тело к крыльцу. Оно уже начало остывать – в начале лета ночи в столице прохладны. Один из Даури - у него не было второй натуры волка, и ему не повезло. Но Даури, похоже, и в самом деле просто наняли - как для похищения Миро, так и для моего убийства. А вот кто нанял - Ори или Ватали? Ниточка, которая, казалось, позволяла ухватиться за это дело через оборотней, заканчивается неизвестно где. Зато я приобрёл личных врагов, что в моём положении очень скверно. Ненависть способна выслеживать человека не менее рьяно, чем любовь и легко находит уязвимые места. А я неизменно слабею к новолунию и каждый месяц есть несколько дней, когда я беспомощен и бессилен. На военной службе я был бы полезен до первого сражения, которое придётся на неудачные дни.

   Осталось разобраться с тем, кто залез через форточку. Подросток? Карлик?

   Вода в ведре, стоявшем неподалёку от крыльца, к моему удивлению даже не расплескалась. Я взял в одну руку ведро, в другую - петролейную лампу и пошёл в спальню. Мальчишка очнулся только после того, как я вылил на него бОльшую часть воды. Белобрысые волосы слиплись сосульками, за пазуху ему стекали розоватые капли. Он упорно молчал. Я заговорил сам.

   - Ты не их родственник. Ты вообще простолюдин. И вряд ли что-то знаешь, чтобы тебя стоило допрашивать.

   Оскорбить не было моей целью - просто я видел сплетение его нитей.

   - Тебя заставили лазить по форточкам, как вора. Но они не воры. Они убийцы. Они выкрутятся из этой истории, а тебе выжгут глаза калёным прутом и заставят вертеть ворот на каторге. Тебе было, должно быть, было ужасно лестно, что с тобой связались такие знатные господа. А надо бежать от них без оглядки, чтобы тебя не нашли. Вот деньги - я положил ему за пазуху кошелёк. Найдёшь мастера, чтобы выучиться у него честному ремеслу, отдашь задаток за угол и еду. Это лучше, чем исполнять чужие прихоти - ну, заплатишь ещё тем, что тебе придётся вынести дюжины три затрещин.

   И учти - если что, я отыщу тебя даже после собственной смерти. Ты не знаешь, на что способны благородные. И это будет гораздо, гораздо хуже калёного прута. Если с тобой случится что-то, что помешает жить своим трудом, то лучше найди воина Сведа из рода Сведов и попроси у него совета моим именем.

   Рожу я скорчил такую зверскую, что не рассмеялся, только задержав дыхание. Я нарочито медленно прошёл с белобрысым мимо трупа на крыльце и выкинул его в калитку, поддав коленом под зад.

   Уже светало. Густая трава вокруг домика, где жили Вул с женой, блестела от росы, и следов на ней не было.  Вул служил у меня домоправителем, поскольку при его происхождении гордое название мажордома ему никак не подходило. Тем не менее, реши наёмники сначала расправиться с ним, я бы им этого так не оставил. Но раз уж они решили ограничиться мной, то, я могу забыть о нападавших, предоставив им зализывать раны – судьба Миро была куда важнее моей личной мести.

   Потом я вздохнул и пошёл домой собираться. Сыскари заберут труп, а мне сейчас самое время изобразить, что я в панике сбежал из города, отказавшись от дальнейшего расследования. В это поверят. Репутация труса имеет свои преимущества.

   Рил, младший брат Тодо, не в первый раз давал мне в таких случаях пристанище. Хорошо, что с самого начала моих поисков я снова попросил его об этом. У Рила я как следует вымылся и проспал остаток ночи и ещё полдня. Потом я выпил молока с травами и стал обряжаться в захваченную из дома одежду простолюдина-провинциала. Мне надо было изобразить человека, который сильно опустился, но пропил ещё не всё. Стоя у зеркала, я долго размазывал по лицу сажу, затем подвёл глаза синькой, как женщина. Если уточнять - как женщина не самых почтенных занятий.

   Я шёл в трактир, располагавшийся рядом с двумя домами Ори. Сюда должны были иногда забегать их слуги – напиться и закусить на воле, без хозяйского глаза, или заказать для хозяев блюдо взамен подгоревшего на собственной кухне.

   Хотя я и сливал большую часть выпивки под стол, проглотить сколько-то для правдоподобия мне пришлось. После вчерашнего меня слегка развезло. Я закрывал глаза, чтобы лучше слышать разговоры, и передо мной плыл ослепительно яркий пучок нитей. Миро где-то здесь. В одном из двух домов Ори. Или в одном из трёх домов Ватали, которые тоже, как назло, находятся поблизости. Значит, похитители пока не узнали, какова вторая натура мальчика. Проклятье, на что же он, в самом деле, запечатлён?

   Так она теперь и тянулась - целая вереница бездельных дней и полупьяных вечеров. Отец когда-то говорил мне, что любую роль я могу исполнять только всерьёз. Бессмысленное трактирное уныние охватывало меня всё больше, словно я и впрямь был пропивающим последние деньги горемыкой. Во рту стоял мерзкий вкус низкопробного пойла. Через пять дней, так ничего и не услышав, я перебрался в другой трактир, рядом с домом Ватали. Хорошо, что благородные люди обходят такие места стороной, а если и не обходят, то не слишком приглядываются к тем, кто тут ест и пьёт. Надежда у меня оставалась только на то, что если Миро действительно так хорош, он найдёт способ, чтобы дать о себе знать. Каждое утро я разминал вялые мышцы и упражнялся с кинжалом. Увы, по мере того, как сутки сменялись новыми сутками, мои движения становились всё медленнее, а кинжал начинал казаться мне тяжёлым, как двуручный клинок.

   Ещё через три дня в трактир забежала кухарка Ватали с кулоном на шее. Я полудремал за столом, и медное солнышко разбудило меня, задев зайчиком по глазу. Удивительно, что недорогая, но тонкой работы подвеска шла к этому простоватому широкому лицу. Значит, Миро сохранил кулон. О чём он просил девушку? Ответить тому, кто узнает вещицу? И как ему удалось её уговорить? Похоже, обаяние у парня просто чудовищное.

   Кухарку я подстерёг уже на выходе, в полутёмных сенях.

   - Кто тебе это дал?

   - Мальчик, которому я еду ношу. Молоденький такой, обходительный. Целую его, и он смеётся и меня целует, а потом серьёзно так говорит, тебе, мол, пора не с мальчишками баловаться, а мужа себе найти, только чтобы ласковый был и работящий.