Шелера — сердечно благодарен Вам за его пересылку — я пролистал. Многие суждения я почти в точности высказал в своей лекции по истории[48]. Кое-что он видит верно. Но в целом кажется мне поверхностным — не в приемах работы, это бы еще ладно, а в жизни. Он игнорирует различия в уровнях. В конечном счете сваливает все в одну кучу. И при том, как мне кажется, даже не раз превосходно формулирует современные задачи. Как бы то ни было, он читается. Это много, ведь большинство нынешних "философов" я читаю, только если должен.

Еще спасибо за Овербека[49]. Вы его оплатили для меня. Сколько я должен? — Я тогда сразу прочитал его. С большой симпатией. Но в конечном итоге с тем же недоверием, с каким читал его прежде. Тощая, бескровная манера, много осторожности — и лишь для защиты. Для меня никакого стимула. Тем не менее порядочный человек, оказавшийся Ницше верным другом, и неподкупный ученый. Все прекрасно. Когда читают философскую классику, используют и иные критерии. Критика его всегда разгромна. То позитивное, из чего эта критика произрастает, настолько малозаметно, для меня по крайней мере, что совсем ускользает. Самого по себе его можно обозначить лишь негативно, — однако он принадлежит к миру Ницше и Буркхардга, и уже потому я читаю его с почтением, сознавая, что нахожусь в одном из немногих оазисов современной европейской пустыни.

С сердечным приветом, не менее

благодарный, чем Вы,

Ваш Карл Ясперс.

[14] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург, 19. VI. 23

Дорогой г-н Ясперс!

Вчера я получил приглашение в Марбург на место внештатного профессора, с положением и правами ординарного. С тою же почтой пришла Ваша "Психопатология"[50]. Стечение обстоятельств — я воспринимаю это как настоятельное напоминание о том, что теперь должно быть сделано.

Поскольку у меня нет денег на поездку и пребывание в Берлине, я начал письменные переговоры относительно подъемных. Иных претензий у меня нет. Но поскольку, вероятно, можно бы высказать кое-что, о чем я не помышляю, прошу дать мне краткий совет исходя из Вашего опыта. Так как проблема жилищных условий, наверное, решится сразу, мы с женой поедем в Марбург и по этому случаю заглянем к Вам.

Радуюсь предстоящему изучению Вашей книги — безобразиям в психиатрии, похоже, сильно способствуют безобразия в феноменологии. Гуссерль увлечен вздором, который плодит фроляйн Вальтер[51]. Он не понимает, что писанина, где одним махом цитируются Рикарда Хух[52] — Кьеркегор — Хедвиг Мартиус[53], сама ставит на себе крест. Всю эту стерильную шумиху не стоит игнорировать лишь постольку, поскольку она на каждом шагу осложняет позитивную работу по воспитанию молодежи. В последних двух семестрах у меня было много радости — но и сил потрачено много. Буду рад спокойному городку и работе без помех.

Сердечный привет от моих Вашей семье, Ваш верный друг Мартин Хайдеггер.

д-р Хайдеггер, Лерхенштр., 8

[15] Карл Ясперс — Мартыну Хайдеггеру

Гейдельберг, 20 июня 1923 г.

Дорогой Хайдеггер!

Наконец-то заклятье снято! Я поздравляю Вас, себя и Ваших друзей. Хорошо, что в мире порой в виде исключения происходят разумные вещи. При этом у меня осталась только небольшая печаль: что смогли марбуржцы, должны были суметь и мы;[54] тогда бы мы жили вместе. Может, еще доведется!

Вы просили совета. Очень важна дата получения права на пенсию и начала ее начисления. Обычно это дата получения доцентуры, но здесь надо говорить особо, иначе юридически ею будет день зачисления на службу, что очень существенно с точки зрения вдовьей пенсии. (Во время переговоров по поводу моего приглашения Онкен[55] пустил в ход выражение: единственной сложностью остается вдова Ясперс.)

Касательно жалованья Вы вряд ли сможете выдвигать какие-либо требования. Расходы по переезду, как правило, возмещаются полностью — разумеется, за исключением новых приобретений. Предварительная выплата округленной суммы, чтобы на руках были деньги, дело обычное, это мне предлагали и в Берлине[56].

Расходы на поездку с целью переговоров, если Берлин считает таковую желательной, обычно также возмещаются по всем статьям (ночлег, еда).

Мы будем очень рады повидать Вас и Вашу жену. Если Вы удовлетворитесь кушетками (на которых мы устроим постели), мы охотно предоставим Вам кров. Тогда один будет жить в моей комнате, другой — в комнате моей жены. У нас теперь немного просторнее (живем на Плёк, 66, наискось от библиотеки, второй дом от церкви Св. Петра). Причиной переезда была опасность, что трамвайное сообщение заглохнет, а в таком случае надо жить ближе к университету.

Так много нужно спросить и обсудить, поэтому приезжайте не на очень короткое время!

Сердечные приветы,

будем крепить нашу дружбу!

Ваш Карл Ясперс Если Вам нужны деньги, я могу Вам одолжить, до миллиона, который получу от продажи одной акции Немецкого банка.

Сердечный привет Вашей жене!

Когда письмо было готово, пришел Курциус[57]. Просил передать Вам сердечные поздравления, заметно радовался Вашему успеху.

До свидания, сердечные пожелания по поводу независимости!

Гертруда Ясперс

[16] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург, 14 июля 23 г.

Дорогой г-н Ясперс!

Сердечно благодарю Вас и Вашу жену за поздравления. Главный вопрос решился письменно. Но Рихтер[58] хотел бы и познакомиться со мной — зачем, не знаю, — ив августе, после своего отпуска, дать добро на служебную поездку. Несмотря на три предложения (в Кенигсберге я также был включен в список), я уже не верил в назначение — после того как узнал новейшие способы попасть на кафедру. В Марбурге Кронер предлагался

Переписка

третьим — в январе он сам поехал в Берлин и повсюду жаловался, а затем даже предложил себя в Марбурге inpersona*.

Такая ничтожность человеческой натуры мне еще ни разу не встречалась — теперь он, как старая баба, ждет от всех сочувствия, а единственное доброе дело, которое для него можно было бы сделать, — прямо сейчас лишить его venia legendi**. Для Гартма-на[59] он был бы удобнее — ведь Кронер прямо в глаза обещал ему в случае приглашения в Марбург ходить на его лекции. Я этого не сделаю, но уже одним "Как" моего присутствия задам ему жару; вместе со мной прибудет ударная группа из 16 человек — кое-кто, конечно, неизбежные попутчики, но есть и люди вполне серьезные и дельные.

Как видите, я не намерен становиться чванливым и осторожным профессором, который в своем благополучии будет на все смотреть сквозь пальцы, — иными словами, наша дружба должна теперь конкретизироваться — на это я и намекал, когда писал о "стечении обстоятельств": одной почтой пришло приглашение в Марбург и знак дружбы от Вас.

Уже без малого год прошел с тех прекрасных дней, которыми я все еще живу, — правда, я до сих пор еще ничего и не напечатал и поневоле терплю, когда на меня показывают как на того, кто ничего не публикует; "Введение"[60] стало книгой, но самое главное — я сам стал увереннее в подлинной конкретной неуверенности; 90 % моих сил уходит на преподавательскую деятельность — в этом семестре я читаю 1 час лекций[61] и веду 3 се-