– Ты слышала о коктейле «Шорле-Морле»? Это их новая изюминка. Предлагаю попробовать.

Официант немедленно принял заказ. В приступе щедрости коктейль, в котором причудливо смешались сладкое красное вино, апельсиновый сок и газированная вода, был заказан всем. Газированные пузырьки били в нос, сладость, слегка разбавленная апельсином, разливалась по языку, звучала музыка, по паркету скользили пары, а свет от ажурных, слегка покачивающихся ламп менял оттенки, высвечивая или затеняя то один, то другой уголок зала.

Зазвучало новое, никогда раньше не слыханное Густой танго «Голубые глаза». Едва услышав первые слова, она тут же поняла – это про неё. Про её голубые глаза поёт певец. И тут же, как из-под земли, перед их столиком возник молодой человек в офицерском мундире.

Щёлкнув каблуками, он поклонился:

– Вы позволите пригласить фройляйн на танец?

Густа с ужасом поняла, что интерес офицера обращён именно к ней, и это её желает пригласить незнакомый офицер.

Уроки фрау Шварц даром не прошли, и танцевать Густа умела, но… Никогда в жизни не танцевала она в незнакомом месте с незнакомыми людьми. Более того, отчётливо понимая, что для неё жизненно важно ни в коем случае не обидеть и не оскорбить Эмилию, она всегда старалась держаться в тени подруги. Но не в этот раз. То ли коктейль, сладкими пузырьками взрывающийся во рту, то ли небывалая красота зала, то ли музыка, то ли звезды так сошлись, но почему-то желание танцевать пересилило мыслимые и немыслимые пределы и полностью заглушило голос здравомыслия.

– Ну что же, фройляйн Августа, вы примете приглашение?

Похоже, хозяин не возражал, и Густа, очертя голову, бросилась в омут танго.

Офицер оказался умелым танцором. Почувствовав, что партнёрша умеет двигаться, он осмелел и стал вести её более раскованно, предлагая более сложные па. Густа полностью отдалась танцу, музыке, мельканию света, призрачно колышущегося над головой, а главное – новому, незнакомому ощущению уверенной мужской руки, стремительно ведущей её по паркету. От офицера пахло коньяком и хорошим табаком. Это тоже было новым и невероятно волнующим.

Танец вскоре закончился. Партнёр не повёл Густу, как она ожидала, к столику.

– Не возражаете, фройляйн, если мы станцуем ещё один танец? – вежливо склонил он голову.

Густа едва успела кивнуть, как увидела, что сам король танго Оскар Строк с интересом глядит прямо на неё. На долю секунды словно задумавшись, Строк вдруг тряхнул головой, что-то решив, и объявил: «Танго «Брызги шампанского». Волшебный ритм танго подхватил окончательно потерявшую голову Густу, она даже не сразу поняла, что увлекает её в танец не только музыка, но и твёрдая рука этого уверенного мужчины. Полностью забывшись, утратив всяческую сдержанность, Густа танцевала страстно и яростно, как никогда в жизни. Три минуты танца пролетели, как одно мгновение. Когда музыка стихла, Густа с ужасом обнаружила, что они – она, скромница Густа, и незнакомый офицер – единственная пара на середине большого паркетного танцпола, и им аплодирует публика.

Кровь бросилась ей в голову, и не зная, куда деваться от затопившего её даже не смущения, а жуткого стыда, она попыталась вырваться из державшей её руки и убежать, убежать подальше от этих глаз и этих ужасных аплодисментов.

Офицер, как видно, понял, что творится с девушкой. Твердо удержав её ставшей будто железной рукой, он поклонился, звонко щёлкнув каблуками, и произнёс:

– Благодарю вас, фройляйн, за прекрасный танец.

После чего, продолжая удерживать совсем растерявшуюся, не способную поднять от стыда глаза Густу, чётко печатая шаг, подвёл её к столику, где сидели, тоже утратившие дар речи, хозяева.

Ещё раз поклонившись, офицер усадил Густу на стул, наконец-то отпустив её потную от страха ладошку и, оглядев присутствующих за столом, произнёс, обращаясь к фрау Шварц:

– Фройляйн чудесно танцует. Прекрасное воспитание, мадам!

После чего он поцеловал оторопевшей хозяйке руку и удалился.

Густа решилась поднять глаза.

Похоже, офицер сумел отвести грозу. Фрау Шварц пока хмурилась, но, видимо, по инерции. Она, поглядывая на руку, только что поцелованную офицером, вдруг задумчиво произнесла:

– Надо же, mein Herz, как быстро меняется столичная мода. Мы, провинциалы, не успеваем за современными манерами.

Но герр Шварц, по всей видимости, не разделял мнения супруги и не был готов гнаться за современными манерами. Угрюмо поглядев вслед мужчине, только что нагло целовавшего руку его жены, он распорядился:

– Утром мне рано вставать. Думаю, пора идти в кровать.

Фрау Шварц не стала спорить: в конце концов, мир в семье куда важнее, чем один поцелуй какого-то офицера. И она немедленно согласилась с мужем. Согласия девушек никто и не спрашивал, само собой разумелось, что одни они в кабаре не останутся.

По поводу поведения Густы никто ничего не сказал.

4.

Утро было не радужным. У Густы болела голова. Она теоретически знала, что такое – похмелье. Но испытать это состояние на себе, да к тому же в день, когда она должна наилучшим образом проявить себя, было крайне некстати. И отчего? Вино она пила и раньше по праздникам, а коктейль был совсем не крепким. Подумаешь, то же самое вино, только разбавленное соком и газированной водой.

– Вероятно, это пузырьки так в голову ударили, – решила она.

Но легче не стало.

Завтрак – её предупредили ещё вчера – накрывается внизу, в холле. Спустившись, Густа обнаружила герра Шварца, угрюмо сидящего над чашкой дымящегося кофию. В такую рань больше там никого и не было.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась Густа.

– Фрау Шварц плохо себя чувствует. И Эмилия тоже, – кивнув вместо приветствия, ответил на невысказанный вопрос хозяин. – У них голова болит.

Явно голова болела и у него, уж больно угрюмо он выглядел.

– Завтракайте, фройляйн, нам предстоит много работы.

Есть не хотелось, но Густа отлично понимала – еда необходима. Но как заставить себя, она пока не решила. Помог официант. Посмотрев на сумрачные физиономии гостей, он, видимо, принял решение. Подойдя и вежливо поклонившись, он тихо предложил:

– Могу ли я предложить господам на закуску мочёных яблочек? Отлично пробуждают аппетит. Мне мать с хутора прислала.

Герр Шварц хмуро посмотрел на скромно стоящего официанта. «Интересно, ему, наверное, часто приходится предлагать яблочки захмелевшим гостям» – подумала Густа. «К тому же это его дополнительный гешефт за отдельную плату. Но хорошо бы – хозяин согласился. Яблочко сможет вернуть меня к жизни».

Видимо, такие же мысли посетили не только Густу.

– Неси, – приказал герр Шварц.

Немедленно на столике перед ними возникла мисочка с хрустящими мочёными яблочками, обещавшими избавление от головной боли. И действительно, яблоки не только притупили боль, но и вызвали аппетит. Вследствие чего каша, принесённая официантом вместе с повторной чашкой кофию, была успешно съедена.

– Отличные яблочки! – похвалил герр Шварц, доставая бумажник. – Отнеси-ка их прямо в мой номер. Пусть и жена и дочь полакомятся. Отличная хозяйка твоя мать.

Получивший щедрые чаевые официант и не думал возражать.

Вернувшийся к жизни хозяин повернулся к Густе.

– Вы, надеюсь, помните, фройляйн, в чем заключается ваша работа? Вчерашнее приключение не повлияло на вашу память?

Густа вновь жарко покраснела. На её белой коже краснота была особенно видна. Поднимаясь откуда-то снизу, красная волна шла вверх по шее, окрашивала уши, щеки и скулы и заканчивалась где-то под волосами так, что даже пробор, разделявший её светлые густые волосы, покраснел. Скрыть это было невозможно.

– Ну ладно. – Герр Шварц понял, что Густа не знает, куда деваться от стыда. – Я не в упрёк. В конце концов, заказать коктейль была моя идея. Я знать хочу – вы понимаете, что нужно делать, или нет?

– Да, герр Шварц, – душная волна отхлынула, звон в ушах прошёл, и Густа вновь обрела способность ясно мыслить.