Николай вернулся к разговору с Крапилиными, получил их согласие на переезд и отправил машину с людьми к ним домой — собрать и привезти личные вещи. Иван Сергеевич и Наталья Петровна управились за три часа, взяли только, в основном, одежду, больше ничего и не требовалось. Они осваивали новый дом, привыкали к широте и размаху жизни.

Крапилины, жившие теперь рядом, видели, как с каждым днем расцветает их дочь, грустные когда-то глаза светятся счастьем и вся она находится на подъеме. Радостное настроение не покидает ни на минуту, даже изменился цвет кожи, стал сочнее и краше. Родители с умилением смотрели на Татьяну: наконец-то она нашла свою отраду в жизни, и им казалось, что если бы могла, то носила бы Николая на руках и нянчила как маленького ребенка.

Сами они, освоившись в доме, не сидели без дела. Наталья Петровна занималась домашним хозяйством, сразу же рассчитавшись с горничной, поддерживающей порядок в бывшем корнеевском коттедже, Иван Сергеевич приводил в порядок двор, убирая прошлогоднюю опавшую листву, старые сосновые иголки и шишки. Свежий воздух и труд без напряжения омолодили и его. Иногда он, прячась за сосной, наблюдал, как гуляют по собственному лесному участочку молодые, как прижимается к Николаю Татьяна, а он изредка берет ее на руки, кружится, словно в вальсе, прижимает к себе и, целуя, опускает на землю. Оба высокие и стройные, они смотрелись прекрасной парой.

Татьяна вставала в девять часов и после завтрака садилась за диссертацию, работала до обеда вместе с Николаем, потом они ели и уходили гулять. Месяц пролетел быстро и незаметно, словно его и не было, оставив самые приятные воспоминания в жизни. На работу она уже вышла в новом качестве — первого заместителя директора приборостроительного завода, одного из самых крупнейших в России и самого рентабельного. Отношение коллег изменилось сразу же, не потому, что она стала первым замом и ее не называли Мэм, как когда-то Елену, — ее за глаза звали генеральшей. К жене Николая Владимировича относились с уважением, но того, запростецкого ранешнего отношения не стало, хотя она и не кичилась своим замужеством и положением, относясь к коллегам по-старому. По-настоящему, наверное, на заводе и в объединении обрадовались только двое — Бурцев и Ипполитова, и не только потому, что она вышла замуж, а еще и потому, что появился перспективный руководитель, в которого они верили. Андрей Степанович не загружал ее работой, давая освоиться, но в основном он понимал, что ей необходимо защититься, потом он свалит на нее все: пусть учится руководить, принимать решения, прогнозировать и претворять в жизнь.

Защитилась Татьяна блестяще и гордилась тем, что докторский диплом выписан на фамилию Михась, ставшую знаменитой в России. Как-то уж повелось, что электронные плуги, называемые вначале «телевизорами», постепенно стали называть «Михасями». Механизаторы говорили: «Дай Михасик, прикрути Михась, пахать им одно удовольствие».

Банкет закатили шикарный, благо, ресторан свой имелся и деньгами Бог не обидел. На самом почетном месте сидели Танины родители, первый раз в жизни присутствовавшие на таком мероприятии, где собралась элита области. Они немного стеснялись, но потом освоились, поняв, что за столом сидят обычные люди, которым не чуждо ничто человеческое. Татьяна, самый молодой доктор наук в области, краснела вначале от поздравлений и здравиц, стеснялась от непривычки. Все-таки доктор наук — не кандидат, это уже величина.

Михась пригласил на банкет не только губернатора и мэра города, он выводил Татьяну в свет — присутствующие руководители крупнейших фирм и заводов тоже должны были знать ее.

Немало добрых слов было сказано и в адрес самого Николая Владимировича как руководителя и мужа. Все-таки он сумел обнаружить, развить ее талант физика, разглядел настоящую любовь и полюбил сам. Он обучал ее управлению производством, производством, не стоящим на месте, а развивающимся ежедневно, как в научном, так и практическом смысле. Очень тепло отозвался о Татьяне Ивановне ее непосредственный руководитель Андрей Степанович Бурцев: «Я рад, что мне выросла достойная смена, которая уже сейчас превосходит меня как ученого и практика. В старости нет былой энергии и наступательности, новое требует молодых и инициативных кадров, которые не боятся принимать стратегические решения и идти на оправданный риск. Сейчас Татьяна Ивановна разрабатывает еще одну биофизическую методику, которая позволит поднять урожайность зерновых культур по крайней мере в два раза без особых затрат. Электронные плуги смогут воздействовать на пахотную землю определенным образом в зависимости от вида культуры и увеличить в конечном итоге урожайность. В настоящее время наш завод полностью введен в строй и выдает тысячи плугов ежедневно, в городе почти полностью отсутствует безработица, заработная плата выплачивается своевременно. В этом немалая заслуга и уважаемой Татьяны Ивановны. Скоро она заменит меня на моем посту, — тяжеловато становится справляться со служебными обязанностями. Давайте пожелаем ей удачи во всем, как дома, так и на работе».

Бурцев объявил всем, что скоро Татьяна Ивановна займет его пост директора приборостроительного завода, и это в определенной степени упрощало вход в губернскую элиту. Не как жены Николая Владимировича, а самостоятельно. Завод давал огромную сверхприбыль, и не считаться с ним не мог никто.

Вслед за банкетом потянулись обычные дни — производство, сбыт и заготовка сырья. Татьяна Ивановна немного вздохнула: ушла диссертационная нагрузка, и она могла больше времени уделять мужу и родителям.

Через несколько дней она заметила, что Николай стал раздражительным и беспокойным, что-то тревожило его, и она не могла понять, что. Сердце подсказывало, что не ее это вина, он любит и ценит, по-прежнему ласков. Что-то другое беспокоит его, и он не хочет говорить. Но что? Этот вопрос стал мучить и ее. Очень скоро она догадалась — в несколько раз усилилась ее личная охрана, машины постоянно сканировались специальными приборами на предмет обнаружения взрывчатых веществ. Впереди и сзади всегда ехал автомобиль, который мог в случае необходимости предотвратить столкновение с другим автомобилем, управляемым «камикадзе». Со всех сторон на улице и других общественных местах ее закрывали телами охранники, чтобы никто не смог выстрелить и попасть. Так же охраняли и Николая. Сердце зашлось от тревоги — его, ее или обоих хотят убить. Но кто, почему, за что?

Татьяна решила поговорить с мужем. Лаская его вечером в постели, спросила:

— Коленька, я совсем глупая?

Он, разомлевший от ласк, удивленно открыл глаза.

— Почему?

— Кто-то хочет нас убить, — не стала юлить Татьяна. — А ты молчишь, переживаешь тайком один. Может, лучше все рассказать и справиться с горем совместно?

Михась не спросил, с чего она так заговорила, понимал, что догадаться несложно, размышлял — сказать все, половину или вообще умолчать. Он встал с кровати и вышел в холл покурить: в спальне не курил никогда, считал, что спать в прокуренной комнате вредно вдвойне. Татьяна понимала, что не просто ответить на ее вопрос, необходимо все взвесить, обдумать ответ. Он покурит и расскажет ей все или почти все, так считала она и не ошибалась.

Николай вернулся в спальню с пивом, налил полную кружку, выпил залпом половину, заговорил:

— Танечка, ты помнишь Корнеева?

— Да, конечно помню, — ответила недоуменно она.

— Но ты вряд ли знаешь, что он был вор в законе, и когда покушались первый раз на Леночку, он быстро разыскал преступников, как исполнителей, так и заказчиков. Я тогда настоял, чтобы материалы передать в УФСБ, не послушал Антона Петровича, царство ему небесное. А он настоятельно предупреждал, что в самом лучшем варианте останутся в тюрьме исполнители, заказчики же выйдут на свободу под залог или подписку о невыезде. Так и случилось, заказчиков отпустили за недоказанностью вины, они и рассчитались жестоко и жутко, а исполнители самоубились в тюрьме. — Николай скорбно ухмыльнулся. — Нет у нас еще правды, и не верю я больше в правоохранительную систему, не способна она еще охранять граждан от могущественных преступников. Когда оторвали головы злодеям, их близкие решили, что это сделал я, заказал их, и теперь они намереваются рассчитаться со мной. Даже самая лучшая охрана здесь вряд ли поможет, всегда найдется или подвернется случай, когда можно реализовать преступные планы. Вот такая вот, Танечка, правда.